– Зои мне сказала. Да я бы и без нее почувствовал. Я знал, что ты что-то задумала.
– Ты хорошо меня знаешь, – тихо сказала Афродита.
– Ты хорошо подумала? – спросил Дарий. – Считаешь, это разумно – навещать мать в такой ситуации?
– Вообще-то, думаю, что это совершенно неразумно. Но ведь она умрет в течение трех дней. Выходит, я должна ее навестить. Таков материнско-дочерний закон, понимаешь? Долг и все такое.
– Я считаю, что законы следует соблюдать только в отношении матерей, которые сами исполняли свой долг, – хмуро бросил Дарий.
– Поскольку другой матери у меня нет, придется навестить эту. Я иду к ней не ради нее, а ради себя. Не хочу до конца своих дней сожалеть о том, что не пришла проститься. – Несколько секунд Афродита молча смотрела на профиль Дария, который сосредоточенно вел машину по заснеженной дороге. – Я никогда не спрашивала тебя о твоих родителях. Какие они?
– Они умерли, – ответил он, не отрывая глаз от дороги.
– О, сочувствую и соболезную.
Он взглянул на нее, уголки его губ слегка дрогнули.
– Это было давно. Мой отец родился в 1902 году, мама – в 1910-м. Они были хорошими людьми, но так и не поняли, что произошло, когда меня отметили, с тех пор я видел их всего дважды. Мир в то время был другим: меньше, проще.
– Вот дерьмище! Когда ты родился? – прошептала Афродита, во все глаза глядя на своего супруга и возлюбленного. Он выглядел так же, как всегда, на вид не старше двадцати пяти.
– В 1929 году. Славный был год.
– Великая богиня! Да тебе восемьдесят восемь!
Его улыбка просияла еще шире.
– Ну да.
– Тебе повезло, что я всегда любила мужчин постарше, – фыркнула Афродита.
– Очень повезло, – подтвердил Дарий.
– Знаешь… мне надо было давным-давно расспросить тебя о твоих родителях. Дарий, прости меня, ладно? Мне стыдно, что я такая эгоистка. Я буду стараться стать лучше, честное слово.
– Я люблю тебя, моя красавица, вижу твое доброе сердце и знаю, что твоя доброта намного больше твоего эгоизма.
– Очень рада, если ты правда так думаешь.
– Я не думаю, а знаю.
Дарий бросил взгляд на часы на приборной доске: было двадцать две минуты седьмого.
– Рассвет наступит примерно через час. Мне побыть с тобой или уехать и забрать тебя позже?
– Ни то, ни другое. Я должна побыть с ней наедине. Подожду до рассвета, потом вернусь в школу пешком. – Увидев, что Дарий собирается возразить, Афродита умоляющим жестом вскинула руку. – Нет! Со мной все будет хорошо. Другой Джек сказал, что его народец еще более чувствителен к свету, чем наши красные вампиры. Они меня не тронут. Кроме того, у меня есть вот это, – она вытащила шокер из своего клатча от «Ив Сен-Лоран».
Дарий возмущенно фыркнул.
– У тебя своих дел по горло, – напомнила Афродита. – Ты должен думать о том, как избавить наш город от шайки плохих парней. – Она показала на свой шарф, все еще обвязанный вокруг его предплечья. – Помни, что на моем шарфе должна быть только чужая кровь!
Дарий остановился перед входом в больницу святого Иоанна и повернулся к ней.
– Ты твердо решила, что не хочешь, чтобы я пошел с тобой?
– Твердо. А ты даешь слово, что будешь в безопасности?
– Клянусь!
Афродита уже отстегнула ремень безопасности, поэтому Дарий без труда поднял ее с кресла и притянул к себе, чтобы поцеловать на прощание. Она обняла его руками за шею, прильнула всем телом к его груди и поцеловала со страстью, будто прощалась навсегда.
– Не позволяй ей сделать тебе больно, – попросил Дарий, когда они оторвались друг от друга.
