— Вы убьете меня?
Он же усмехнулся, как всегда умел усмехаться с толикой брезгливости и превосходства, сел на корточки, чтобы мы оказались почти на одном уровне, провел пальцами по моему лицу и сказал:
— Я не убиваю ангелов.
А затем он поднялся, вытащил меч и ударил меня не для того, чтобы убить, просто чтобы затихла.
Он спрятал меня в корнях старого исполина, чтобы кровавый дождь, что пролился на город, не убил, а часы спустя Инар меня нашел, и я раненая, испуганная и охваченная лихорадкой, спутала их. Много месяцев после, мне снился тот сон, наше с Теей бегство и голос, шепчущий:
— Я не убиваю ангелов.
Я думала, всегда думала, что это сказал Инар, что это его глаза преследовали меня во сне, но нет…
Они были черные еще до кровавого дождя, до восставших из мертвых кайр, его глаза уже были полны тьмы — глаза Ассана — моего хранителя, странного, непонятного, опасного и…
Именно его я видела в кошмаре Триаса — Ассана — маленького, чистенького и равнодушного к чужим страданиям зеленоглазого мальчика.
И вот, мальчик вырос и превратился в чудовище, в убийцу, в лицемера и негодяя, по какой-то неведомой причине пощадившего меня много лет назад. Впрочем, я не питала иллюзий. Скорее всего, ему просто так приказали. И он выполнил приказ безукоризненно. А что я?
Я очнулась от охвативших меня воспоминаний с совершенно четким пониманием, что из всех людей, кроме Инара только Ассан способен меня убить, и никакое кольцо его не остановит, никакая защита, а еще я поняла, о ком именно говорилось в том пророчестве видящей Салмеи. Не о Тее, не о Самире или других девочках, выживших в той страшной бойне. В нем говорилось обо мне. Это я когда-нибудь поставлю всю Илларию на колени, включая самого повелителя, и, кажется, я начинаю догадываться, как у меня это выйдет.
И пока я пыталась весь этот ужас переварить, он легко и без каких-либо препятствий читал все мои эмоции. И чем больше он понимал, тем темнее становились его глаза, пока не стали совсем черными. Но, как ни странно, меня они больше не пугали. Это он должен бояться. Он, а не я. И он дрогнул, отступил, продолжая следить за малейшим моим движением, напряженный, готовый вот-вот вцепиться мне в горло.
— Это был ты… там, в лесу. Пощадил. Зачем?
И когда я спросила, его лицо неуловимо изменилось, словно он надел маску или стал кем-то другим, чужим и страшным.
— О, маленькая полукровка начала задавать правильные вопросы. Поздравляю. Наконец-то ты вспомнила.
— И что теперь? Ты… убьешь меня?
— Хм, я, кажется, уже говорил… я не убиваю ангелов.
— Но я не ангел.
— О, детка, ты даже представить себе не можешь, кто ты.
— Я всем расскажу о тебе, — прошептала я, отступая назад к своей двери. — Тебя посадят и уничтожат за все, что ты и твой хозяин совершили.
— Ты думаешь, что все знаешь, что все поняла. Я тоже так думал когда-то. Верил, что все знаю. Но я ошибался.
— Ты… ты чудовище, — выкрикнула я, а он неожиданно приблизился настолько близко, что я вжалась в дверь. Коснулся мерзкими пальцами моей щеки, обжег дыханием, наклонившись к самому моему уху.
— Да, я чудовище, Клементина, но помнится, это я тоже уже говорил — я твое чудовище.
На секунду мне показалось, что он отступит, но он лишь отстранился, чтобы провести рукой по моему шраму над бровью.
— И да, я нанес тебе этот шрам, но и ты… свою рану оставила, только моя, в отличие от твоей, так и не зажила. Она здесь. Прямо в сердце, — он положил мою руку себе на грудь, а я… была так обескуражена, растеряна, раздавлена, что почти ничего не соображала. Так и стояла, ощущая, как сильно и гулко бьется его сердце.
Меня спасла внезапно открывшаяся дверь моей комнаты и напугала… нас обоих. Ассан отступил, а я чуть не вывалилась прямо на руки непонятно откуда взявшегося Эвена.
— Э… а что здесь происходит? — первым пришел в себя дэйв. Я молчала, не переставая пялилась на хранителя, а он… он усмехался, как всегда брезгливо и снисходительно, он же и сказал:
— Ничего особенного, просто я признаюсь истинной твоего хозяина в любви.
— Что? — опешил Эвен.
— Твой хозяин — идиот, как и ты, Эвен. Ты хотел, чтобы я ее защищал, вы оба передали мне в руки самое ценное, но даже не поняли, что я такое. А она знала, с самого начала знала, не понимала только.
— Не понимала что?
— Слушай внутренний голос, Клементина, всегда слушай. Он не лжет. И не доверяй никому, даже ему, даже тому, кого ты любишь, потому что даже их они могут использовать, чтобы до тебя добраться.
— Кто они? — начал соображать Тень повелителя
— Те, кто меня создал. Мои хозяева. Прощай, ангел, мы еще увидимся, и совсем скоро. Тогда, когда ты меньше всего будешь ожидать.
С этими словами хранитель не просто ушел, он растворился в воздухе, как дэйвы, как Инар, как Айлин или жрец матери. Так, как совершенно точно не умели кайры. А затем позади меня раздалось вполне ожидаемое мрачное рычание:
— Клементина, ты можешь мне объяснить, что это такое сейчас было?
— Ничего особенного, — наконец успокоившись, пожала плечами я. — Мы только, что имели честь разговаривать с одним из заговорщиков. Тех, у кого на меня большие планы. И кстати, именно он двенадцать лет назад оставил на моем лице этот шрам. Забавно, правда?
— Да, обхохочешься просто, — выдохнул друг.
Конец четвертой книги
