Конечно, против пяти драккаров это капля в море. Но был еще и он сам. И укрепления…
Однако проснулся Харальд не от того, что кто-то прибежал его будить — а просто потому, что выспался.
И проснулся он уже на закате. Поморгал, с недоумением разглядывая алый просвет между занавесками. Зарево, горевшее вдали над морем, долетало сюда, проходя между скалами фьорда.
Рядом посапывала Добава, похоже, тоже не спавшая прошлой ночью. Что и неудивительно…
Харальд осторожно встал, кое-как выкрутился из покрывала, стараясь не разбудить девчонку. Вышел из чулана, осторожно ступая.
Напротив, на носу, примостился Кейлев. Дремал, сидя на палубе и привалясь к планширю драккара. В кольчуге, с мечом на поясе, со шлемом, поставленном на палубу у колена.
Рядом, аккуратно уложенная на доски, поблескивала секира Харальда. Уже отчищенная кем-то от засохшей крови и налипших мозгов.
Он подошел, тронул старика за плечо. Кейлев тут же дернулся, просыпаясь. Поморгал, глядя на ярла и растягивая губы в улыбке.
Высматривает первым делом морду зверя у меня на лице, с досадой понял Харальд. И радуется, не найдя…
— Ярл. Я все сделал, как ты приказал. Те, что на страже, сменились после обеда, так что и они успели поспать.
Харальд кивнул. Сказал свистящим шепотом:
— Гудрем запаздывает.
— Убби этот… — проворчал Кейлев, вставая, — так вот, он полагает, что Кровавая Секира сюда уже не сунется. Говорит, сбежавшие наверняка его предупредили. Конунг Гудрем уже знает, что случилось этой ночью в Йорингарде. И…
Старик запнулся.
— Продолжай, — Харальд нахмурился.
— Убби считает, что Гудрем в бой не пойдет. Если ему рассказали, каким ты был этой ночью, ярл… он предпочтет скрыться в своем Велинхелле. И так оно будет лучше для всех.
Но не для меня, подумал Харальд. Гудрем не успокоится. Жить придется с оглядкой, каждый день ожидая удара в спину — или даже открытого нападения.
— Пойду поговорю с Грюмиром, — медленно сказал он.
И бросил взгляд на берег. Тела исчезли, о бойне, произошедшей здесь, напоминала лишь вытоптанная трава, потемневшая от засохшей крови.
— Поставь пять человек сюда на стражу, — Харальд кивнул в сторону кормы с чуланом.
— Да, ярл. Если что, я в крепости уже и покои подобрал — удобные, охранять будет легко.
— Для покоев рановато, — тихо бросил Харальд в ответ. — Пока пусть побудет тут.
Он подхватил секиру, шагнул к борту. Там уже успели установить сходни, одним концом упиравшиеся в каменистый берег.
Убби дожидался нового ярла шагах в пятидесяти от его драккара, сидя на камне. Завидев Харальда, он поднялся. С полдюжины бывших ветеранов Хрорика, развалившиеся возле него на траве, тоже встали.
— Ярл, — Убби кивнул.
Харальд кинул взгляд на полотно, намотанное на правую ладонь викинга. По ткани расплылись бледно-красные пятна, пальцы опухли и потемнели.
— Как я понимаю, Убби, за мной теперь должок, — не торопясь, сказал он. — О моем вергельде мы поговорим потом. Где Грюмир?
Убби, заулыбавшись при слове вергельд, махнул рукой.
— Мы его спутали — и сунули в загон для скота. С охраной.
— Хорошо. А скажи-ка мне, Убби… — Харальд скользнул взглядом по домам Йорингарда. — Почему ты думаешь, что Гудрем сюда не вернется?
Старый викинг ухмыльнулся. Сам Ермунгардсон спрашивает его мнение — и при всех.
— Ну… если бы ты, ярл, видел себя прошлой ночью, ты бы тоже не пришел.
