Они виделись каждый день. И, как заклинание, повторяли проклятия в адрес Бобби К. Встречались почти тайком. Фред старался не набирать вес: худоба была ему лучшей маскировкой.
Фред подначивал Сирхана и изучал его. Вскоре он знал, сколько вранья тот может проглотить. Сколько может выпить. До какого градуса можно накалить в нем ненависть. Как его разговорить. Как сделать так, чтобы он с пеной у рта орал: смерть Роберту Кеннеди! Как напоить его в стельку. Как довести до провалов в памяти. Как заставить мотаться по предвыборным митингам. Как уговорить пострелять по мишеням в холмах — прямиком в сердце картонному Бобби К.
Фред подначивал Сирхана. И вот что говорил.
Тот крепко пьет. Каждый вечер. И со мной, и без меня. Постоянно мотается на встречи Бобби с избирателями. Всю страну объездил. И всегда при нем револьвер. Я следил за ним и все видел. Так что я знаю.
Он ненавидит Бобби. Логика у него, правда, жутко искаженная. В корне неверная, зато удобная. Он ненавидит евреев. Ненавидит Израиль. Ненавидит сиониста Бобби. А еще ненавидит Бобби за то, что он, мать его, Кеннеди.
Сейчас он дозрел окончательно. Он готов к употреблению. Этот человек — настоящий психопат, страдающий провалами в памяти и утративший всякую смекалку от постоянных возлияний.
Фред выбрал место и сообщил об этом Сирхану. Напоил его и позволил ему самому выбрать место — спустя две бутылки. Сирхан попросту узурпировал его идею и теперь думал, что сам дошел до этого. Пьяное откровение или вроде того.
Завтра вечером. Отель «Амбассадор». Там Бобби будет праздновать победу и говорить с избирателями.
Бобби устанет. Надо будет успевать все и сразу — не каждому такое под силу. В проходе расположена кухня отеля. Все коротко и быстро. Интуиция — великая вещь.
Фред знал тамошнюю кухню. Расспросив наемных полицейских, которых привлекли к обеспечению порядка во время церемонии, он узнал вот что.
Будет тесновато — будут вооруженные охранники. Что могло означать сумятицу, смятение и временное помешательство.
Фред предполагал подобное развитие событий и предсказывал, что будет именно так.
Охранники похватают пушки и начнут палить по Сирхану. Рикошетом заденут и Бобби К. Фред сказал: объект будет стрелять. У Фреда имелся опыт общения с сумасшедшими. Фред — «Рауль» — обрабатывал Джеймса Эрла Рея.
Пит оглядел толпу. Толпа орала и бесновалась. Рев толпы заглушал слова Бобби.
Колонки запищали. Во все стороны разнеслось мнимое эхо. Голос Бобби сперва сделался басом, а потом фальцетом. Бобби вещал банальности. Пит услышал: «закончить эту нелепую войну» и «наследство преподобного Кинга».
Бобби нравился его жене. Барби с восторгом внимала его антивоенным призывам. Пит ей не звонил, она ему тоже. И не писала. С тех пор, как он уехал из Спарты. Не объявилась она ни после трагедии на катере, ни после операции на сердце.
Толпа вопила. Пит огляделся вокруг и увидел телефонную будку. Она располагалась ближе к дороге, то есть в относительном отдалении от основного источника шума. Далеко от Бобби.
Пит стал к ней пробираться. Люди, увидев его трость, расступались. Добравшись до будки, он отдышался и принялся совать в щель монетки.
Дозвонившись до оператора, он попросил соединить его с «Пещерой». На тамошнем коммутаторе он расспросил, не оставили ли ему какого сообщения.
Барби не звонила. Зато звонил Уэйн: я на озере Тахо. Срочно свяжись со мной — напрямую по этому номеру.
Пит скормил автомату еще пару монет, дозвонился до девушки-оператора и поспросил соединить с озером Тахо. После двух гудков раздался голос Уэйна.
— Алло!
— Это я. Где тебя…
— Литтел что-то задумал. Собирается предотвратить убийство. Привези его сюда. А Барби скажи, чтобы укрылась в безопасном месте.
117.
(Сан-Диего, 3 июня 1968 года)
Бобби возносился над толпой.
Рубил ладонью воздух и встряхивал волосами. Возносил хвалу преподобному Кингу, призывал на помощь воспоминания о нем, кричал и разглагольствовал.
И это работало. Все в нем звучало — и загар, и громогласность, и по-простецки закатанные рукава.
Толпа вопила и неистовствовала. Сотни людей, как один человек, в унисон аплодировали и приветствовали своего Бобби. Две тысячи человек, сдерживаемые лишь веревочным заграждением. На парковку все прибывали и прибывали новые люди.
Литтел наблюдал за происходящим и умолял: Бобби, посмотри на меня. Я здесь. Не надо меня бояться. Я больше не причиню тебе зла. Я — пилигрим. Я боюсь за тебя. И страх этот оправдан.
Бобби стоял на платформе. Откидной борт трясся и подпрыгивал. Позади Бобби стояли помощники. Они поддерживали его, чтобы не свалился.
Оглянись. Посмотри вниз. Видишь, я здесь!
Его мучил страх. Страх, который родился две недели назад. Страх рос и множился. Он соединил точки линиями и прочел иероглифы.
Картинка в новостях, отель «Эль-Энканто», номер 301. «Ма-а-а-аленькая коробочка», о которой упомянул Сэм. Карлос и «небольшая услуга», которую должен был оказать Пит. Страшные совпадения, иероглифы, недостающие кусочки пазла.
Когда его торкнуло, он больше не мог думать ни о чем другом. Не мог спать. И тогда он уехал из Вегаса. Прилетел в Вашингтон и принялся названивать Полу Горвицу.
Тот сбрасывал его звонки. Тогда он стал звонить мистеру Гуверу и Дуайту Холли. Та же реакция. Он поехал в штаб-квартиру ФБР — охрана у дверей выставила его вон.
После чего он вылетел в Орегон и предпринял попытку связаться с членами предвыборного штаба. Но и там его задержали сотрудники службы охраны. И показали ему список «известных врагов» кандидата, где значилось и его имя.
Он стал увещевать охрану: я чувствую беду. Пожалуйста, поговорите со мной. Они грубо оттолкнули его и тоже выставили вон.
Пазл окончательно сложился. Он и правда чувствовал опасность. Мистер Гувер знал — как знал и о том, что станет с Джеком.
Он прилетел в Санта-Барбару, снял номер в отеле и принялся следить за «Эль-Энканто». В частности, за номером 301. Отследив, куда идут провода, нашел пост прослушивания.
Номер 208 — расположенный метрах в пятидесяти от триста первого. На посту круглосуточно дежурили агенты.
И он приступил к наблюдению. Переодевался и изменял внешность. Работал день и ночь. Шесть дней и шесть ночей ждал. Но
