ЭГ: Доброе утро, мистер Литтел.
УЛ: Доброе утро, сэр.
ЭГ: Выборы грядут. Мысль о грядущей победе князя Бобби не может вас не радовать.
УЛ: Так и есть, сэр.
ЭГ: Князь Тьмы взял штат Нью-Йорк силой. Я бы сравнил это с вестготами, штурмующими Рим.
УЛ: Яркое сравнение, сэр.
ЭГ: Линдону Джонсону поневоле пришлось стать оруженосцем Бобби. Он говорил мне (цитирую): «Эдгар, как же я ненавижу этого гребаного хорька, и меня бесит, что приходится добывать ему голоса избирателей».
УЛ: Президент Джонсон за словом в карман не лезет.
ЭГ: И за делом тоже — особенно когда дело это касается принятия сомнительных законов. А то уж больно концепция «великого общества» смахивает на новый текст «Интернационала».
УЛ: Хорошо сказано, сэр.
ЭГ: Внутренняя политика Линдона Джонсона никуда не годится, вот он и будет набирать себе очки во Вьетнаме. Он войдет в историю как высокий мужчина с большими ушами, который нуждался в признании сирых и убогих.
УЛ: Сильно сказано, сэр.
ЭГ: Линдон Джонсон восхищен энергией некоего Мартина Люцифера Кинга. Я регулярно снабжаю его свежими записями из мотеля. Наш друг Люцифер неутомим — что на баррикадах, что в постели.
УЛ: Да, доктор Кинг любит надевать маски.
ЭГ: И снимать трусы. Веселенькой такой расцветочки, марки «Fruit of the Loom».
УЛ: Вот это я называю «непосредственный надзор», сэр.
ЭГ: Именно, и я поручил Лайлу Холли показывать мне места, где Люцифер любит назначать свидания. Мы с Лайлом беседуем почти каждый день — и в числе прочего я узнал от него, что Бейярду Растину пришлись очень по душе вы и якобы украденные у мафии деньги.
УЛ: Мистер Растин не сомневается в моей искренности.
ЭГ: Я тоже.
УЛ: Стараюсь не разочаровать его.
ЭГ: У вас получается.
УЛ: Спасибо, сэр.
ЭГ: Ваш тон изменился. Хотите задать вопрос?
УЛ: Да, сэр.
ЭГ: Так задавайте, мистер Литтел. Знаете ведь — я не люблю предисловий.
УЛ: Вы уже определились с тем, когда обнародуете информацию о моих «пожертвованиях»?
ЭГ: Когда почувствую, что накопил достаточно информации о связях и половой жизни нашего коммунистического Люцифера.
УЛ: Разумная стратегия, сэр.
ЭГ: Рациональный шаг. Чего не скажешь о твоем гамбите с Уэйном-старшим.
УЛ: Что, он зол на меня, сэр?
ЭГ: Да, но отчего — не сказал.
УЛ: Я устроил ему одну сделку. Он помог мне устроить чартеры из Неллис и захотел увеличить свой процент. Его мормоны лишили его причитавшегося.
ЭГ: Процент чего?
УЛ: Навара от игровых доходов — именно эти деньги перевозили его мормоны.
ЭГ: Я рад это слышать — в той же степени, в какой зол мистер Тедроу.
УЛ: Очень рад, что поднял вам настроение, сэр.
ЭГ: И вообще Уэйн-старший в последнее время в прескверном настроении. Он начисто отказался отвечать на вопросы о своем сыне.
УЛ: Я собираюсь увеличить его процент, сэр. Надеюсь, это поднимет ему настроение.
ЭГ: Зачем? Что вам от него понадобилось?
УЛ: Мне нужно пересмотреть разрешение на взлет и посадку в Неллис.
ЭГ: Какие рейсы вам еще нужны?
УЛ: Из Вьетнама.
ЭГ: Странное совпадение. За сегодняшнее утро это моя вторая открытка из Индокитая.
УЛ: Сэр?
ЭГ: Звонил Дуайт Холли. И сказал, что Уэйн Тедроу-младший и Пит Бондюран недавно получили вьетнамские туристические визы.
УЛ: Согласен, очень странно, сэр.