Харальд нахмурился. Убби, сообразив, что сболтнул лишнее, поправился:
— Хочу сказать… думаю, Гудрем уже не придет. На стрелах, которыми тебя забросали на хольмганге, была отрава — мы тут уже поговорили по душам с одним лучником, с драккара Грюмира. Но ты эту отраву переборол.
Не я, подумал Харальд.
— А кроме этого, у них, похоже, ничего не было. Иначе Грюмир пустил бы в ход все, что имеет, когда ты его… И потом…
Убби на мгновенье смолк. Продолжил, блеснув глазами:
— Не конунгу, пусть даже и Гудрему Кровавой Секире, тягаться с сыном Ермунгарда.
— Пошли, — угрюмо сказал Харальд. — Поговорим с Грюмиром.
Казна Гудрема хранилась там же, где и вчера — Харальд приметил стражу, выставленную у того самого дома, где прошлым вечером стояли Бъерн и Ларс.
Он бросил через плечо, обращаясь к Убби, шагавшему за ним следом:
— Казну пересчитали?
— Все взвесили, мешки запечатали, — обрадовано сказал тот. — То, что у Грюмира отбили, все на месте. Разве что он сам или его люди успели что-то своровать. Ты не подумай чего, ярл, мы казну осматривали вместе с твоим Кейлевом. Вместе и печати накладывали…
— Я не думаю, — буркнул Харальд. — От того места, где вы держите Грюмира, крики до берега долетают?
— Ну… — Убби задумался. — Могут и долететь. К вечеру, особенно если тихо, крик летит далеко.
— Есть поблизости укромное место, чтобы вопли заглушить?
— Да там сбоку женский дом, — обыденно сказал Убби. — Мои парни туда уж заглянули… ты, ярл, пока спал, криков не слышал? Вот туда и потащим, если тебе хочется тишины.
Харальд коротко глянул на него через плечо. Спросил холодно:
— Дочки Ольвдана?
Убби засопел.
— Я спросил, — тихо напомнил Харальд.
— Там, среди них, только две нетронутых Гудремом и остались, ярл. Мы их заперли, для тебя. Я даже своего парня отрядил, дверь охранять. А остальные… один раз им между ног вошло, чего бы и дальше не зайти? Тем более, что начали не мы, а Гудрем. Вот пусть родня Ольвдана с него и спрашивает, если что. Правда, до сих пор они что-то не больно рыпались…
Харальд на ходу равнодушно подумал — не везет дочкам мертвого конунга. Однако во всех захваченных крепостях судьба всех женщин одна и та же. И не ему, истязателю женщин, кого-то осуждать.
Спросил с насмешкой:
— Как нетронутость-то определили? На ощупь?
— Да что мы, зве… — начал было викинг. И осекся, проглотив остаток слова.
Ну-ну, подумал Харальд.
— Тут нам сам Гудрем помог, — быстро выпалил Убби, торопясь загладить промашку. — Велел всех дочек конунга сберечь для себя. Поэтому, когда Йорингард взяли, девок Ольвдана согнали в одни покои. Заперли там… Начал Гудрем, понятное дело, с Рагнхильд Белой Лани. Потом для него по одной выводили. Когда ты подоспел, там только две девки и остались. Но обе — нетронутые, Одином клянусь…
— Когда о девках говорят, Одином не клянутся, — приглушенно сказал Харальд, останавливаясь.
Убби вздрогнул. Голос у ярла срывался то ли в рычание, то ли в шипение…
— Веди-ка меня прямо в женский дом, — велел Харальд. — И пусть твои люди приведут туда Грюмира.
Вышел Харальд из женского дома, уже когда стемнело — и на стенах Йорингарда редкой цепью засветились огни. Присел на корточки, отступив с утоптанной дорожки на траву. Несколько раз воткнул в землю кинжал, счищая кровь.
Рвать руками Грюмира он не решился — мало ли что опять могло в нем проснуться. На каждом шагу к девчонке не набегаешься…
Пришлось пустить в ход
