В голове метались мысли — он двинется и ниже? Но ведь он меня едва знает…
Впрочем, как и я его.
Скевос двинулся.
Первую ласку его языка, скользнувшую у меня между ног горячим касанием, я ощутила остро. Дрожь, пробежавшая по телу, была непонятной — так передергивает от отвращения. Но на деле отвращения не было.
Только смущение. И тепло его рта между ног. И мягкое, развращающее удовольствие…
— Тело предает, да? — Тихо сказал Скевос, отрываясь от меня. — Плоть сильнее, Наташа. И тебя, и меня.
Он пригладил мне бедра, заставляя ещё шире раздвинуть колени. Снова склонился.
Его рот на этот раз показался жарким, и я задохнулась. А ласка все длилась…
И когда Скевос вскинулся вверх, я его обняла. Сама. И вздрагивала, лежа перед ним, и прогибалась, и колени вскидывала, стискивая ему бока…
И стыдно мне стало только после того, как все закончилось — с его хриплым стоном и моей долгой судорогой.
Мое тело и впрямь меня предавало. С каждым разом все сильней, вот что обидно.
Скевос тут же завалился на кровать, потянулся и подтащил меня к себе. Замер рядом с закрытыми глазами. Пробормотал минут через двадцать, когда я уже начала проваливаться в дрему:
— Вернемся к вопросу о хороших и добрых.
Он плюхнул расслабленную ладонь мне на живот, тяжело прижал.
— Вспомни любого из них, Наташа. Представь его там, на Алидануме. Кто из них пригласил бы к своему столу замерзшую бродяжку, заскочившую с улицы? В непонятной одежде, не знающую языка, ведущую себя странно?
— Я не…
— О нет. В своем мире — нет, ты не бродяжка. А на Алидануме?
— К чему все это, Скев?
Он вздохнул, не открывая глаз.
— Потому что плоть предает, Наташа. И не только тебя. Я не верю в прощение. Я верю в вознаграждение. Желательно — заранее оговоренное, по контракту.
Мы помолчали еще немного, а потом его рука на моем животе ожила. Поползла вверх.
— Было бы непростительным позором. — Пробормотал он, наваливаясь сверху и опираясь лбом о мой лоб. — Если бы моя первая брачная ночь закончилась на этом….
— Готова? — Спросил Скевос.
Я кивнула.
Вокруг поднимались серые стенки капсулы медробота. Основание внутренней полости, едва я легла, тут же прогнулось подо мной, промявшись точно по выпуклостям тела.
И мне вдруг показалось, будто я парю. Но сила тяжести при этом оставалась прежней. Во всяком случае, судя по моим ощущениям.
— Через несколько часов вирус Гренги в твоей крови погибнет. — Сказал Скевос, склоняясь над краем серой капсулы и глядя мне в лицо. — После сеанса ускоренного запоминания будет тошнить. И обязательно начнет кружиться голова. Поэтому, когда кончится зрительно-звуковой ряд, просто лежи, не двигаясь. И жди. Через несколько минут после конца сеанса ты уснешь — об этом позаботится медробот. Поспишь, пока он не решит, что ты полностью восстановилась. Потом мы поговорим.
Он кивнул, и прозрачная крышка медробота потекла снизу вверх, закрывая полость капсулы. Лицо Скевоса за ней затуманилось…
Мои ладони притиснуло к покрытию, я ощутила на внутренней поверхности запястий покалывания, похожие на комариные укусы. По телу потек жар.
Несколько минут ожидания, и на прозрачной крышке загорелась развертка. Первая картинка — темное небо с одинокой звездой.
— Естра. — Заявил мягкий голос. — Звезда.
Звезда рывком приблизилась, вокруг неё закружились планеты. Одна выросла, заняла всю развертку.
— Еов. Планета.
Скорость показа картинок возрастала. Ничего в мире больше не было — только изображения, сменяющиеся на развертке, и голос…
— Наташа. — Негромко сказал кто-то.
А потом пошла какофония звуков, в которой сознание не сразу, но вычленило смутно знакомые слова. Фразу неторопливо повторили, смысл начал проясняться.
Говорили на галакте. И я его понимала — не совсем уверенно, но вроде бы…
— Проснись. Медробот утверждает, что ты восстановилась.
Я открыла глаза. Голова немного побаливала, тело ощущалось расслабленным, как во время болезни. Но в остальном все было в порядке. Вроде бы.
И Скевос опять стоял сверху, внимательно меня разглядывая.
— Сколько… — Начала я было на русском.
Но тут же вспомнила, что теперь знаю галакт. Спросила уже на нем, неуверенно подбирая слова:
— Сколько я тут пробыла?
— Весь день. «Быстрая» вышла из каскада, и я зашел за тобой. После сеанса обучения с Гренги нужно поесть.
И одеться, подумала я. В капсулу медробота пришлось залезть голой — на случай осложнений, как сказал Скевос. С одной простынкой, прикрывавшей тело сверху…
Я уцепилась за стенки капсулы, собираясь сесть, Скевос, наблюдавший за мной, тут же подхватил за плечо. Дернул, приподнимая — и я едва успела прижать к груди край простыни, соскользнувший вниз.
В сидячем положении голова кружилась. И медотсек плавно плыл по кругу.
— Понести? — Всерьез предложил Скевос.
— Я сама.
Он с насмешливой улыбкой отступил в сторону. Одна из стенок капсулы — та, что в изножье — ушла вниз. Я кое-как сползла туда, к краю, одной рукой придерживая на себе простыню.
Свесила ноги и встала, покачиваясь. Завернулась в простынку на манер тоги…
— И все-таки понести. — Сказал Скевос, на этот раз уже не спрашивая, а утверждая.
Нести ему пришлось долго — вниз по лестнице на два пролета, потом по коридору. Когда Скевос опустил меня на кровать, причем не в моей, а в своей каюте, дыхание у него сбилось.
— Надо упражняться. — Пробурчал он. — Но все некогда. Ешь. Я уже ужинал, это для тебя. После Гренги нужно есть много.
Говорил Скевос короткими рублеными фразами, подбирая самые простые слова — и я за это была ему благодарна. На кровати дожидался поднос с коробками и кубиками.
— Сначала душ… — Неуверенно попросила я.
Губы двигались тяжело. Произношение, честно говоря, царапало ухо даже мне самой. Сами слова я запомнила, но выговаривать их еще не научилась.
Скевос пожал плечами, за ручку довел до душевой кабинки. Предупредил:
— Механизм обсушки отключен.
Я вспомнила тяжесть, ложившуюся на плечи каждый раз, когда выйдешь из кабинки — и порадовалась.
— Позови меня, когда закончишь. Помогу выйти…
— А комбинезон? — Заикнулась было я.
— Зачем? Еда и сон — это все, что тебе нужно. Не забудь позвать.
Я кивнула, но так и не сделала этого. Помылась, вылезла из душа сама, завернулась в ту же простынку и вернулась, кое-как переставляя ноги.
Скевос, сидевший на кровати, при виде меня шевельнул бровями. Заявил:
— Раз ты не хочешь помощи…
Он сидел, пока я ковыляла к кровати. Молча следил за мной, пока я ела. И так же молча махнул рукой, когда я отодвинула поднос.
Диск взлетел с кровати, спланировал к двери, отъехавшей в сторону, исчез за ней.
— Как ты это делаешь?
Скевос бросил короткое, незнакомое мне слово. Продолжил уже под бормотание переводчика:
— Поднос снабжен модулятором гравитационного поля. Я отдаю команду — и он включается. Ложись и спи. Сегодня —
