Торрес, а также назвать имена следователей, которые вели дело. Они поговорили минут десять, Маккалеб записал к себе в блокнот все, что рассказала девушка, и в трубке воцарилось короткое неловкое молчание.
— Что ж, — сказал он наконец, — наверно, это все. Я позвоню, как только выясню что-то новое или если у меня возникнут новые вопросы.
— Еще раз спасибо, — сказала Грасиэла.
— У меня такое чувство, что это я должен благодарить вас. Я буду рад, если у меня получится. Надеюсь, я действительно смогу помочь.
— Конечно, сможете. В вашей груди бьется ее сердце. Оно и будет вас вести.
— Да, наверное, — пробормотал Терри в некотором смущении, не совсем улавливая подтекст. Было странно и то, что он ей не возражает. — Я позвоню вам, — повторил он и положил трубку.
Интересно, что она имела в виду, снова подумал он. Потом Терри снова развернул вырезку из газеты и долго смотрел на свой портрет.
Потом он снова сложил статью и спрятал под кипой бумаг на письменном столе. Затем бросил взгляд на фотографию девушки со скобками на зубах, утвердительно кивнул головой и выключил свет.
4
Во время работы в ФБР Маккалеб часто слышал, как его коллеги-агенты называли эту часть работы «танго с препятствиями». Дело в том, что с полицейскими на местах следовало вести себя весьма деликатно. Как говорится, ни одна порядочная дворняга не позволит чужаку мочиться на своем дворе. Только по особому разрешению.
Что касается полицейских, ни одного из тех, кто имел дело с убийствами, нельзя было обвинить в отсутствии здорового самолюбия. В противном случае они бы работали по другой части. Для того чтобы работать в отделе убийств, надо четко отдавать себе отчет, что ты на своем месте, и всегда четко осознавать, что ты умнее, сильнее, хитрее, подлее и выдержаннее, чем твой враг. Ты должен быть абсолютно уверен, что победишь. И если у тебя появляются сомнения на этот счет, тебе надо уходить — можешь заниматься расследованием грабежей, патрулировать улицы, что угодно.
Но проблема заключалась в том, что у некоторых ребят, работавших по убийствам, самолюбие было непомерно раздуто. Настолько, что они начинали путать своих истинных врагов с теми, кто так или иначе намеревался помочь им, — с коллегами по расследованию, и в особенности с профессионалами из ФБР. Разумеется, ни один следователь по делу об убийстве и слышать не хотел о том, что кто-нибудь из коллег — особенно федерал из Квонтико — может помочь и вообще справиться с этим лучше, чем он. По опыту Маккалебу было хорошо известно, что если коп бросал работу над делом и засовывал его в стол, то он подсознательно не желал терпеть поражение от кого бы то ни было в случае удачного исхода дела. Во время работы в ФБР Маккалеба почти никогда не приглашали принять участие в работе над «чужим» расследованием, и еще реже его вызывал ведущий дело следователь для консультации. Как правило, это была идея начальника, которого мало волновала такая чепуха, как задетое самолюбие. Начальник хотел, чтобы повышалась раскрываемость и тем самым улучшались статистические отчеты. Так что, когда звонили в Бюро и просили Маккалеба подъехать, это означало, что «танго» с ведущим дело следователем началось. Иногда это был вполне приятный танец понимающих друг друга партнеров. Но гораздо чаще танго оказывалось «с препятствиями», когда танцоры наступают друг другу на ноги, самолюбия страдают и летят искры. Не раз Маккалеб подозревал, что следователь намеренно скрывает от него информацию и потирает руки у него за спиной, если ему не удается продвинуться в деле, подозреваемый так и не найден и дело по- прежнему остается нераскрытым. Весь этот мелочный фарс и назывался «защита своей территории». Зачастую о жертве убийства и ее несчастной семье вообще забывали. Они оставались на десерт. А порой и вовсе выбывали из игры.
И сейчас Терри чувствовал, что с полицией Лос-Анджелеса ему придется танцевать то самое танго. Неважно, что с делом Глории Торрес они зашли в тупик и нуждались в помощи. Это был «территориальный» вопрос. Хуже всего, что Маккалеб официально уже не работал в Бюро. Он больше не носил жетон и ехал просто наудачу. Когда в половине восьмого утра во вторник он прибыл в отделение полиции Вест-Вэли, все, что имелось у него с собой, — это кожаная сумка и пакет с пончиками. Иначе говоря, аккомпанемента для танго у него не было.