– Постараюсь. Ты тоже не давай себя в обиду.
– И я постараюсь, как всегда. Береги себя, моя красавица, и знай, что ты забрала с собой мое сердце. Я отдал его тебе навсегда.
– Я люблю тебя, Дарий.
Афродита решительно захлопнула дверцу «кадиллака», наклонила голову, защищаясь от порыва режущего ветра, и побежала в больницу. Перед входом она остановилась и потопала ногами, стряхивая снег с зимних ботинок Sorel. Оглядевшись по сторонам, чтобы убедиться, что за ней никто не наблюдает, Афродита сунула руку в сумочку, вытряхнула две таблетки ксанакса из пузырька и проглотила, не запивая.
– Вот так-то лучше. Теперь я готова к битве… – Она решительным шагом направилась к посту медицинской сестры. – Здравствуйте, я Афродита Ла-Фонт, дочь Фрэнсис Ла-Фонт. Я хочу ее увидеть, с вашего разрешения.
– Удостоверение личности?
Афродита показала документы, сестра кивнула и вбила имя ее матери в компьютер.
– Фрэнсис Ла-Фонт перевели из отделения скорой помощи в реанимацию. Странно: ранение вроде бы несерьезное, состояние удовлетворительное. – Сестра сдвинула брови, вчитываясь в строчки на мониторе. – Мисс Ла-Фонт, я могу пригласить доктора Раффинга, он расскажет вам о состоянии вашей матери.
– Спасибо, в этом нет необходимости. Я знаю, как обстоят дела. Моя мать в курсе?
Сестра еще несколько минут молча читала написанное, потом вздохнула и покачала головой.
– Насколько я поняла, доктор Раффинг ожидал приезда родственников, чтобы сообщить вашей матери печальный прогноз. Сейчас она изолирована от окружающих, поскольку ее рана оказалась заразна.
– Значит, она не знает, почему ее изолировали и перевели в реанимацию?
– Простите, я не знаю. Но я могу вызвать доктора.
– Нет, спасибо, не стоит. Я ненадолго. Если мне вдруг понадобится увидеть доктора, я вызову его сама. На каком этаже реанимация?
– Третий этаж. Посетители должны отметиться на посту сестры, но я могу вам сразу сказать, что ваша мать лежит в палате 820.
– Спасибо, все поняла.
Афродита направилась к лифту. В этот ранний непогожий день в больнице царила зловещая тишина. Двери лифта распахнулись, в нос Афродите ударил стерильный запах реанимации. Она вздернула подбородок и решительным шагом подошла к посту медсестры.
– Здравствуйте. Меня зовут Афродита Ла-Фонт, я дочь Фрэнсис Ла-Фонт. Сестра в отделении скорой помощи сказала, что мою мать перевели сюда. – Не дожидаясь вопросов, она вытащила свое удостоверение личности и предъявила сестре.
– Да, мисс Ла-Фонт. Ваша мать в палате 820, ей предписан режим строгой изоляции. Людям, включая близких родственников, запрещено навещать ее без сопровождения. Я могу вызвать доктора или пригласить охрану, чтобы сопровождать вас.
– Спасибо, но в этом нет необходимости. Я не человек. – Поймав недоверчивый взгляд сестры, Афродита с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза.
– Я говорю совершенно серьезно. В прошлом я была отмечена и сделалась подлетком, но впоследствии стала Пророчицей Никс. Все сведения об этом есть в документах по делу моего отца, убитого год назад. Об этом много писали в прессе, помните? – Афродита порылась в сумочке, ища свой телефон. – Если хотите, я могу прямо сейчас нагуглить статью в «Талса Уорлд».
Глаза сестры выпучились, грозя выкатиться из орбит.
– Нет-нет, благодарю вас. Теперь я вспомнила. Спасибо, не нужно искать никакие статьи! Но вы уверены, что не можете заразиться? Все-таки у вас нет никакой Метки, а значит, вы не относитесь ни к вампирам, ни к подлеткам.
– Да,
