И она смеялась…
Данила задумался. Может быть, это знакомая ее мамы наколдовала? И если о ней говорит весь город, то, вероятно, найти ее будет легко. Пфорцхайм не очень большой. Он засел в Интернете и стал рыться на всяких оккультных и парапсихологических сайтах. Магические услуги предлагали на каждом шагу, но для него были важны отзывы тех, кто живет в их городе. Молва в таких случаях – лучшая визитная карточка…
Здесь имелась только одна такая дама, некая Кларисса, и, судя по комментариям, она оказывала весьма широкий спектр услуг.
«Приворот, отворот, черное венчание, порча, сглаз, порча на смерть, восстановление здоровья, привлечение любви, денег и удачи… гадает на Таро, рунах и кофейной гуще. Ну мегатетка!» – вопила какая-то просветленная на эзотерическом форуме.
Но объявления с контактными данными нигде не было. Говорят, она никогда их и не давала. Люди говорили за нее. Запись велась по телефону, который передавали друг другу, и очередь обещала быть огромной.
По номеру ответил неприветливый женский голос и сказал, что ему повезло: освободилось место в пятницу с утра. Сам не понимая, зачем, Данила решил сходить, чтобы… узнать, она это делала или нет. И если делала, то пусть снимает. Пусть на этом свете чего только нет, но лучше бы Мила ему просто по лицу дала.
Сейчас в нем была только злость.
* * *В назначенный день и час Хаблов стоял перед лиловой, неожиданно новенькой дверью и ждал, когда ему откроют. Он не знал, что увидит. Ожидал какую-нибудь старую каргу в черном, увешанную пентаграммами.
Но все пошло иначе. Во-первых, дверь оказалась незаперта. Он вошел в прихожую и увидел там… девушку: высокую, с длинными, спутанными волосами. На ней болтались майка с черепами и драные джинсы. Выглядела она немного пугающе. Что-то было во взгляде: его словно в грудь толкнули, когда она на него посмотрела.
– Я к Клариссе.
– Да, заходи, – буркнула она, выглядя почему-то очень удивленной.
– А вы…
– Не она, – отрезала девушка.
И скрылась на кухне. Данила увидел из коридора, как она взобралась на подоконник и закурила, слегка прикрыв глаза. Интересно, кто это? Секретарша или родственница?
Вся квартира воняла куревом и немного мочой. Данила поправил рубашку и бегло глянул в зеркало: побрит, пострижен и выглядит поживее. О ноги потерся жирный котяра.
– Входите уже, а! – капризно протянул кто-то.
За аляповатой занавеской, закрывающей вход, открылась безумная комната. Каждый ее сантиметр был покрыт коврами, а полки шкафа ломились от барахла. У окна в кресле сидела женщина лет пятидесяти в ярко-розовом платье в обтяжку. Она тоже курила и смотрела на него разноцветными глазами: голубым и желтым.
– Добрый день, – осторожно сказал Данила. – Вы – Кларисса?
– Да, я, – отозвалась она, не сводя с него глаз. – А ты – тот урод, что бросил маленькую Милу.
– Откуда вы знаете? – опешил он.
«Ну точно ясновидящая».
– Так это я на тебя порчу наводила, – хмыкнула она. – По фото. Что уж не узнать-то.
Все было просто. Данила присел напротив, разглядывая ее исподлобья. Не немка. По одной ее раскатистой «Р» было понятно.
«Наша, что ли?» – мельком пронеслось в голове.
– Тогда вам придется снимать, – наконец сказал он. – Мне так не нравится жить.
– Мало ли что тебе не нравится. – И она пыхнула сигареткой. – Ты это заслужил. Девочки тяжело переживают такие вещи. Я Милу понимаю по-женски.
– Но вы работаете за деньги. Я заплачу вам, и вы снимете.
Кларисса устало посмотрела на него. Данила вдруг живо увидел, что, несмотря на ее старания себя омолодить, борьба со старостью дается тяжело. Это выражалось не только во внешности, но и в некой внутренней слабости. Ему показалось, что он смотрит на прогнившее дерево, откуда лезут жучки, мокрицы и личинки. Дерево – труха. Кларисса усыхала.
Но не ее дух.
– Это не сниму принципиально, прости, – пожала она плечами. – Ходи и мучайся. Могу успокоить, что, если имеешь силу воли, порча со временем отсохнет или же станет сильнее и отнимет у тебя все, что любишь.
– У меня и так ничего нет, в том числе и силы воли.
– Тогда чего париться? – хохотнула она, не отводя своих пугающих глаз. – Бестолковый ты парень, и жизнь твоя бестолковая. Проживешь до старости, но будешь впустую маяться и ходить по кругу, ничего до конца не доведешь. И после смерти никто о тебе не вспомнит.
Данила отодвинулся от нее, пораженный неприятной глубиной ее слов: этого ему не хотелось бы знать.
– Кларисса, вы – умная женщина, – пока сдержанно сказал он. – Но почему считаете, что у вас есть право решать за других?
– А-а-а… – протянула она, – так ты из тех, кто думает, что миром все-таки правит справедливость. Ясно. Слушай. Нет справедливости. Каждый делает что хочет. А я помогаю людям импровизировать. Если думаешь, что я неправа, вряд ли будешь прав сам.
Ее странная речь не показалась ему вдохновляющей. Но терять действительно было нечего, кроме достоинства, которое и так втоптали в грязь.
Он уселся в кресле поудобнее и сказал:
– Я отсюда не уйду. Буду сидеть тут, пока вы не снимете свое дерьмище.
– Ну, это мы еще посмотрим, – невнятно сказала она, давя сигарету в пепельнице. – Ру-у-ут! Иди сюда.
Раздался шорох шагов, и в комнату лениво зашла та самая девушка, что его впустила. Она выглядела отстраненной и равнодушной.
«Значит, Рут», – не к месту подумал он.
В ней было что-то от вышибалы. Не в комплекции, а в какой-то угрожающей манере двигаться.
– Выведи этого сосунка, – велела Кларисса. – У меня еще два приема сегодня.
Это было даже комично. Данила со смешком взглянул на эту Рут и спросил:
– Ты, что ли, ее секьюрити?
– Приходится иногда, – дружелюбно ответила она. – Встань лучше сам.
– Да пошли вы обе! – хохотнул Данила. – Ты, ведьма, ответишь за все свои пакости. А ты… – он остановил свой взгляд на девушке, – ты мне нравишься. Так что не будем ссориться.
Рут взяла его за шиворот и легко оторвала от кресла. Данила не понимал, откуда в ней такая сила. Кларисса закурила новую сигарету и уставилась в окно, не проявляя к ним интереса. Ее, похоже, заботило что-то свое.
Девушка потащила его к выходу, а он брыкался как мог, в итоге удачно врезал ей в живот и вырвался.
– Я вызываю полицию… – непонятно зачем объявил он.
Вдруг Кларисса встала; ее взгляд неотрывно блуждал по нему.
Рут же разогнулась и со всего маха дала ему по лицу ногой в тяжелом ботинке. Данила живо опрокинулся на спину и слегка выпал из реальности. Как в тумане над ним возникли два лица: сначала длинноволосой силачки, а затем этой бабки-экстрасенса.
– Ну что за грязная работа… ни точности, ни аккуратности, – пробрюзжала Кларисса.
– Ты сама меня попросила.
– Не мешок же с картошкой…
– Что ты так пялишься на него? Увидала что?
– Да… Выруби его, планы поменялись.
Что эти сумасшедшие делают вообще? Данила пытался запротестовать, но Рут с силой
