Ох, как долго она хотела его встретить! Показать, какая она стала, что вот, выросла без него, и ещё как выросла: и умница, и в доме первая помощница, и грамоту знает не хуже священника! А потом, когда он удивится и станет просить прощения, что бросил их с матерью – сказать в лицо, как она его ненавидит. Наказать презрением. Пусть плачет.
А потом, быть может, и простить. Отец всё-таки… И поплакать вместе.
Повзрослев, она поняла наивность подобных мечтаний. Сколько их было, в окрестных деревушках, бастардов, «плодов мимолётной любви» и «первых ночей», отцы которых, благородные и знатные люди, и известны-то были, но только не больно пеклись о судьбах брошенных отпрысков. Хорошо, если пристраивали к сытой жизни при своём дворе – и то милость. А то и не помнили вовсе. И не считали. Так ведь можно и со счёту сбиться.
Но здесь, под крылышком всесильного супруга, Марту посетила мысль, которая вдруг показалась не такой уж и крамольной. А что, если и впрямь они с отцом встретятся? Но уже не безродная девчонка-селянка – а герцогиня, и тот загадочный рыцарь, вспоминая которого матушка слабо улыбалась и даже назвала его перед смертью «хорошим»… Значит, было за что?
Вот ради этой встречи она, закусив губу, пачкала пальцы в чернилах, зубрила родословные знатнейших семейств, листала толстенные тома по географии, истории, естествознанию, приучала пальцы к столовым приборам, а ноги – к сложным па и реверансам и даже храбро набросилась на латынь, что уж, по мнению герцога, поинтересовавшегося учёбой супруги, ни к чему. Но Марта видела, как он однажды листал фолиант какого-то Корнелия Цельса и обсуждал с секретарём перевод… Она тоже должна так уметь!
Ох, Марта, Марта… Какая каша у тебя в голове! Остаётся надеяться, что со временем всё уляжется на свои места и принесёт тебе большую-большую пользу…
Доротея огляделась. Она прошла весь парк и теперь стояла на границе с лесом, обозначенной живой изгородью из буйно разросшихся зарослей боярышника. Значит, с воспитанницей они как-то разошлись. Впрочем, никто не мешает заглянуть к ней в комнату и… Нет, не получится. Темнеет. Скоро вернётся герцог, и Марте будет не до разговоров. Дори показалось, что где-то вдалеке мелькнуло светло-кремовое Мартино платье, и, подхватив юбки, она устремилась в том же направлении. Но тут дорогу ей перегородил шипящий и фыркающий ком шерсти.
С опаской женщина отступила от рассерженного кота. Маркиз гневно подышал, поточил когти о дорожку и… неожиданно сел, шевельнув ушами. Будто к чему-то прислушиваясь. Решив воспользоваться затишьем, Доротея попятилась, но зверь, вновь осердясь, забил хвостом.
Обошёл вокруг притихшей женщины и ударил лапой по оборке юбки. И сделал невероятное: словно пёс, прихватил зубами подол и потянул Доротею за собой. Непреклонно, как таран, ничуть не сомневаясь, что жертва за ним последует.
Дори ничего не оставалось, кроме как идти за нежданным провожатым. Благо, у того хватило ума тащить её не прямиком через кусты, а отыскать какой-то проход, ловко петляющий среди зарослей. Бывшая «тётка Дора», почувствовав неожиданный азарт и лёгкость в ногах, словно сбросила десяток лет, успешно лавируя меж колючих веток, стараясь не оставлять на ближайших сучках клочья платья, и… совершенно не боялась, охваченная непонятным возбуждением. Тысячи женщин на её месте завопили бы в ужасе: «Оборотень» – и пустились во весь дух от чёрного кота подальше, но… Она была не из трусливых. И уж подавно не салонная барышня. А больше всего её влекло вперёд чувство, в котором она сама себе боялась признаться: ощущение чего-то необычного, но чудесного, что вот-вот должно было произойти.
Поляна распахнулась перед ней неожиданно. И вспыхнули два жёлто-янтарных фонаря с агатовыми зрачками. И шевельнулось нечто громадное, чешуйчатое, грозное. Прозвучал властный, странно знакомый голос:
«А ну-ка с-с-стой…»
Кот, сделав своё черное дело, благодушно потёрся о женскую ногу. Это простое домашнее действо удержало Дори от того, чтобы испугаться. Она бесстрашно заглянула в драконьи глаза – и в очередной раз за этот день присела в реверансе. Нижайшем. Придворном. Каковым полагалось приветствовать особ королевской крови и лиц высшего духовного звания.
«Хм-м-м… Изс-с-сольда, – удивлённо сказал дракон. – А ведь я тебя узнал… Изс-с-сольда Белокурая. Была с тобой ещё и Белорукая, помню… Подойди, не бойс-с-ся. Я давно хотел тебя увидеть… Доротея Августа Терезия Смоллет, в девичестве Глюк, так ведь?»
Глава 2
Доротея ошибалась, полагая, что встретит Марту в парке.
Последний разговор с Арманом девушку изрядно смутил, но и прибавил храбрости. Торопясь в библиотеку на розыски, она, смущаясь собственных дерзких замыслов, думала: а что, если и впрямь почитать вместе с Жилем полезные книжки, как, например, читали вместе «Этикет»? В самом деле, для неё, глупышки, в сочинениях господина Бокачи… как-его-там… наверняка найдётся много непонятных мест, требующих разъяснений. Придётся его светлости постараться, ибо не факт (это умное слово она недавно услышала от секретаря и запомнила), не факт, что так уж сразу Марта всё поймёт…
Но Жильберт нигде не находился – ни в библиотеке, ни в кабинете, куда она так и не решилась пройти, а лишь робко сунулась в дверь, глянула на тонущий в сумраке необъятный письменный стол и попятилась.
Неужели до сих пор не приехал?
– Никак нет, госпожа Анна, – почтительно сообщил Андреа, помощник мажордома, дежуривший у парадных дверей. – Как с утра в суд отбыли, так до сих пор и не вернулись. И никого не присылали с известием, чтобы ждать; видать, накопилось дел-то.
– Да сколько же они там заседают? – всплеснула руками Марта. – Неужто до самой ночи просидят? Разве можно? И не поевши?
– Что вы, госпожа, обычно к полудню управляются. Господин герцог судит скоро да быстро, не откладывая, да и дела ему на блюдечке преподносят, с доказательствами, с разборами. Только и остаётся решить: виновен – невиновен да наказание избрать. Уж будьте покойны, мы-то порядки знаем, потому как кум мой, Мишель, что в лакеях у его светлости, частенько в зале сиживает. У-у, там чего только не наглядишься!
Андреа осёкся.
– В общем, очень хорошо мы эту кухню ведаем, не хуже, чем Дениза своё хозяйство. А вот говорят, что вчера привезли арестантов из Нанта и Роана, и уж до того ужасные деяния творили, что тамошние судьи побоялись сами приговор выносить, очень уж высокие покровители у злодеев. Вот и… Они завсегда таких в Эстре отправляют для осуждения, потому как выше герцога
