– Выживают только дураки и коты… – сказал он самому себе.
Шатаясь, он поднялся на ноги. На правую руку вообще смотреть не хотелось: она напоминала вспухший синюшный муляж, а не часть его тела. Вдобавок что-то неприятно тянуло, и не исключено, что он повредил связки.
Данила доковылял до окна, раздвинул шторы и выдал самое длинное матерное выражение, которое только знал.
За окном сновали люди и пожарные машины. Кого-то снимали с крыши. Неподалеку от дома стояли репортеры и что-то рассказывали в камеры. А на зданиях вокруг (ни на одном!) не было никаких белых гнезд. И самих Ос как будто стерли с лица земли.
Данила прислонился лбом к стеклу, глядя умиротворенным и одновременно вымотанным взглядом на то, как мир постепенно возвращался на свои координаты. Он не знал, каким образом Страж это сделал и как люди это себе сейчас объясняют. Говорят ли о нашествии инопланетян или потусторонних сил? Главное – что Страж убрал за причиной само следствие. Кусок реальности вырезали. Но вторичные следствия остались, да и черт с ними.
Самой бабки, конечно же, тут не было. Ее больше вообще не было. От нее остались только кот и эта гадкая квартира.
Данила подошел к ее тайнику в шкафу и без всяких угрызений совести выгреб оттуда часть ее накоплений, которые она еще не положила на счет. А заодно нашел там банку из-под крема, где под ваткой лежали золотые украшения.
Распихав золото и деньги по карманам, он вышел, оставив дверь квартиры приоткрытой, чтобы кто-нибудь подобрал ее кота.
И с чистой совестью отправился жить дальше в качестве Данилы Хаблова. Горбатого могила исправит.
* * *«…возращение „Невидимой армии“ оказалось шокирующим. Хакеры выкинули в Сеть очередной компромат, и снова он касается тюрьмы „Прометей“. Только в этот раз никто не осмелился обвинить их в глупой шутке.
Если видеозаписям поверить было сложно, то на многочисленные документы с подписями известных политиков возразить нечего…»
Газета «Мир»«Обнародованные документы (акты, договоры, банковские транзакции, научные отчеты) подтвердили слухи о тайной деятельности „Прометея“.
Напоминаем, что тюрьма пострадала в результате проведения неудачного эксперимента за день до нашествия урагана „Кларисса“. Взрыв в одной из подземных лабораторий унес с собой жизни пятидесяти сотрудников учреждения, среди которых была и надзирательница Мирра Василакис…»
«Южногерманская газета»«Проведение антигуманных экспериментов над человеческими эмбрионами и ДНК стало шокирующим открытием для всего мира. Тюрьма „Прометей“, известная как заведение строгого режима для особо опасных преступников, оказалась на самом деле подпольной международной лабораторией по выведению идеального человека…
„Спасибо, что снова дискредитировали Германию!“ – под таким лозунгом прошли митинги в Берлине и Гамбурге с требованием отставки канцлера и министра обороны, которые одобрили проведение экспериментов на территории Германии.
„Так вот на что ушли наши налоги! Чтобы нас в очередной раз обвинили в нацистских экспериментах…“ – негодуют протестующие.
„Невидимая армия“ от комментариев отказалась…»
«Всеобщая франкфуртская газета»* * *После нашествия разрушительного урагана «Кларисса» прошло два месяца. За это время лишь отчасти удалось восстановить разрушенные дома и инфраструктуру. По примерным подсчетам, на возобновление одного транспортного и телекоммуникационного сообщения ушло более ста пятидесяти миллиардов евро.
Но постепенно жизнь возвращалась в свое русло.
Фидель шла по одному из южных городков Германии. Над ее головой смеркалось. Снега не было, впрочем, как всегда в этих краях. Близилось Рождество, и, несмотря на печальные события, немцы старались сохранять атмосферу и традиции. В городах открылись рождественские базары. Над домами вились светящиеся гирлянды, а в старой части Тюбингена работала шоколадная ярмарка. Фидель с большим удовольствием пропустила две кружки вишневого глинтвейна и закусила имбирным печеньем.
В седьмое Рождество она была похищена и оторвана от своего привычного мира. Ей следовало ненавидеть этот праздник, но она нормально к нему относилась. Может, дело было в печеных яблоках?
Фидель ничего не имела против хороших концов, а сейчас, по ее мнению, был очень хороший конец, хотя и цена у него оказалась высокая.
Но больше не было Ос. Больше не было и Троицы. Фидель заточила Трехликую в ее же собственном храме. Говорят, боги не умирают. Они могут стать пылью, частью природы, частью другого живого существа. Но какую бы форму триединая богиня ни приняла, она не покинет своего святилища.
А Фидель это удалось. Кто знает, почему. Может, потому, что Фиделис Мэннак существовала вне зависимости от своей ипостаси Девы. Или же Трехликая вняла ее сокровенной молитве и даровала ей наконец-то собственный путь.
Это и к лучшему. Не хотелось начинать новый цикл, превращаясь в Мать, а затем в Каргу, а в конце повторять все снова…
Так Фидель вернулась в мир людей, завершила кое-какие дела и приехала по давнему приглашению в Тюбинген.
«Да, Тюбинген. Город расслабленных студентов. Город, где социально протестующих не отличишь от сумасшедших. И те и другие бродят свободно по улицам и кричат что-то странное…» – когда-то рассказывал ей Саид, и сейчас его слова оживали в ее голове.
Тюбинген оказался миленьким. Он состоял из пряничных домиков, которые вились вдоль маленькой речки Неккар, и Саид как-то упомянул, что во время Второй мировой войны эту часть Германии почти не задели бомбы. Архитектура сохранилась фактически в том виде, что и была.
Как и следовало ожидать, город под завязку был набит студентами. Отовсюду слышался английский с разными акцентами и ломаный немецкий. Пробегали дружной стайкой азиаты, а где-то громко говорили на русском.
«Знаешь, я не очень люблю этот город. В нем получается только учиться, потому что в обычное время тут ничего не происходит. Но это место, к которому я привык. И в привычках я иногда нахожу счастье».
Старые кварталы остались позади, и Фидель брела по Вильгельмштрассе, вдоль закрытых зданий университетского кампуса. Перед ней загорелся красный свет, и она замерла, хотя машин не было.
«Самое страшное, что тут может произойти, – это если кто-то нарушит очередь в булочной или перейдет дорогу не на тот свет».
Ну, вот поэтому она и встала. Пришел в гости – чти местные правила.
Загорелся зеленый, и она перешла на другую сторону. Легко и бесшумно, на цыпочках, сквозь невидимые тюльпаны Фидель дошла до маленького белого дома на Вильгельмштрассе и подняла голову.
Окно мансарды горело приветливым светом.
Вокруг дома громоздились мешки с мусором и старые вещи. Проигрыватель для пластинок, битая посуда… Чего только не выставлено.
«Да-да, Вильгельмштрассе, двадцать восемь. Дом, из которого все выкидывают. Вот там я и живу. И я серьезно, Фидель. Приходи в гости. В любое время».
В оконном проеме мелькнула его фигура. Саид ходил по комнате. Пока он не знал, что она стоит под его окном и с загадочной улыбкой смотрит прямо на него.
Но скоро