Маккалеб выбрал такое ранее время потому, что знал: большинство следователей начинает работу рано, чтобы побыстрее свалить. В это время у Терри были наибольшие шансы перехватить двух следователей, которые вели дело Глории Торрес. Их имена — Арранго и Уолтерс — ему сообщила Грасиэла. Они ничего ему не говорили, но с лейтенантом Даном Баскерком, их начальником, Маккалеб познакомился несколько лет назад, работая по делу Кодового Убийцы. Их знакомство было сугубо поверхностным, и Маккалеб представления не имел, хорошо ли помнил его Баскерк и помнил ли вообще. Тем не менее он решил действовать по протоколу и пойти сначала к лейтенанту, а затем — если повезет — к Арранго и Уолтерсу.
Отделение Вест-Вэли распологалось на Оуэнсмаус-стрит в районе Резида. Для отдела полиции это было странное место. Местные отделения полиции Лос-Анджелеса располагались в сомнительных районах, где присутствие полиции было необходимо. Отделения, как правило, окружали высокие бетонные стены для защиты от стрельбы из проезжающей машины. Но участок Вест-Вэли был другим. Никаких ограждений. Это было буколическое, буржуазное, мирное строение. С одной его стороны находилась библиотека, по другую сторону раскинулся небольшой парк с обширной парковкой. А через дорогу расположился небольшой поселок типичных для долины Сан-Фернандо ранчо.
Выйдя из такси перед зданием, Маккалеб прошел через главный вход, отсалютовав полицейскому за стойкой, и направился по коридору налево. Все это он проделал, ни секунды не колеблясь. Он отлично знал, что все полицейские участки устроены примерно одинаково и что именно этот коридор приведет его в отдел расследований.
Дежурный не остановил его, и одно это вдохновило Маккалеба. Возможно, какую-то роль при этом сыграл пакет с пончиками, взятый им с собой именно ради этого: у Терри был уверенный вид полицейского при жетоне и при оружии. На самом деле у него не было ни того ни другого.
Войдя в отдел расследований, он оказался еще перед одной стойкой. Опершись и перегнувшись через нее, он посмотрел налево, чтобы заглянуть в стеклянное окно маленького кабинета, в котором, как он знал, сидел лейтенант. В кабинете никого не было.
— Я могу вам чем-то помочь? — раздался голос за его спиной.
Выпрямившись, Маккалеб увидел совсем молодого полицейского, который приблизился к нему, выйдя из-за письменного стола. Наверное, стажер, решил Маккалеб. Обычно там сидели старики-добровольцы из местных доброхотов или полицейские, вынужденные выполнять несложную работу из-за ранения или дисциплинарного взыскания.
— Я бы хотел видеть лейтенанта Баскерка. Он у себя?
— К сожалению, он сейчас на совещании отдела ФБР Вест-Вэли. А я не могу вам помочь?
Значит, Баскерк сейчас в Ван Найсе, в головном офисе Вест-Вэли. План Маккалеба встретиться сначала с лейтенантом развалился на глазах. Оставалось либо сидеть и ждать Баскерка, либо уйти и вернуться позже. Но куда ему, интересно, идти? Не в библиотеку же? Рядом не было даже кафешки, чтобы посидеть. Он решил рискнуть и сразу пойти к Арранго и Уолтерсу. Надо было действовать.
— А как насчет Арранго и Уолтерса из отдела убийств? — спросил он полицейского.
Тот повернулся к стенду, висящему на стене, с таблицей, где слева шли имена всех полицейских участка, а справа — квадратики для отметок с заголовками: «на месте», «отсутствует», «в отпуске», «в суде» и т. п. Но напротив имен Арранго и Уолтерса никаких отметок не было.
— Сейчас проверю, — сказал юноша. — Ваше имя?
— Меня зовут Маккалеб, но мое имя им ничего не скажет. Скажите, что я по делу Глории Торрес.
Дежурный вернулся к письменному столу и нажал три кнопки на телефоне. Говорил он шепотом. Не сложно было догадаться, что, по мнению дежурного, Маккалеб выглядел не внушительно. Разговор длился
