Он вытянул руку ладонью вверх, и песок поднялся в воздух, чтобы принять форму, которую ему повелели принять. Маг начал смыкать пальцы, наблюдая, как я ожидаю своей смерти. Но ожидать смерти всегда было не в моем стиле. На самом деле я ожидал чего-то совершенно другого.
«Ну давай, — молча умолял я. — Покажи мне, какой ты крутой. Создай большой симпатичный кулак, чтобы меня прихлопнуть».
Металлические красные и серые татуировки на его предплечьях, означавшие кровь и железо, ярко засияли, когда он сосредоточил свою волю, сжимая кулак еще крепче. Песчаная форма становилась все плотнее и плотнее по мере того, как он готовился обрушить ее на мою голову.
— Скажешь последние слова? — спросил он.
Мне хотелось бы ответить: «Всего одно слово — засранец», — но это означало рискнуть, что мое заклинание не сработает вовремя. Я придержал язык и наблюдал в ожидании знака. Когда знак не появился незамедлительно, я испугался, что порошков в песке слишком мало и не хватит, чтобы вспыхнуть. Но потом я увидел первые красивые искры, поднимающиеся из песка, когда смешавшиеся с ним порошки соединились друг с другом.
— Караф, — произнес я.
Маг широко распахнул глаза, слишком поздно заметив вспышку света и увидев магические жесты, которые делали мои руки. Двойное пламя, красное и черное, несущее всю ярость сотни преисподней, набросилось на него, завертелось вокруг. Рефлекс заставил его оставить свое заклинание крови и отчаянно попытаться создать щит. Но было слишком поздно, потому что к тому времени песок вокруг нас взорвался. Я ощутил жар, и взрыв швырнул меня в воздух.
Я почти наверняка на секунду-другую потерял сознание, потому что, когда открыл глаза, лежал лицом вниз. Не в силах встать, я пополз на четвереньках к своему врагу; вонь вела меня не хуже, чем зрение — все расплывалось у меня перед глазами.
В конце концов добравшись до него, я с удивлением увидел, что он и вправду сумел создать щит. К несчастью для него, заклинание сработало только частично, когда ударило пламя. Вместо того, чтобы зажариться до угольков, его тело теперь походило на лоскутное изделие: куски нетронутой кожи соседствовали с участками сожженной плоти цвета пепла. Из раны на груди текла кровь, обильно и слишком быстро, чтобы я или кто-нибудь еще мог остановить кровотечение.
— Десять, — сказал он, выплюнув кровь вместе с этим словом. — Десять твоих соплеменников. Гордишься собой?
— Почти никогда, — ответил я.
Он засмеялся, хотя на глаза его навернулись слезы, противореча проклятию, которое он потом пробормотал:
— Моя смерть не принесет тебе ничего, кроме страданий. Другой займет мое место, и еще один, если тот падет. Семьдесят семь магов будут преследовать тебя до тех пор, пока пустыня не покраснеет от твоей крови. Слышишь, как звенит их поступь, меткий маг?
В его браваде и презрении была ужасная печаль, как будто он наблюдал, как все его мечты стать великим магом (мечты, которые некогда разделял и я) рухнули, как песчаные замки. Его тоска наполнила меня стыдом за то, что я собирался сделать дальше, но я все равно это сделал. Я схватил его за плечи и сжимал до тех пор, пока он не вздрогнул от боли.
— Скажи, что случилось с Фериус Перфекс. Ты сказал, что убил ее. Ты солгал?
Его губы дернулись, я даже не был уверен, что он меня услышал. Потом он выплюнул неровный смешок и вместе с ним — еще кровь:
— Я сказал, что убил ее? Может, она спаслась. Может, я вообще никогда ее не находил. Умоляй меня сказать правду, и я смогу вспомнить.
Я снова его затряс:
— Пожалуйста! Скажи мне, она…
Мой враг встретил смерть с тихим выдохом, который донес его последние слова:
— Страдай, Черная Тень.
Глава 4
ДИЛЕММА УМИРАНИЯ
Прошли день и ночь, прежде чем я и Рейчис смогли проползти еще несколько шагов, не потеряв сознание от боли. Мы оба были измучены и полумертвы. Застрять в пустыне без проводника и припасов… Скоро это сделает нас полностью мертвыми.
— Знаешь, о чем я думаю? — спросил Рейчис, разбудив меня: я неуклонно погружался в сон, от которого вряд ли бы очнулся.
Я с усилием разомкнул веки. Первый проблеск оранжевого рассвета оттеснял темноту. Скоро снова начнет возвращаться жара.
— О чем?
— Когда маг спросил, скажешь ли ты последние слова, ты должен был ответить: «Только одно» — а потом его испепелить.
Я лежал до тех пор, пока не набрал в легкие достаточно воздуха, чтобы потратить его на ответ:
— Хорошее замечание. Я запомню его, чтоб использовать в следующий раз.
Когда первые лучи утреннего солнца коснулись моей щеки, мое тело начало неметь. Вот и все. Действительно все. Через час, может, через два, я умру.
Из последних оставшихся сил я медленно потащился к Рейчису.
— Что ты делаешь? — подозрительно спросил он.
Я рухнул в паре шагов от него и протянул руку, чтобы положить на его мех.
— Келлен? — Он догадался, что я делаю. — Убери с меня свою вонючую лапу!
— Нет, — ответил я, наблюдая, как его шерсть медленно меняет цвет. Он пытался сделать ее черной с рыжими полосами, как всегда, когда хотел выглядеть угрожающим, но сейчас был слишком слаб, и вместо этого мех стал бледно-серым. Я ласково погладил его. — Если нам предстоит здесь умереть, я скажу то, что должен сказать. А ты будешь слушать.
Белкокот попытался увернуться, но у него не хватило сил.
— Отвали от меня, голокожий! Я тебе не родня. Я даже не твой друг! Это было чисто деловое соглашение!
— Рейчис, — сказал я, не обращая внимания на его протесты, — ты был вредным и раздражительным. Лгуном, вором…
— Убийцей, — добавил он.
— Верно. И это тоже. Но несмотря на все это, ты был… Рейчис, я хочу, чтобы ты знал, что я лю…
Он оборвал меня рычанием, барахтаясь в попытке подобрать под себя лапы:
— Глупый голокожий! Все твои стоны и разговоры мешают нам их услышать!
— Услышать кого?
Но потом я тоже услышал тихую поступь шагов по песку. Я ухитрился перекатиться на спину, но это не пошло мне на пользу. Пальцы мои так онемели, что, если бы я попытался бросить заклинание Караф, я бы только оторвал себе руки.
Две фигуры в капюшонах встали над нами, восходящее солнце за их спинами прятало их в тени. Постепенно я разглядел длинные черные кожаные пальто, совершенно непохожие на яркие шелка магов джен-теп, но куда более практичные.
Они опустились на колени и начали затаскивать меня на носилки, сделанные из переплетенного тростника.
— Ты только подумай! — сказал я Рейчису. — Разведчица не лгала насчет того, что отведет нас в Эбеновое аббатство.
— Да, — тихо прорычал он, — только она кое-что опустила.
Белкокоты видят лучше, чем люди, поэтому он раньше меня заметил, что здесь не так: лицо ближайшего монаха
