– Ни хрена себе, сколько их, – услышал в наушниках голос одного из своих летчиков командир восемьсот двадцать первого полка. Решение он принял мгновенно. Атаковать, сблизившись на максимале, прямо со встречных курсов. Это же В-47, они спереди не имеют вооружения. Надо успеть, до них всего несколько километров, у нас суммарная скорость сближения будет больше двух тысяч, мы проскочим дистанцию до атаки по ним за считанные секунды! И истребителей американских совсем не видно, они все там, дальше, убивают сорок седьмой полк.
«Прости меня, Евгений Георгиевич, но на моем месте ты поступил бы так же», – с этими мыслями он отдал необходимые команды, и его двадцать четыре Су-7, выпуская из двигателей АЛ-7Ф длинные языки пламени, перейдя звуковой барьер, на скорости две тысячи сто километров в час рванулись к американскому строю бомбардировщиков. В сорока километрах позади него оставшиеся девять машин его полка оставили американские F-94, не верящие до конца в свое чудесное спасение, и тоже пошли вдогонку основным силам восемьсот двадцать первого полка. Барражировавшие в шестидесяти километрах севернее «яки» пятьсот тридцатого авиаполка тоже стали стягиваться к точке встречи с американской армадой. «Пятьсот тридцатый может не успеть, сейчас наверняка нас уже обнаружили, и американцы вполне могут увести пару эскадрилий, а то и целое крыло от добивания остатков сорок седьмого полка на перехват дозвуковых Як-25. А вот мы точно успеем, по крайней мере на первый заход», – подумал с мрачным удовлетворением командир восемьсот двадцать первого полка. И скомандовал:
– Разойтись, по ширине и эшелонам. Первый залп «скворцами», потом работаем пушками.
Истребитель Су-7 имел несколько меньший боевой радиус, чем МиГ-19, и поэтому «скворцы» висели только на двух точках подвески. Две остальные из четырех точек подвески были заняты подвесными топливными баками, уже сброшенными к этому моменту.
Командир американского девятнадцатого бомбардировочного крыла был в USAF в некотором роде знаменитостью. Капитан Джон Лаппо стал американским Чкаловым. Глубокой ночью 24 апреля 1959 года он вылетел в обычный тренировочный полет, целью которого была отработка упражнений по астронавигации и бомбометанию. Успешно выполнив задание, ранним утром самолет возвращался на базу. Пролетая над озером Мичиган, Лаппо снизился до высоты двадцать метров и пролетел на своем B-47E под известным мостом «Маккинак». Кончик киля прошел на расстоянии нескольких метров от пролета моста. Второй пилот, давно знающий своего командира, мужественно перенес потрясение. Чего не скажешь о новеньком штурмане, генеральском сыночке. Он сначала по СПУ уговаривал Лаппо не делать «подвиг», а затем, как рассказывали члены экипажа, перешел в состояние оцепенения. А потом, сразу после посадки, «настучал» на Лаппо командованию. Подробности воздушного хулиганства стали известны прессе от одного из офицеров, служивших на авиабазе Элмендорф. Человек, пролетевший под самым длинным подвесным мостом на стратегическом бомбардировщике, стал национальным героем. В своих интервью он признался, что его первоначальной мечтой был пролет под мостом «Золотые ворота». Взбешенное начальство отдало его под суд военного трибунала. 10 августа капитану Лаппо предъявили обвинение по 92-й статье Кодекса военного правосудия США, а всем американским самолетам запретили опускаться ниже высоты пятьсот футов. От тюрьмы Лаппо спасли его старые заслуги, три десятка боевых вылетов в Корее на бомбардировщике В-29, четыре боевые награды, Военно-воздушный крест за несколько рейсов над территорией СССР и личная благодарность Кертиса Лемея, который сказал: «Мне жаль, что у меня нет эскадрильи таких летчиков, как вы». По приговору суда Лаппо должен был заплатить крупный денежный штраф. Но наиболее болезненным ударом для капитана Лаппо стало его отстранение от полетов и последовавшее увольнение в отставку. Когда Барри Голдуотер был избран президентом США, он пригласил Джона Лаппо в Белый дом через неделю после своей инаугурации. Пожав ему руку, он перефразировал Лемея, сказав: «Мне нужны сотни таких летчиков, как вы». Затем последовало восстановление в USAF и погоны майора. И дальнейшая стремительная карьера, через полтора года Джон уже стал полковником и командиром девятнадцатого бомбардировочного крыла. И именно он сейчас одновременно командовал всем силами USAF, выполнявшими рейд на советское Приморье.
Лаппо размышлял, скомандовать ли ему роспуск строя сейчас, или сделать это уже при подлете к побережью в месте «дыры в заборе», о которой ему доложили пять минут назад. Истребители противника, пытавшиеся прорваться к его строю, надежно связаны боем, минут через десять последует доклад от командира пятьдесят первого тактического крыла о полном уничтожении одной из групп. Где-то там впереди болтается еще полк комми на старых «фреско», посбивавших F-94 (надо после победы выбить для бедняги Питерса, командира тридцать пятого крыла, Почетную медаль Конгресса), но их легко разгонит любая эскадрилья его сопровождения. А парней из тридцать пятого жалко, конечно, но все просто, если рассматривать войну как бизнес. Образно говоря, затратив всего один цент, больше это старье F-94 все равно не стоит, Америка получила тысячу долларов в виде уничтоженных зенитных ракет русских и бонус на миллион баксов, если его «стратоджеты» сейчас ворвутся в эту дыру. Его раздумья прервал рапорт штурмана, который в экипаже В-47Е, состоявшем всего из трех человек, выполнял еще и функции радиста:
– Сэр, радио от эскадрильи F-94, той, что идет перед нами с опозданием. «Атакованы тремя десятками Fitter’ов, просим помощи».
И сразу же после потоком посыпались доклады от пилотов замыкающих самолетов верхнего яруса «коробок» его бомбардировщиков, которые с ужасом увидели заходящие с высоты им в хвостовую полусферу стремительные многочисленные силуэты новейших Fishpot. Джон Лаппо похолодел, операция, которая, казалось, так успешно продвигалась в соответствии с разработанными планам, стремительно превращалась в грандиозную
