Тем временем толпа оживленно зашевелилась, громкий гул голосов начал стихать. В зале, не с парадного хода, а откуда-то сбоку появились новые действующие лица: мужчины и женщины в серебристых мантиях, среди которых я с удивлением заметила нашу с Теей подругу-дэйву Эву и мадам де Лардж — учительницу по этикету и илларским церемониальным обычаям, которую Инар приставил формально к Тее с Тарой, а не формально ко мне. Будущая повелительница Илларии ведь не может опозорить честь правящего Дома невежеством. Что говорить, наш повелитель привык все просчитывать на тысячи ходов вперед, и только одна глупая несовершеннолетняя полукровка, я то бишь, постоянно эти многоходовки нарушает.
Рассматривая ряды преподавателей, мое внимание привлекли двое мужчин. Высокий широкоплечий блондин-человек с красивым, я бы даже сказала, слишком сладким лицом и брюнет — полная противоположность первому. Худой, мрачный и угрюмый человек, но оттого загадочный и притягательный. Чем-то неуловимо напоминающий Инара.
— Светловолосый — учитель Колби, а темный — учитель Грант, — пояснил Али, заметив мой заинтересованный взгляд.
— Чему учат? — полюбопытствовал присоединившийся наконец к нашей компании Экхар.
— Грант — иллюзиям, Колби — развитию внутреннего резерва.
— И когда ты успел с ними познакомиться? — спросила я, с восхищением глядя на друга.
— Да этот Грант — та еще сволочь. Это из-за него мы с Альтом в иллюзорной ловушке три дня проторчали. Он ведь знал, что мы там, но палец о палец не ударил, чтобы помочь.
— А мне казалось, вам там понравилось? — хмыкнула я, припомнив, как несколько дней назад с трудом вытаскивала своих пьяных приятелей из этой самой иллюзорной ловушки.
— Скажем так, даже в паршивой ситуации можно найти свои плюсы, — ухмыльнулся мой красноволосый друг-полукровка.
— Кстати, о плюсах, — неожиданно фыркнул Экхар. — Монеро, а где ты свою вторую половину потерял?
— Да, Али, а где Альт? — спросила Тея, и мы все пятью парами любопытных глаз, уставились на него.
— Контакты налаживает, — немного смущенный всеобщим вниманием, ответил Али.
Ну, кто бы сомневался. Если мой друг-однокурсник умудрился в нашей Академии тотализатор со ставками организовать (и это притом, что его отец ректор), то я даже не удивлюсь, если и здесь он провернет что-то подобное. — А ты чего не с ним? — полюбопытствовала уже я.
— Ну, не мог же я вас оставить одних в этом гадюш… э… чудесном месте.
Али не договорил, стушевался перед Тарой и Нариэль, но мы его поняли. Он ведь тоже из нашего клуба «грязнокровок». И если у нас хотя бы имя есть, то с Али все сложнее. Его Дом двенадцать лет назад был стерт. О матери он ничего не знал, а вот отец Монеро был замешан в заговоре против повелителя Дариана.
Уж не знаю, выступал ли он на первых ролях или оказался втянут во всю ту грязь случайно. Так или иначе, а Инар после смерти отца не разбирал кто прав, кто виноват. Он выжигал всех, движимый гневом, полученной силой отца и страхом поддаться чувству истинных.
Однажды он признался, что при первой нашей встрече почти меня возненавидел. Я его понимаю. Внезапно лишиться отца, в двадцать один год стать повелителем, оказаться жертвой интриг собственного народа. Ему нужны были силы, чтобы бороться за власть и никаких мешающих элементов, а тут вдруг я возникла — маленькая восьмилетка, в детских ручках которой оказалось его сердце.
Интересно, если бы он не нашел меня тогда в лесу, чтобы было? Был бы он так же неистов в желании уничтожить своих врагов? Мог бы пощадить отца Али и других? Или же он был бы еще безжалостней и уничтожил и моего деда тоже? Ведь я знаю, только наша встреча спасла тогда Дом Агеэра от повторения судьбы Дома Монеро. Наша встреча и обещание деда самолично уничтожить зачинщика всего этого заговора — его названного сына Саргона Агеэра.
Инару понадобился год и наша новая встреча, чтобы надуманная ненависть исчезла, чтобы он вспомнил, какой подарочек подарила ему судьба. Истинная любовь. Красивые слова, а на деле десять лет боли и страданий. Случайные встречи, неожиданные появления, когда мы с Теей занимались какой-нибудь ерундой, сдержанные разговоры, намек на дружбу, опека старшего брата, и за всем этим фасадом скрывалась любовь, всепоглощающая и неистовая, опасная и несвоевременная. Мне было девять, ему двадцать два. Он молчал долгие десять лет, молчал бы и дольше, возможно всю жизнь, если бы я случайно не увидела в глубине его черных мерцающих глаз неистовый огненный пожар. Именно это и предопределило наши судьбы. Он устал скрывать, а я… я просто любила его всю жизнь. Сначала как друга, как старшего брата моей любимой подруги, а затем и как мужчину. Но повелителя Илларии любить сложно, еще сложнее быть любимой им. Особенно, если весь мир против. И первая из целого мира — его мать повелительница Паэль.
Она царственно не вошла, вплыла в зал под ручку ректора Лазариэля, а по левую руку от него шла еще одна причина моей головной боли — Солнечная королева Мэл.
«Интересно, повелительница знает, что королева — моя мать, или эту маленькую деталь Инар не успел ей еще поведать?» — с горечью подумала я, сдвинувшись за спину Экхара, подальше от их ищущих глаз, обращенных в зал. Иллюзий не было. Я знала, кого они так жадно выискивали во всей этой разноцветной толпе.
По правую руку от ректора разместились местные преподаватели. По левую — мастер Хорст, мастер Крейм, мадам де Лардж и Эва. Перевес был явно не на нашей стороне. Арвитанских преподавателей было не менее дюжины, а наших всего четверо. Впрочем, рано я считать начала. Неожиданно прямо перед нашей группой возник призрачный управляющий замка — лорд Пембертон, напугав при этом подошедшего, наконец, к нам Альта. Привидение прямо перед его носом возникло, да так неожиданно, что друг отшатнулся и наступил на плащ юной студентки в синем плаще. Девчушка испуганно вскрикнула и осела без чувств аккурат в его руки. Мы все слегка прибалдели, зато лорд Пембертон остался невозмутим, наклонился к девушке, пригляделся и строго, да во
