— Я на пару минут, лады?
Уэйн зевнул. Мур вылез из машины. Уэйн тоже.
Ветхий домик. На лужайке — выгоревшая трава. Облупившаяся краска и кое-где осыпавшаяся штукатурка. Мур поднялся на крыльцо и позвонил в дверь. Открыл мужчина. Мур сунул ему в лицо полицейский жетон. Затолкал его внутрь. Пинком захлопнул за собой дверь.
Уэйн размял затекшие мышцы. Уэйн принялся рассматривать машину. Пнул дверцы. Коснулся лакированных труб. Открыл капот. Нюхнул топливные клапаны. Учуял, откуда запах. Мысленно разложил его на составляющие вещества.
Теперь ты коп. И неплохой. Но химиком ты быть не перестал.
Раздался крик. Уэйн захлопнул крышку капота. Хлопок заглушил второй вопль.
Залаяли собаки. Отдернулись занавески. Соседи мигом обратили взоры на двор Бауэрса.
Появился ухмыляющийся Мур. Его слегка пошатывало. Он стирал с рубахи пятна крови.
Они поехали обратно в Большой Ди. Мур жевал табак. Покрутив ручку приемника, он поймал радиостанцию Вулфмэна Джека. И принялся подражать его завывающему голосу и подпевать ритм-энд-блюзу.
Они въехали в пределы Черного города. Нашли нужный дом: хибару из клееной фанеры.
Мур припарковался на лужайке, крепко задев стоявший там шикарный «линкольн». Окна в машине были опущены. Салон так и блестел.
— Зуб даю, скоро сделают тачку и назовут ее в честь покойника Кеннеди, и каждый ниггер будет из кожи вон лезть, чтобы заполучить такую.
Уэйн подошел к двери. Мур шел следом. Дверь была открыта. Уэйн заглянул внутрь и увидел негра. Тот стоял, согнувшись. Он был занят. Возился с телевизором — нажимал на кнопки, вертел провод. Но на экране было лишь шипение и «снег».
Уэйн постучал. Мур вошел не церемонясь — и сразу покосился на полочку в углу.
Светящаяся фигурка Джей-Эф-Кея. Портреты Бобби, вырезанные из газет. Кукла, изображающая Мартина Лютера Кинга[20].
Тут хозяин их увидел. Выпрямился. Вздрогнул. И согнулся вдвое.
Уэйн подошел к нему:
— Вы — мистер Джефферсон?
Мур сплюнул табачную жвачку. Плевок оросил стул.
— Он самый. Также «Джефф» или «Джеффи» — думаешь, я забыл о домашнем задании?
Джефф ответил:
— Да, я. Йессэр!
Уэйн улыбнулся:
— Вам нечего бояться. Мы ищем вашего…
— С чего это вашего брата частенько называют в честь президентов? У половины мной арестованных имена были громче моего.
— Да, точно, но я даже не знаю, как вам…
— Я раз повязал парня по имени Рузвельт Д. Маккинли, и он не имел понятия о том, где его мамаша услышала такое имя, что не может не удручать.
Джефф пожал плечами. Мур передразнил его. И достал дубинку.
На экране что-то блеснуло. Проявилась картинка. Ага — Ли Харви Освальд.
Мур плюнул на экран.
— Вот в честь кого бы вам детишек называть. Он убил моего друга Джея-Ди Типпита, вот был чувак — белый человек, одно слово, и в день его смерти мне стремновато быть в одной комнате с таким, как ты.
Джефф пожал плечами. Джефф покосился на Уэйна. Мур повертел в руках дубинку. Телеэкран погас. Затрещали лампы.
Джефф дернулся. У него подкосились ноги. Уэйн коснулся его плеча. Мур передразнил его.
— Сладкая парочка прям, вы двое. Чуть ли не ручкаетесь тут.
Это вывело его…
Уэйн пихнул Мура. Мур покачнулся. Мур сшиб настольную лампу. Джефф затрясся, как баба. Уэйн втолкнул его в кухню. Там было тесно. Почти все пространство занимала мойка. Уэйн прикрыл дверь носком ботинка.
— Уэнделл Дерфи ударился в бега. Он всегда отсиживается в Далласе, так что не мог бы ты намекнуть, где нам его искать.
— Сэр, я не…
— Не называй меня «сэр», просто скажи, что ты знаешь.
— Сэр, то есть я хотел сказать «мистер», я не знаю, где Уэнделл; провалиться мне на этом месте, если я вру.
— Не ври мне. Иначе я отдам тебя этому вон олуху.
— Мистер, я вам не вру. Я правда не знаю, где Уэнделл.
Затряслись стены. Из соседней комнаты раздался грохот и звон. Уэйн понял: это дубинка крушит стекло и фанеру.
Джефф затрясся. Джефф принялся ковырять заусенец.
Уэйн сказал:
— Попробуем так: ты работаешь на «Докторе Пеппере». Сегодня тебе дали зарплату.
— Да, провалиться мне…
— И ты сделал взнос за условное освобождение.
— И тут не сбрехали.
— Ну и у тебя остались деньги, и они жгут карман. А Уэнделл — твой постоянный партнер в азартных играх. Где-то, чую я, сегодня играют в кости — и ты можешь сказать мне где.
Джефф высосал кровь, выступившую из ранки от заусенца. Джефф шу-у-умно сглотнул.
— Тогда почему же я еще не там?
— Потому, что почти все деньги ты одолжил Уэнделлу.
Зазвенело стекло. Уэйн понял: дубинка расколошматила экран злополучного телевизора.
— Уэнделл Дерфи. Либо ты скажешь мне, где он, либо я сообщу техасским копам, что ты насилуешь белых детишек.
Джефф зажег сигарету. Джефф закашлялся, исторгая дым.
— Лидди Бейнс, бывшая баба Уэнделла. Знала, что я ему должен, приперлась сюда и сказала, что он вроде как в Мексику податься хочет. Ну я и отдал ей все деньги, только пять баксов себе оставил.
Затрещали доски. Заходили ходуном стены. Затрясся пол.
— Адрес этой Бейнс?
— Семьдесят первая и Дюнкерк. Маленький белый домик, второй от угла.
— А игра где?
— Восемьдесят третья и Клиффорд. За складом.
Уэйн открыл дверь. Мур отвесил ему поклон и подмигнул. От телевизора остались осколки. От полочки — горсть пыли. От стен — труха и щепы.
И все стало по-настоящему.
У Мура был маленький запасной пистолет. У Мура был обрез. Местный коронер[21] ходил у него в должниках. Он должен был подделать экспертизу огнестрельных ранений.
У Уэйна пересохло во рту. У Уэйна мурашки побежали по телу. У Уэйна аж яйца сморщились.
Они снова сели в машину. Заехали в самое сердце Черного города. Добрались до домика Лидди — там было пусто. Лидди, где же ты?
Притормозив у ближайшего таксофона, Мур набрал диспетчерскую и навел справки о Лидди Бейнс — приводов за ней не числилось, в розыске она не состояла. И машины у нее не было.
Они приехали на пересечение Тридцать восьмой и Клиффорд-авеню. Сплошь мусорные кучи да остовы брошенных автомобилей. Винные магазины
