Рэлли, ну когда ж ты поймешь-то, что здесь любая слабость, любой порыв будут изучены и использованы против тебя?!
Страх и чувство вины сменились горечью.
— Что — «это»? Пыталась развлечься? Отдохнуть? Заняться хоть чем-то более осмысленным, чем перебирание одинаково идиотских нарядов и изучение ваших дурацких правил? И это я молчу про розовую литературу!
Он попытался что-то сказать про осмысленную ловлю гномиков, но меня понесло.
— Я не собиралась напиваться! Изначально вообще только хотела спросить у девчонок, есть ли здесь библиотека! Но… они пригласили в компанию, и я поняла, что очень давно не позволяла себе расслабиться даже на секунду. Постоянное напряжение дико выматывает. Я задыхаюсь здесь, понимаешь? Задыхаюсь! Мне все здесь чуждо, меня тошнит от ваших порядков, от вашего неприкрытого лицемерия, которым вы гордитесь, от ваших методов добиваться своего, от ваших манипуляций, от вас самих! Я всего лишь хочу иметь возможность жить так, как мне нравится, так, как я привыкла, в конце концов, чувствовать себя живой, а не… куклой фарфоровой! Дело даже не в том, что владыка забрал меня в другой мир, ко всему можно привыкнуть! Дело в том, что это ваш мир, и вы не делаете ни малейших послаблений, никому, ни при каких условиях, даже мне, чужачке! «Дал время обжиться здесь»?! А если я не хочу здесь обживаться?! А если я всего лишь хочу быть собой?! Собой! Но вы все, скованные своим идиотским регламентом, даже не можете понять, что это вообще такое! Потому что вы бездушные твари с набором штампов в голове, и если с ними что-то расходится, решаете проблему одним путем!
Я наглядно продемонстрировала, каким, залепив Аркаиру пощечину, от которой он даже не вздрогнул… а потом беззвучно заплакала, упав на колени.
Давненько у меня не случалось приступов беспричинной истерики… психика дала сбой. Не выдерживаю… попросить потом успокоительных, что ли…
Я думала, он ударит меня в ответ, накажет, наорет, но…
Аркаир стоял и пустым, ничего не выражающим взглядом смотрел на меня, словно внезапно растерял всю свою злость.
…Почему она плачет? Я ничего ей не сделал, не сказал ничего обидного… Не наказал, не угрожал, не пугал… Почему она ударила меня?…Я мог понять, когда она плакала от тоски по близким, от страха, от боли…Почему сейчас, когда она успела вникнуть в нашу жизнь?
Аркаир даже не замахнулся, только тихо спросил:
— Почему ты плачешь, Дайри?
И меня прорвало окончательно.
— Да потому что мне не нравится, чем я становлюсь! — всхлипывая, воскликнула я. — Я ненавижу себя за то, что изменяюсь, подстраиваясь под ваш мир. Я хочу смотреть на других с улыбкой, а не с угрозой или страхом. Потому что учась тому, как обезопасить себя от вас и ваших помешанных на владыке девицах, я теряю способность быть счастливой и спокойной, да что там — не могу быть собой! Я не могу жить, каждую секунду думая, не сделаю ли я чего лишнего, не скажу ли чего-то не того… Мне плохо, понимаешь ты это или нет? Мне плохо от вас!
Это самое «плохо» очень хотелось как-нибудь выразить, и я запустила в Аркаира сверкающей босоножкой. По тому же адресу отправилась вторая. А я закрыла лицо руками, продолжая плакать навзрыд, и мне было все равно, попала я или нет, и сколько раз он меня ударит за это.
Боль требовала физического выхода, и я, упав на бок, изо всех сил несколько раз ударила кулаками по полу. Легче не стало, и я, окончательно обезумев, с силой расцарапала себе руки, оставляя глубокие, саднящие следы.
Стало больно, но на душе наконец немного полегчало. Было проще сцеживать душевную боль в физическую. Физическую я научилась терпеть.
Сквозь пелену слез и прерывистых всхлипываний пробился низкий, рычащий голос:
— Что ты делаешь? Перестань, маленькая! Прекрати! Прекрати, я сказал!
Меня прижали к полу, стиснули запястья, не давая продолжить целительное самоистязание. Осталось только биться под чужим сильным телом, наставляя синяки об пол.
Но моих сил надолго не хватило, и я затихла. Всхлипы утихли. Только слезы катились из глаз, тихо, незаметно, пугая даже меня.
Я немного пришла в себя, сообразив, что мои руки давно отпустили, и кто-то, лежащий отчасти рядом, отчасти на мне, жестко, требовательно прижимает меня к себе и тихо, прочувствованно ругается.
— Аркаир?..
Ругань стихла.
— Что? — непривычно хриплым голосом произнес демон, который даже не попытался меня одернуть.
— Мне так плохо, Аркаир…
Повернулась набок, уткнулась ему в грудь, вцепилась в белоснежную рубашку, заливая ее слезами, наплевав на все можно и нельзя. Просто потому, что при всем его равнодушии, жестокости и испорченности, ближе него у меня здесь никого не было.
Даже ради спасения своей жизни я не смогла бы сказать, почему он это стерпел.
Наконец я отстранилась, села на пол, вытерла остатки слез, потупилась, не желая смотреть ему в глаза, когда он достанет проклятый элтар, а то и что покруче.
Аркаир поднялся с пола, сдернул с меня свой камзол… когда успел только накинуть?!
Перекинул его через плечо и двинулся к двери, бросив отстраненное:
— Постарайся отдохнуть.
— Вы забыли меня наказать, — с прерывистым вздохом напоминаю я.
Пауза. А затем он произносит страшную фразу, которая вынуждает меня резко поднять голову и посмотреть на него.
— Тебя накажет повелитель. Лично. Определив степень твоей вины с помощью жрицы. Завтра будет разбирательство с опросом свидетелей.
Похоже, на сей раз я действительно допрыгалась.
А может, это и к лучшему. Сколько можно, в самом-то деле. Решит заклеймить и сделать рабыней — пусть. В худшем случае возможность самоубиться непременно представится.
И наверное, это даже будет к лучшему — учитывая, как я сейчас прижималась к Аркаиру… Если так дальше пойдет, то, чего доброго, он превратит меня в мазохистку.
Накатило оцепенение, граничащее с отупением.
Я поднялась, тупо посмотрела на саднящие, кровоточащие царапины на руках. Глубокие. От души постаралась.
Стащила с себя проклятый хитон, заляпанный по бокам кровью, равнодушно бросила на пол. Все равно рваный и к носке уже непригодный. Я натягивала на себя новую тряпку из гардероба, когда вдруг открылась дверь.
Я ожидала, что это повелитель пришел, чтобы предварительно наказать и за спальню, и за непочтительность к его вышколенному дворецкому, но, к моему удивлению, это Аркаир вернулся. Осекся, увидев, как я поспешно оправляю дурацкую хламиду.
Формально сказал:
— Прошу прощения, я не знал, что ты переодеваешься.
Да что ж я постоянно перед ним полуголой предстаю…
— Ничего, я уже закончила.
Не дожидаясь команды или позволения, я села на постель и опустила кружащуюся и болящую после истерики (хотя какая это, к демонам, истерика, форменный нервный срыв!) голову на саднящие
