— Вообще-то да, — огрызнулась Лорен.
— Не сердись, — все так же рассеянно он похлопал ее по руке. — Я на финишной прямой — неделя осталась…
— А потом?
— А потом все будет хорошо… У нас поесть что-нибудь есть?
— Да. Курица-гриль. Сейчас погрею. — Лорен полезла из машины, услышала вслед:
— Ого. С чего такая роскошь?
— С того, что я работу нашла.
* * *Известию об ее новой-прежней работе Майкл вроде бы и обрадовался, но без особого энтузиазма. Слушал, кивал — правда, на губах то и дело мелькала странная улыбка, словно он знал нечто неведомое Лорен. Что поделаешь — писатель, творческая личность…
Тем не менее половину курицы он съел с аппетитом. Есть пришлось в машине — единственном островке тепла на сырой и холодной стоянке.
* * *На следующее утро, сразу после завтрака, Лорен сбегала в универмаг и купила наконец Майклу дождевик — просторный, на завязочках и с капюшоном. Когда вернулась, он опять сидел за машинкой и лишь молча кивнул, когда она окутала его дождевиком и накинула на голову капюшон.
Сама она предпочла отсидеться в сухой и теплой машине, тем более что и работа нашлась: поднять петли на накопившихся чулках с "дорожками" и пришить две пуговицы. Уходя на работу, сказала:
— Не скучай.
Майкл, не отрывая глаз от машинки, кивнул, пошевелил пальцами — это означало то ли "Счастливого пути", то ли "Ладно, иди уже, не мешай"
* * *Прежняя работа, прежняя дружелюбная обстановка ("Ты не промокла? Глотни горячего кофе, там на плите стоит"), знакомые девушки-официантки; тепло, уютно, а в перспективе еще вкусный ужин — интересно, чем Дина расщедрится на этот раз?
Расщедрилась она двумя стейками, салатом и куском рыбного пирога — целое пиршество. Лорен бежала домой как на крыльях; на ходу помахала рукой охраннику ("Привет, это я"), поднялась на лифте наверх — и на миг застыла от непривычной картины: двери "Леди удачи" закрыты, рядом никого нет… пустая темная машина отблескивает при свете фонаря.
Что случилось? Майкл ушел, уехал? Но куда? Лорен бросилась вперед, в голове билась одна мысль: "Нет, он не мог меня вот так просто бросить. Не мог"
Подбежала к машине и услышала тявканье — за стеклом замаячила знакомая белая мордочка; от облегчения аж ноги ослабели. Распахнула незапертую дверь — Чалмер выскочил ей под ноги. Но Лорен смотрела не на него — на лежавшего в машине спиной к ней Майкла.
Залезла внутрь, потянула его за плечо, чтобы повернулся к ней.
— Эй, что с тобой?
Только теперь он наконец зашевелился и обернулся — бледный и несчастный, волосы прилипли ко вспотевшему лбу.
— Лорен… кажется, я заболел… — просипел и поморщился — говорить ему явно было больно.
Она пощупала его лоб — умеренно-горячий. Ну ясное дело — допрыгался все-таки, простудился.
— Сейчас будем тебя лечить. Что болит — горло?
— Да… — почти беззвучно просипел он.
Не то чтобы Лорен очень испугалась — простуда дело житейское. Бывало, что и Тед приезжал с рыбалки домой, сипя и кашляя, а уж папа, насколько она помнила, простужался почти каждую зиму — вот не любит человек шарф носить, и все тут, как мама ни ругается, говорит "он меня душит".
Тем не менее делать что-то было надо. Посему она поставила чайник, нашла в чемодане таблетки — аспирин и от головной боли, поднесла Майклу и дала запить теплой водой. Проглотив лекарства, он схватил ее за запястье и лихорадочно просипел:
— Лорен, мне надо работать… обязательно надо, иначе все к черту… Пожалуйста, сделай что-нибудь. М-мм… — Сморщился от боли — горло дало о себе знать.
Ну и что с ним делать? Она не сомневалась, что при надлежащем лечении Майкл уже послезавтра будет как огурчик. Только если этот "огурчик" потом снова вылезет на холод, то запросто может допрыгаться до воспаления легких, если не чего-то похуже.
Покамест она достала из чемодана шерстяной шарф и обмотала ему шею; на капризное: — Не хочу, он куса-ается, — отрезала: — Зато горло быстрее пройдет, — и пошла делать чай.
* * *Наутро Майкл чувствовал себя явно лучше. С аппетитом, хоть и морщась — глотать ему все-таки было больно — позавтракал, на ощупь был уже не такой горячий и разговаривал менее сипло. Только вот когда Лорен, сбегав после завтрака в магазин, вернулась с кока-колой и лимонами — верным средством от простуды — то обнаружила его вновь сидящим за машинкой, правда, в шарфе и дождевике.
— Ты что делаешь — тебе лежать надо, — налетела на него она.
— Мне надо работать, — подняв голову, прохрипел он.
— Ты же окончательно разболеешься.
— Мне надо работать. Еще неделю. Пожалуйста. Помоги мне. — Глаза его горели нехорошим, болезненно-фанатичным блеском.
Лорен присела на подножку машины. И что с ним делать — не драться же? А вечером он как пить дать снова сляжет с температурой и больным горлом…
Мысленно пересчитала заначку, приплюсовала туда остатки последней зарплаты от миссис Йенсен — и, дотянувшись до Майкла, подергала его за плечо:
— Эй, послушай…
Он нехотя поднял голову — бледный, взгляд такой, будто убить готов.
— У тебя деньги есть? — От того, что она собиралась сказать дальше, самой становилось худо, аж в животе крутило.
— В бардачке бумажник. Посмотри, что-то там еще осталось, — отмахнулся он и снова устремил взгляд на клавиши
— Майкл, давай переедем в отель. На неделю. Там тепло и светло, ты сможешь работать целый день…
Он снова поднял голову, в глазах — безумная надежда; аж просветлел весь, закивал, морщась — горлу больно.
И у Лорен не повернулся язык сказать: "Вот только на это уйдут все деньги, и нормальное жилье потом будет снять не на что…"
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Отель назывался "Риверсайд", хотя никакой реки поблизости не было. Узкий четырехэтажный дом, зажатый между своими собратьями, снаружи, да и внутри, обшарпанный и давно не ремонтированный. Но — недорогой и чистенький; первое, что ответила на вопрос насчет свободных номеров сидевшая за стойкой портье сухонькая старушка, было:
— Мы на ночь комнаты не сдаем, здесь место приличное.
— Нет-нет, мы с мужем, — Лорен, словно невзначай, продемонстрировала кольцо, — хотим на неделю снять. Только у нас собака…
— Тявкает?
— Что? А, нет, конечно нет. Она совсем небольшая…
— Чтобы по ночам не тявкала — у нас тут место приличное. Ладно, пошли покажу комнату.
Комната оказалась раза в два больше, чем у миссис Йенсен. Мебелировка скромная: кровать, стол и пара стульев. Тумба с телевизором, обшарпанным, как и все тут, и в углу — столик с электрочайником, двумя чашками и корзинкой, в которой горкой лежали ресторанные пакетики с сахаром.
— Чай, кофе и сахар входит в стоимость, — кивнула в ту сторону старушка. — Муж — работает?
— Э-ээ… — слегка растерялась от такой внезапной смены темы Лорен, — да, он писатель… и журналист.
— Пьет?
— Нет, что вы. Я его ни разу пьяным не видела.
— Ну, смотри —
