порядками, мгновения назад бывших элитой ударных частей польской армии. С танковыми подразделениями ситуация была на первый взгляд получше, но это только на первый взгляд. Численно безвозвратные потери поляков в танках составили всего чуть менее двух батальонов. Но остальные, хотя и сохранили боеспособность в теории, практически превратились в сборище двигающихся хорошо бронированных мишеней. Штабы обеих дивизий были полностью уничтожены, к тому же на танках полностью вышла из строя радиосвязь. Частично безвозвратно – на тех машинах, которые получили большую дозу ЭМИ, – остальные рации просто ничего не ловили, в эфире стоял сплошной треск. Уцелевший командир второго танкового полка механизированной дивизии метался на своем танке вдоль своих и соседних машин, стараясь организовать хоть какое-то подобие порядка из кучи машин, сейчас больше всего похожих на коровье стадо, когда в польские танки полетели первые девяносто миллиметровые снаряды. Американский передовой батальон танков М48А2С «паттон III», из состава третьего армейского корпуса, выдвигавшегося к линии фронта, спешил воспользоваться успешным ударом бундеслюфтваффе на полную катушку.

Командующий Приморским фронтом Юрий Бордзиловский не смог сдержать матерной тирады, когда получил доклад о ситуации в районе Целле в полосе первой армии Войска Польского. Причем сначала рапорт поступил от командования ВВС ННА, немцы докладывали о шести ядерных ударах по наступающим частям его фронта, о замеченных воздушной разведкой танковых частях противника, спешащих к этому району, об уже нанесенном авиаударе по этим частям двух эскадрилий МиГ-17. И в завершение, об истории с отказом принять авиакорректировщиков и обменяться частотами связи. Узнав про последнее, генерал брони окончательно рассвирепел. Он приказал арестовать командующего и начальника штаба первой армии Войска Польского и отдать их под трибунал. Временно исполняющим обязанности командира первой армии он назначил генерал-майора Збигнева Огановича, бывшего до этого командиром второй Варшавской механизированной дивизии, единственного уцелевшего подвижного соединения в этой армии. Одновременно с этим шестая гвардейская советская мотострелковая дивизия, находившаяся в подвижном резерве на этом участке фронта, получила приказ закрыть образовавшуюся брешь и контрударом восстановить положение, а командующий тридцать седьмой воздушной армией получил приказ направить на этот участок дополнительные силы. Отдав эти приказы, Бордзиловский несколько минут сидел неподвижно, закрыв глаза и задумавшись. Со стороны казалось, что он спит прямо за столом, заваленным картами и бумагами. Но он не спал, он вспоминал прошлое, и оно ему очень не нравилось. В 1945 году, в апреле. Последний немецкий стратегический контрудар 20 апреля 1945 года под Бауценом. Тогда поляки также прохлопали его начало, проигнорировав донесения разведки.

И только самопожертвование советских дивизий, которые в буквальном смысле слова легли костьми в окруженных Бауцене и Вейсенберге, спасло вторую армию Войска Польского от разгрома. Несмотря на приказы Конева контратаковать немцев во фланг танковыми частями второй армии Войска Польского (в составе которого было более трехсотТ-34-85), поляки драпанули так, что только пятки засверкали, остановившись только за рекой, подальше от злых немцев. Русские дорого заплатили за шляхетскую спесь – почти полностью погибло ядро седьмого мехкорпуса во главе с заместителем командующего корпусом Героем Советского Союза, гвардии генерал-майором Максимовым потеряли более половины своего состава две стрелковые дивизии. Он встряхнул головой, еще раз посмотрев на карту. И опять снял трубку телефона. Командующий тридцать седьмой воздушной армией получил приказ срочно перенацелить высотных разведчиков Як-25РВ из сто двадцать второй отдельной разведывательной эскадрильи в район между Ганновером и Вальроде западнее Целле. А сто семьдесят пятая ракетная бригада, в настоящее время следующая маршем по дороге L195 на запад – занять позиции в лесном массиве возле Виттенберге, перейти в готовность № 2 и быть готовой немедленно нанести удары по полученным данным авиаразведки. На одну лишь стойкость трех пехотных и одной механизированной дивизии первой армии Войска Польского в неминуемом в ближайшее время столкновении со всем третьим американским армейским корпусом генерал брони Юрий Бордзиловский, наученный горьким опытом, полагаться не хотел.

Подполковник Генри Болл, командир шестьдесят седьмого танкового батальона, входящего в состав боевого командования «А» в составе второй американской бронетанковой дивизии «Ад на колесах» («Hell on Wheels»), был доволен и собой и своим батальоном. Его батальон прошел ускоренным маршем сто пятьдесят с лишним миль от места дислокации севернее Нордхорна до Целле, где удачно воспользовался результатом ядерного удара, получасом ранее нанесенного авиацией НАТО по прорвавшимся комми. Сначала его охватила паника, когда он увидел десятки танков Т-54 перед собой, выскочив из рощи севернее Целле. Но потом он быстро разобрался в ситуации – танки противника либо беспорядочно двигаются в разных направлениях, либо и вовсе стоят на месте, без всякого управления. Подполковник довольно улыбнулся, вспоминая, как сначала М48А2С его батальона расстреляли все те танки, которые хоть как-то двигались осмысленно и пытались оказать сопротивление, а потом семь десятков «паттонов» его батальона, развернувшись в цепь, сплошной косой смерти прошлись с правого фланга вдоль по фронту наступавшей механизированной дивизии противника, оказавшегося поляками, загоняя остатки противника в труднопроходимую низменную пойму реки Аллер. Когда через час после бойни, иначе этот бой нельзя было назвать, «паттоны» его батальона, шедшие с севера, увидели идущие навстречу легкие танки М41 «Уокер Бульдог» восемьдесят второго разведывательного батальона из состава этого же командования «А», на поле за ними оставалось почти две сотни горящих Т-54, по самым скромным подсчетам. Доложив в CCA Headquarters (штаб боевой группы А) о своей победе и потерях (ошеломленные массированным ядерным ударом поляки почти не сопротивлялись, батальон потерял всего пять танков), подполковник остался ждать подхода топливозаправщиков. Бензиновый карбюраторный двигатель AVI-1970-8, стоявший на танке М48А2С, жрал топливо, как ирландец виски. Не помогало даже почти двукратное увеличение объема топливных баков, с двухсот до трехсот восьмидесяти галлонов. Оно лишь позволило увеличить дальность хода на одной заправке до ста семидесяти пяти миль с вовсе уж смешных семидесяти пяти у предыдущей модели М48А1. И сейчас его танкисты с нетерпением ждали заправщики из службы тыла дивизии. Да и боекомплект у его машин не мешало бы пополнить. Восемьдесят второй разведывательный батальон ушел на восток, но почти сразу же вернулся, в пяти милях восточнее Целле обнаружились силы пехоты противника, с артиллерией, спешно занимавшие оборону. Потеряв от огня восьмидесятипятимиллиметровых противотанковых пушек шесть М41 и два бронетранспортера М114, командир разведбата приказал отступать, под прикрытие девяностомиллиметровых пушек «старших братьев» из шестьдесят седьмого батальона. Подполковник, когда узнал об этом, только скрипнул зубами. Каким местом в штабе группы А они думают? Где заправщики? Где самоходки из артиллерийского дивизиона? Где снаряды? Сейчас можно при поддержке артиллерии прорвать тонкую линию еще не успевшей окопаться пехоты противника, и всё, его танки пойдут гулять по тылам противника. Любимая мечта каждого танкиста,

Вы читаете Цена ошибки
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату