— Там, с заднего хода, тебя мужик спрашивает. Кажется, твой муж. С собачкой. Но он же вроде с бородой был раньше?
— Сбрил, — ответила Лорен и пошла общаться.
* * *Это действительно оказался Майкл с Чалмером. Подойдя и быстро чмокнув ее в щеку, он потребовал:
— Отпросись на завтра.
— Ты что — я не могу, — возмутилась Лорен. — А зачем?
— Валер нас на ужин приглашает.
Она не сразу вспомнила, кто это, потом сообразила и переспросила:
— Нас — в смысле тебя? Я-то ему зачем?
— Ты — моя невеста, — безаппеляционно отрезал Майкл.
— Нет, ну я действительно не могу, — замотала головой Лорен. — Да меня никто и не отпустит — завтра же воскресенье, народу полно.
— Скажи, что у меня день рождения.
— Что — правда? — Стыдно сказать, она до сих пор не знала, когда у него день рождения.
— Нет. Но неужели я тебя учить врать должен?
Делать нечего — пришлось идти отпрашиваться. Когда Лорен с горящими от стыда (врать нехорошо) ушами начала мямлить что-то про день рождения мужа, хозяин даже не дослушал, махнул рукой:
— Спроси у Дины — если она не против, то я тоже.
Повариха вредничать не стала, лишь потребовала:
— Только тогда послезавтра выйди на два часа раньше и сегодня на лишний часок задержись. — Подмигнула: — А красавчик он у тебя — без бороды ему даже лучше.
Лишь когда Лорен выскочила во двор, чтобы сказать Майклу, что ее на завтра отпускают, она сообразила совершенно ужасную вещь: а ведь пойти-то ей в ресторан (наверняка суперфешенебельный) совершенно не в чем.
* * *Все воскресенье прошло под знаком подготовки к ужину. А что делать, если на голове — воронье гнездо, а маникюр — господи, она уже не помнила, когда его и делала. Про платье же и говорить не стоит — Майкл чохом забраковал все имевшиеся у нее наряды, да и сама Лорен понимала, что выглядят они… как выражался недоброй памяти Флинн, "не комильфо".
Но идти в чем-то надо — не нагишом же. А купить что-то приличное — в воскресенье и при этом не по заоблачной цене — малореально.
В конце концов Майкл, поджимая губы, выбрал одно из ее концертных платьев — шелковое, синее, "в пол" и с усыпанной голубыми стразами лентой по декольте; сказал:
— Ладно, вот это более-менее сойдет.
Лорен обрадовалась: к этому платью имелись почти новые туфли на шпильках, да и надевала его всего дважды. Но поскольку оно почти год пролежало в чемодане, требовалось освежить его и отутюжить.
Помогла миссис Стреттон — когда Лорен прибежала к ней срочно просить утюг, посоветовала отнести платье в круглосуточную химчистку — через два часа оно будет как новенькое, дома так не сделать. Та же миссис Стреттон на робкий вопрос, не знает ли она какую-нибудь приличную парикмахерскую поблизости, не только рассказала обо всех местных салонах красоты, но и позвонила в один из них, чтобы узнать, работает ли сегодня некая Памела, без которой, по ее словам, "там делать нечего — остальные парикмахерши ей в подметки не годятся".
* * *К шести часам Лорен чувствовала себя как Золушка перед балом: страшновато и радостно, и такое чувство, будто внутри щекочутся пузырьки, как в шампанском.
Добираться до ресторана пришлось на такси — затратно, конечно, но не ехать же в вечернем платье в метро. Он оказался где-то в пригороде… или в парке — во всяком случае, выйдя из машины, она не увидела вокруг ни домов, ни улицы — только деревья, кусты и уходящие в темноту дорожки. И одноэтажное здание с покатой крышей и стеклянными стенами, ярко освещенное изнутри и сверкавшее, как драгоценный камень.
Сам ресторан показался Лорен не таким уж фешенебельным — не было ни бархатных портьер, ни ковровых дорожек, ни даже орхидей на столах. Но много зелени — даже по стенам лианы вьются, светло и просторно — не надо бочком протискиваться между тесно сдвинутыми столиками.
На полукруглой невысокой эстраде настраивали инструменты трое чернокожих музыкантов в белых смокингах. Перед эстрадой — свободный участок паркета, нетрудно было догадаться, что когда играет музыка, там танцуют.
Все эти подробности Лорен успела рассмотреть, пока метрдотель вел их с Майклом к столику мистера Валера — пожилого носатого мужчины с коротко стриженными волосами цвета перца с солью. При их приближении тот встал и пожал Майклу руку, Лорен же руку вместо того, чтобы пожать, вдруг поцеловал. Она удержалась и не отдернула ее, лишь подумала: "Хорошо, что я маникюр сделала"
* * *Шампанское, крошечные солоноватые безе с разноцветной икрой (о-оо, вкусно); Майкл рассказывает Валеру о литагенте — Лорен скромно молчит и разглядывает свернутую в форме голубки салфетку, пытаясь понять, как это ее так красиво сложили; даже разворачивать жалко.
Но вот доходит очередь и до нее — Валер с улыбкой говорит:
— Майкл, мы с вами оба забыли о приличиях и не уделяем внимания вашей очаровательной спутнице. — И, уже ей: — Я вижу, вы почти не пьете шампанского…
Не объяснять же ему, что хотя оно наверняка дорогое и "аристократичное", но, по ее мнению, слишком кислое. И Лорен, вежливо улыбнувшись, говорит:
— Я вообще алкоголь… не очень…
— Может, вам по душе придется сидр… или сок? — Не дожидаясь ее ответа, взмахом руки подзывает официанта.
— И то и другое было бы прекрасно, — отвечает она, и он заказывает по бокалу "и того и другого"; снова обращается к ней:
— Майкл сказал, что вы певица?..
— Да, — Лорен скромно опускает глаза, — я даже в джаз-ансамбле пела. — (Господи, как давно это было, сколько с тех пор всякого-разного случилось)
— А вы не хотите спеть для нас?
Что? Он что — всерьез?
— Прямо сейчас? — осторожно переспрашивает она.
— Ну да, — кивает Валер, — вон оттуда, — взмахом руки показывает на эстраду.
Секундное замешательство — что делать? — и тут сидящий рядом Майкл незаметно дает ей пинка локтем, вслух же с улыбкой говорит:
— Давай, малышка, ступай. Это твой шанс.
ЭПИЛОГ
Весна в этом году наступила рано, и несмотря на то, что было еще самое начало марта, проникавший в открытое окно машины теплый воздух пропах клейкими зелеными листочками.
Они ехали по Манхеттену, и ехали на "Леди удаче" — машина наконец-то была починена. И ехали не куда-нибудь, а в мэрию — жениться.
И Лорен страшно нравился ее свадебный наряд: не традиционное белое платье с кружевами, а приталенный льняной костюмчик бледно-лавандового цвета с рукавом три четверти и широкая мягкая шляпа в тон.
* * *Жили они теперь в Гринвич-Виллидж, в уютной трехкомнатной квартире, выходящей окнами на сквер с большими деревьями, кустами и фонтаном посередине — в хорошую погоду
