— Вот, значит, как? Ну, ладно.
Прогнулась и распрямилась постель. Я услышала шорох одежды, потом открылась и тихо закрылась дверь. Логан ушел. Несмотря на то, что я сама этого добивалось, мне стало противно. Мог бы и поуговаривать подольше, в конце концов.
Поскольку все равно уже проснулась, я кое-как сползла с кровати, долго плескала в лицо холодной водой, разодрала колтуны в спутавшихся волосах, натянула халат и выбралась из спальни. Запах кофе уловила еще на лестнице. Молодец Агнесс, знает, что мне нужно.
А в столовой меня ожидало новое потрясение. Логан устроился со всем возможным комфортом. На столе перед ним стояла чашка с ароматным напитком, а рядом с ней — кофейник, сливки, джем, масло, тосты, паштет с трюфелями и сыр.
— Присоединяйся, — жизнерадостно предложил он.
Испытывая огромное желание опрокинуть содержимое кофейника ему на голову, я заняла свое привычное место — и как это Логан умудрился не покуситься на него? Появилась Агнесс, молча поставила перед его пренахальнейшей светлостью тарелку с омлетом. Вот это оказалось уже выше моих сил.
— Агнесс, — рявкнула я.
— Да, мистрис?
— Разве я упоминала о том, что у нас будут гости?
— Вы вчера очень поздно пришли, мистрис. Я подумала, что вы позабыли.
И уставилась на меня с самым невинным выражением на лице. Логан поспешил вмешаться.
— Приготовьте завтрак и для Николь, Агнесс.
— Да, ваша светлость.
Несколько мгновений я прожигала взглядом спину удаляющейся служанки, а потом повернулась к Логану, который уже успел как ни в чем ни бывало приступит к омлету, и прошипела:
— По какому праву ты распоряжаешься в моем доме?
Он только нагло ухмыльнулся.
— Реймонд. Раз уж ты вспомнила, что мы перешли на "ты", то можешь звать меня по имени.
На меня разом нахлынули воспоминания о том, при каких обстоятельствах я назвала его имя. Волна жара прокатилась по всему телу, и я спрятала лицо в ладонях. Логан встал, подошел ко мне, обнял за плечи.
— В чем дело, Николь? Нам ведь было хорошо вместе.
— Это ничего не значит, — глухо ответила я.
Вот теперь он разозлился.
— Ничего не значит? Хочешь сказать, для тебя это в порядке вещей — проводить с мужчиной ночь, а потом делать вид, будто ничего не случилось?
Его слова загнали меня в ловушку. Он оставил мне только два варианта: либо объявить себя распутной особой, либо признать, что прошлая ночь значит для меня намного больше, чем мне бы самой хотелось. Но я все же попыталась выкрутиться, заявив как можно более легкомысленным тоном:
— Все когда-нибудь случается впервые.
Странно, но он почему-то успокоился, перестал донимать меня. Поцеловал в макушку и вернулся на свое место.
— Хорошо, Николь, поговорим, когда ты будешь готова. Но знай — я не позволю тебе сбежать.
— Из своего дома? — ехидно осведомилась я.
Но Логан не купился на подначку.
— Ты прекрасно знаешь, о чем я. Увы, в полдень у меня назначена встреча, иначе я остался бы с тобой. Но я вернусь.
— Можешь не возвращаться, — пробурчала я.
Мои слова он проигнорировал. Доел завтрак, поблагодарил Агнесс, поцеловал меня в щеку и ушел. А я осталась за столом в полной растерянности. Кусок не лез в горло, зато рядом оказалась подходящая кандидатура, чтобы излить свой гнев.
— Агнесс. Чего ради ты выполняешь распоряжения постороннего типа?
Служанка укоризненно посмотрела на меня и принялась собирать тарелки.
— И нечего на меня кричать, мисс Ники, — обратилась она ко мне, как много лет назад, когда я еще была девчушкой в розовом кружевном платьице. — Хороший мужчина, достойный. А вам негоже уже одной куковать, в ваши-то годы.
Я не сразу нашлась с ответом. Почему-то о Чарли Агнесс никогда так не говорила и замуж меня за него не выпихивала. А вот его невыносимая светлость явно произвел на нее впечатление.
— Что-то некоторые распустили язык не по чину, — отмерев, наконец, заметила я.
Агнесс не удостоила меня ответом. Сгрудила тарелки на поднос и с независимым видом удалилась в сторону кухни.
* * *Он даже не помнил, впадал ли когда-нибудь прежде в такое бешенство. Чтобы противно звенело в ушах, перед глазами зависала кровавая пелена, а руки сами собой сжимались в кулаки и не желали разжиматься. Даже сучка Ванесса не вызвала в нем в тот роковой для себя вечер такую ярость.
— Дрянь. Мразь. Потаскуха. Подстилка.
Ругательства перемежались ударами кулака о стену. Когда же, наконец, боль в содранных костяшках превысила душевную муку, он опустился на пол, обхватил голову руками и заскулил, точно побитый щенок. Зажмурился, но перед глазами опять встало навеки отпечатавшееся в памяти видение: шлюха Донн извивается в чужих руках, открыто предлагая себя другому.
Что же, теперь он окончательно уверился в правильности принятого решения. Тогда, кусая губы и впиваясь ногтями в ладони, чтобы не заорать и не выдать себя, он никак не мог отвести взгляда от целовавшейся у калитки парочки. Та, которую он при первой встрече счел непорочной небесной девой и чужак, прибывший из столицы и расхаживавший повсюду с важным видом. Когда они скрылись в доме, он еще долго всматривался в окна, ожидая, когда в одном из них загорится свет. Но темные прямоугольники так и не засветились, скрывая все, что происходило за ними. Никаких сомнений, чем именно занимаются те двое, зашедшие в дом, не осталось.
Поначалу он всерьез раздумывал о том, чтобы разделаться с ее любовником. Подбросить ей на порог его голову, например. О, это была бы чудесная шутка. Но решил, немного поразмыслив, что этого делать не стоит. Вызовет ненужные подозрения, а она просто найдет себе нового, вот и все. Король точно пришлет из столицы целую толпу дознавателей — как же, драгоценного кузена прикончили. А те еще, не дай боги, раскопают что-нибудь. Нет, лучше подождать еще немного и заставить высокомерную дрянь саму расплатиться по всем счетам. Пусть пока что радуется жизни и думает, что у нее все замечательно. Недолго осталось.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Логан вернулся, когда за окном уже начали сгущаться ранние сумерки и зажглись фонари. Я слышала, как прозвенел колокольчик у входа, как Агнесс открыла дверь, что-то возбужденно заговорила, как ей в ответ раздался низкий голос, от которого у меня ослабли колени. Похоже, выполнить принятое решение окажется труднее, чем думалось.
Я заготовила целую речь, объясняющую, почему нам обоим лучше сделать вид, будто прошлой ночи не было. Но сейчас, когда стремительные шаги приближались к гостиной, не могла вспомнить ни слова.
— Николь. Почему ты сидишь в темноте? Я там захватил кое-что к ужину…
Он осекся, подошел ко мне, взял за подбородок и заставил поднять голову, посмотреть ему в лицо.
— Та-ак, — протянул насмешливо. — И что теперь?
— Уходи, — попросила я безжизненным голосом. — Забирай то, что ты там принес, и уходи. Исчезни из моей жизни. Оставь меня.
Он молчал, смотрел мне в
