— Ложись, — тем же тоном скомандовал он.
Поднимать бунт уже не хотелось. Его возвращение меня тоже не удивило — он ведь должен был меня наказать за то, как я с ним обошлась…
Пожав плечами, я послушалась, тупо глядя в потолок.
— Дай руку, — безэмоционально велел Аркаир.
Протянула руку. Элтар так элтар. Оно и к лучшему. В прошлый раз боль помогла.
Но царапин коснулись тонкие, чуткие пальцы, покрытые чем-то приятно холодящим и снимающим боль.
— Что это? — я приподнялась на локте, ощутив слабую искорку интереса.
— Заживляющее средство. Крем на семи травах, приготовления моей матери. К утру следов не останется.
— Да хоть бы и остались, — я снова легла на покрывало, ожидая фразы типа «игрушка должна выглядеть безупречно, дабы не страдал тонкий вкус повелителя, еtс.» Но услышала тихое:
— Шрамы женщину не красят.
Странно кольнуло где-то в сердце.
Высказавшись, Аркаир с тем же пустым, ледяным выражением лица продолжил покрывать царапины прохладной мазью. Обработал одну руку, пересел на другую сторону постели, разобрался со второй. Я не сопротивлялась и ничего не говорила. По его лицу было ясно, что он не в восторге от происходящего и предпочел бы обо всем забыть, но долг обязывает возиться со мной. И все-таки возникло ощущение, что мы стали… ближе друг другу, что ли.
Выражение красивого, бледного лица было непроницаемо-холодным, но атмосфера не была ледяной.
И мне отчего-то стало спокойно.
Закончив, он молча поднялся и ушел.
Ничего, завтра владыка все припомнит. И за себя, и за Аркаира.
Но я была рада и такой передышке.
Истощенная собственным срывом, я снова уснула прямо в розовом кошмаре, даже не накрывшись.
* * *Аркаир ровным, спокойным шагом дошел до своих апартаментов, аккуратно закрыл за собой дверь и только тогда скинул с себя камзол, сорвал словно душивший его шейный платок. Обескуражено уставился на мокрые пятна на рубашке, смятой в тех местах, где за нее отчаянно цеплялись маленькие кулачки.
Он чувствовал себя…
Странно.
Словно болело что-то внутри, распространяя отголоски по всему телу.
Что произошло с ней сейчас? Что произошло с ним? Почему его самого чуть не затрясло, когда она вдруг прижалась к нему со словами «Мне так плохо, Аркаир»? Ему в тот момент хотелось лишь одного: оказаться от нее подальше, оскалиться и вырваться, ударить ее, что угодно, лишь бы не позволять ей… не вольностей, нет. Не позволять ей этой искренности, которая ударила прямо в сердце.
Он отвык от искренности, ей не было места в их мире. Он не умел сочувствовать, не умел сопереживать. Он умел и любил причинять боль. И эта искренность могла что-то изменить в нем самом, поэтому он и почувствовал дикий, обжигающий холодом страх, услышав сказанное с неподдельным страданием в голосе «Мне так плохо, Аркаир».
Ее хотелось утешить. Ее хотелось защитить.
И он, терпя эту внезапную боль в груди, поддался странному, ранее незнакомому желанию.
Аркаир заново содрогнулся, сорвал с себя рубашку, зашвырнул в дальний угол.
Проклятье.
Какого демона она потянулась за утешением к нему?
Какого демона он ее не оттолкнул?
Он, пожалуй, начал понимать, что притягивает Дэмиана к человечке. Но не мог понять, почему тот делает все, чтобы убить в ней эту по-своему притягательную, убийственную и непривычную искренность, толкающую девчонку на трогательную фамильярность.
Сколько раз он наказывал ее за непочтительное обращение? Но Дайри снова и снова повторяла одну и ту же оплошность. Такое чувство, что она просто не могла в своих мыслях называть его иначе.
Если она, несмотря ни на что, думает о нем как об «Аркаире», а не «лорде-дворецком, верном хлысте повелителя»…
Какая разница? Что она знает о нем?
Но ему не раз казалось, что ее голубые глаза пытаются исподволь заглянуть в его душу. И более того, видят в нем что-то, недоступное больше никому, даже ему самому.
А он сам?
«Шрамы женщину не красят»!
Так проколоться!
…Ты видишь в ней женщину, приятель, а не просто игрушку своего господина, о которой должен заботиться для галочки, по долгу службы… Ты же, можно сказать, опекал ее. Вспомни. Ни к одной другой игрушке ты так не относился… Аркаир нервно прошелся по комнате, остановился у окна.
Хорошо, что она ничего не поняла.
За спиной тихо открылась и закрылась дверь.
— Помочь тебе раздеться? — проворковал тихий голос.
Только не это. Учитывая, в каком он сейчас состоянии, о постельных приключениях и речи быть не может. Он слишком взбудоражен происшедшим в комнате этой… человечки повелителя.
Да и, говоря откровенно, пришедшая женщина желания сейчас не вызывала.
Она была молодой. Красивой. Умелой. Обладала хорошей фигурой и знала, как доставить удовольствие и себе, и ему.
Но сейчас этого было мало.
Он ощутил легкую тошноту при одной мысли о том, чтобы оказаться в постели с этой демоницей.
— Уходи, Эйри, — холодно бросил Аркаир, замерев на полушаге и не поворачиваясь к экономке лицом. — Я не в настроении.
По резкому вдоху он понял, что она изрядно удивлена его отказом. До сих пор он ни разу не отвергал ее, с того дня, как решил, что экономка прекрасно подойдет на роль очередной любовницы. Да и зачем ему это делать? Разрядка необходима всем. Тем более такая, к взаимному удовольствию и без каких-либо обязательств.
Шаги.
Какого дьявола ты не убралась сразу?!
— Так давай я помогу тебе прийти в настроение, — вкрадчиво предложила Эйри. В следующий миг его обнаженной спины коснулись настойчивые женские ладони, и Аркаира перекосило от внезапного отвращения.
Не зря демоны не любили, когда к ним прикасались без разрешения.
— Не трогай меня. — Его голос был наполнен льдом. — Я сказал, что ты не нужна сегодня. Уходи.
Она упряма, неужели попробует еще?
— Ты нужен мне. Очень нужен. Я не могу уснуть, все вспоминаю, как ты тогда приковал меня к алтарю и…
— А мне напротив нужно отдохнуть, я вчера не спал полночи, и завтра будет сложный день. Я все сказал. Больше повторять не буду. Выйди, Эйри. И молча.
Прерывистый вздох — свидетельство то ли гнева, то ли огорчения. Но она наконец сообразила, что он говорит серьезно, и ретировалась. Аркаир оглянулся, когда хлопнула дверь, и с облегчением понял, что остался один.
Сел на кровать, устало сгорбился, потер лицо руками.
Какого демона с ним происходит? Почему каждый раз, когда ему приходится разбираться с новой игрушкой повелителя, он сам не свой?
Дэмиан ведь накажет ее завтра.
При этой мысли ледяной гнев промчался вдоль позвоночника, сдавил горло, выжимая из него тихое рычание, заставил безупречные, гармоничные черты красивого лица замереть в пугающей неподвижности.
Эта реакция окончательно запутала и даже испугала Аркаира.
Какое ему может быть дело до того, как поступит повелитель со своей собственностью, которой к тому же не хватает мозгов не впутываться в неприятности?
Это как-то связано с тем, как человеческая девчонка прильнула к