ЭГ: А вы тоже странно и так неаккуратно вывернулись, так что я сменю тему. Как успехи колонизаторских планов графа Дракулы?
УЛ: Успехи есть, сэр. Пит Бондюран приобрел одну контору — службу такси и использует ее для сбора компромата по заказу мистера Хьюза. Водители поставляют ему сведения о пикантных увлечениях и грязных делишках законодателей штата.
ЭГ: Мудрое решение. Таксисты знают ночной город, как никто другой. Они могут подмечать человеческие слабости, сами оставшись незамеченными; на них обращают не больше внимания, чем на грязь под ногами.
УЛ: Я так и подумал, что вы оцените, сэр. И раз уж мы об этом заговорили…
ЭГ: Не надо ходить вокруг да около. Выкладывайте вашу просьбу, пока я в таком задумчиво-мечтательном настроении.
УЛ: Хочу установить стационарные жучки кое в каких местах Лас-Вегаса. В частности, в номерах отелей, где любят останавливаться местные законодатели. Возьму себе в помощники Фреда Турентайна, установим с ним жучки, и хочу попросить местных агентов изымать записи и присылать мне копии.
ЭГ: Приступайте. Я подряжу на это дело двух агентов из лас-вегасского отделения.
УЛ: Спасибо, сэр.
ЭГ: Это вам спасибо. Вы здорово подняли мне настроение.
УЛ: Рад это слышать, сэр.
ЭГ: Интересно, что-то собрались делать во Вьетнаме le Grand Pierre[111] и сынок Тедроу?
УЛ: Понятия не имею.
ЭГ: Всего доброго, мистер Литтел.
УЛ: Хорошего дня, сэр.
60.
(Сайгон, 3 ноября 1964 года)
Вот они и на месте.
Велорикши и мешки с песком. Пулеметные гнезда и кусты красного жасмина. Противогранатные сетки и узкоглазые вьетнамцы.
Сайгонский полдень — Дивный Новый Мир[112], мать его растак. Большой, многокультурный, жаркий, шумный и вонючий.
Лимузин тащился по улице. Лавировал между рикшами. Они сталкивались друг с другом, огибали соседей, их экипажи сцеплялись колесами — сразу вспоминалась сцена гонок на колесницах из «Бен-Гура».
Белоснежные здания. Пагоды. Агитплакаты: «Бдительность — это свобода!», «Северный Вьетнам — земля предателей!».
Лимузин тащился. Амортизаторы скрипели. Колеса то и дело пробуксовывали. А кондиционер и вовсе не работал.
Месплед, Чак и Флэш курили сигареты — купили у водителя пачку ментоловых. Гери курил «Коиба». Чеффи — «Мекундо». Сигары из страны Фиделя.
Уэйн жалобно стонал. Его жутко укачало. Питу тоже стало не по себе. Пит читал надписи на своем родном языке:
A BAS LES VIET-KONG! HO CHI MINH, LE DIABLE COMMUNISTE!
Qu’est-qe c’est, toute cette merde?[113]
Лимузин плелся дальше. Вот улица Тудо — Сансет-бульвар с раскосыми глазами.
Огромные деревья и огромные же магазины. Большие отели и оживленное движение. Повсюду гомонят узкоглазые.
Пит зевнул и потянулся. Летели девятнадцать часов. Стэнтон заказал им номера. Прямо по курсу — отель «Катина»: отсыпаться будут в самой модной здешней гостинице.
Водитель посигналил. Прижал какого-то рикшу к обочине. Месплед принюхался и определил, чем пахнет: рыбным соусом нуок мам — где-то жарят козу. Машинным маслом, жасмином и козьими «шариками».
Стэнтон сказал: «Пару дней отсидитесь тут, а потом полетите в Даксут. Там пересечете лаосскую границу и встретитесь с Чан Лао Динем. Вас проводит стрелковый взвод республиканской армии. На месте будут ждать два военных вертолета — на них вы долетите до маковой фермы возле Саравана. Там и пройдут „переговоры“».
Дорогу пересекла процессия буддистских монахов. Движение встало. Пит зевнул. Потянулся. Толкнув соседей локтями, освободил себе дополнительное место.
Теперь
