На сей раз у мымры, похоже, не нашлось слов. Выдавив из себя нечто вроде невнятного "Что ж…", она вышла и без стука, аккуратно закрыла за собой дверь.
— Ну вот, — обернулся Майкл — давно Лорен не видела его таким довольным и сияющим. — Да здравствует свобода, — И ей почему-то совсем не хотелось возражать и беспокоиться, что она снова стала безработной.
* * *Поздно ночью, когда они уже легли в постель, Лорен вдруг вспомнила то, о чем за всеми хлопотами этого вечера начисто забыла.
— Майкл, а что ты мне собирался рассказать? — встрепенулась она. Подумала: "Неужели он хочет мне сделать предложение? Но при чем тут сковородка?"
— М-мм. — Обхватив сзади, Майкл носом раздвигал ей волосы, чтобы поцеловать в шею, и среагировал лишь когда Лорен задергала плечами. — Чего — рассказать? М-мм, как у тебя от волос приятно пахнет…
— Ну Майкл, — Она заизвивалась сильнее.
— Ну чего тебе? — недовольно протянул он. — Все настроение сбиваешь.
Лорен повернулась к нему лицом:
— Ты сказал, что что-то мне расскажешь, когда вернешься с ужина.
— А-аа, это… — Даже в темноте была видна ухмылка. — Бить не будешь?
— Буду. Если немедленно не скажешь, в чем дело. И не тискай меня.
— Так хочется же, — хохотнул он; приподнялся на локте, нависая над ней. — Ладно, сковородка далеко, а из постели я тебя не выпущу — так что… знаешь, это ведь не первая работа, которой ты лишаешься по моей милости.
— Что? — Меньше всего она ожидала услышать что-нибудь подобное.
Майкл вздохнул:
— Видишь ли, именно меня ты тогда в "Траттории" облила голландским соусом, а потом обсыпала перцем.
— Что? — По его лицу было непохоже, что шутит. — Но… Я тебя совсем не помню.
— Я тебя тоже — но факт остается фактом. Едва ли за одну осень два клиента там подверглись такой обработке, — усмехнулся, — прямо хоть в духовке запекай. Только вот компенсации я от них так никакой и не получил — так что с зарплатой тебя просто надули.
— Вот гады, — воскликнула Лорен.
— Гады и жулики, — согласился Майкл.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Переехали обратно на стоянку они в понедельник. До этого Лорен успела перестирать все белье и одежду — когда еще ей представится такая возможность, — и купить по скидке "последнего получаса" пару дюжин слоек — даже позавчерашние, они оставались вкусными.
Переехали они в самую что ни на есть дурную погоду — холодный дождь сопровождался порывами ветра, который забрасывал под крышу стоянки мелкие брызги.
Тем не менее уже на следующее утро Майкл уселся за машинку, а Лорен… увы, снова пошла искать работу. А заодно купить Майклу дождевик — самый простой, пластиковый, который мог бы защитить его даже не столько от дождя, сколько от порывов пронизывающего холодного ветра.
И тут ей улыбнулась удача — в лице Дины, поварихи из "Монтана стейк", с которой она носом к носу столкнулась в универмаге. И не просто улыбнулась, а, схватив за плечо, восторженно просияла:
— Привет.
— Привет, — заулыбалась и Лорен — об этом ресторане и тамошних работниках у нее остались самые лучшие воспоминания.
— Ну как — сходила ты тогда на певческий конкурс?
— Да, но… то есть я уже посмотрела, как и что там, но сама еще не участвовала — не до того было.
— Э, да ты что — никак замуж вышла? — это Дина углядела то самое "конспиративное" кольцо, которое Лорен носила в ресторане миссис Йенсен и забыла снять. Пришлось, скромно потупив глаза, "сознаться":
— Да…
— За того самого парня? Ну, с бородой который.
— Да, — скрестив за спиной пальцы, подтвердила Лорен.
— Ну, молодцы какие. Поздравляю. А вообще ты мне очень кстати попалась. Ты как — снова поработать у нас не хочешь?
— Хочу. А кем?
— Так судомойкой же. Месяц примерно.
Оказывается, Барб, их постоянная судомойка, была беременна и страшно мучалась от токсикоза. Врач обещал, что где-то через месяц ей станет легче, но пока что от запаха еды ее буквально выворачивало. Но увольняться она не хотела — ведь они взяли кредит, чтобы отремонтировать квартиру и обставить детскую, — и продолжала работать, вся из себя бледная и зеленая, каждые четверть часа срываясь в туалет.
Мистер Старски, хозяин ресторана, хоть он человек терпеливый, уже намекнул ей, что так больше продолжаться не может. Он готов отпустить ее на месяц в отпуск, но нужен кто-то, кто пока что за нее поработает. И если Лорен согласна…
* * *Лорен была согласна — еще как. Так что сразу, бросив все дела, отправилась в ресторан.
С хозяином договорилась на прежних условиях, тут же сообщила Барб, что завтра уже может выйти на работу — та, действительно бледная и зеленая, искренне обрадовалась — и побежала "домой", сиречь на стоянку, похвастаться перед Майклом подвалившей удачей. По дороге купила курицу-гриль — дорого, но раз с завтрашнего дня у нее будет работа, то можно; уже у самой стоянки вспомнила, что так и не приобрела дождевик, но подумала: "Ладно, завтра" В самом деле, не поворачивать же сейчас назад.
Майкл по-прежнему сидел за пишущей машинкой. В волосах его поблескивали капельки залетавших под крышу брызг, свитер был не просто влажный, а с одного бока аж мокрый, но он, сгорбившись над машинкой, своим телом защищал ее от водяных капель и упорно продолжал печатать.
Появление Лорен он приветствовал, покивав — мол, вижу, что ты здесь — глаза при этом не отрывались от клавиш. Она же, придя в ужас от его синего носа, воскликнула:
— Ты что? Ты же мокрый весь. Полезай скорей в машину греться и переоденься в сухое, а то простудишься. Хоть бы куртку надел.
— Мне нужно работать, не мешай, — отмахнулся он.
— Но… — поняв, что собственное здоровье его не волнует, выдвинула Лорен последний аргумент: — Машинка отсыреет. Заржавеет — что делать будешь?
На этот раз он поднял голову:
— Да, вообще-то… — Подхватил машинку и полез в "Империал"; уже оттуда донеслось: — Дай что-нибудь ее протереть. И принеси из багажника фонарь.
Всю оставшуюся часть дня он редактировал — иными словами, полулежа на заднем сидении, при свете аварийного фонаря резал и по-новому склеивал напечатанные листы, делая в них рукописные вставки или наоборот, что-то вычеркивая. Тщательно протертая бумажным полотенцем машинка стояла рядом.
Ни на Лорен, ни на Чалмера он внимания не обращал — единственное, чего удостоился песик, это замечания "Не лезь сюда лапами", на известие про курицу-гриль не отреагировал — возможно, просто его не услышал. Зато, по крайней мере, переоделся — после третьего напоминания и морщась ("Чего всякими глупостями занятого человека отвлекают?).
Лишь когда уже совсем стемнело, он собрал свои бумаги в аккуратную пачечку и обвел салон рассеянным взором:
— Что,
