– Клянусь, что это было прямо тут, до того, как мы…
Наоми подняла руку, показывая, чтобы закрыл рот.
У нее с терпением было куда лучше. В тишине прошли еще пять секунд, десять, еще пять, и вот на самой границе слышимости, может, половина децибела, раз уж на то пошло, но цифры не имели значения, потому как отчетливо раздалось.
Бииип.
Они оба широко улыбнулись, довольные, как дети, нашедшие пасхальные корзинки.
– Ага! – вскричала она.
– Я так и знал! – произнес он, и они направились в противоположные стороны, он к северной стене, она к южной.
– Что ты делаешь? – спросила Наоми, когда они проходили мимо друг друга в центре зала.
– Он был где-то здесь.
Она энергично потрясла головой.
– Он точно рядом.
– И она снова замерла, прислушиваясь к звуку, вроде у дальней стены.
– Леди, я слышал его еще полчаса назад после того, как вошел! – крикнул он, добравшись до противоположного конца помещения. – Но потом перестал сигнал замечать, знаешь, так бывает, а потом он снова возникает и…
– Ты не мог бы помолчать?
– Да я тебе говорю, что стена…
– Ты очень болтливый, ты в курсе?
– Есть такое. Я…
– Ш-ш-ш.
Он замолчал, и они снова замерли. Прождали всю оставшуюся минуту.
Бииип.
Вот опять. Как сигнал к старту. Они разошлись каждый к своей стене, недоверчиво глядя друг на друга.
– Что ты сейчас делаешь? – снова спросила Наоми.
– А ты?
– Ты не ошибся! Он где-то здесь!
Они, улыбаясь, вернулись на места. Как весело. Во всяком случае, лучше, чем сидеть поодиночке и тупо пялиться в мониторы. Они подождали немного, стараясь не хихикать, но даже если и так, в запасе у них было секунд тридцать. Они в самом деле чувствовали себя детьми, и как было бы хорошо, если бы звук не повторился, и незабываемый момент мог длиться, длиться, длиться и…
Бииип.
На сей раз никто не шевельнулся. Кекс засмеялся.
– Что?
– Боюсь сказать.
– Ты думаешь, что в первый раз прав.
Он кивнул. Наоми, задрав голову, посмотрела на сводчатый бетонный потолок. Он напоминал купол обычной крыши, но шел под меньшим углом. Скосы собирали звук на поверхности камня, прежде чем «сбросить» его вниз, к противоположным сторонам комнаты.
– Мы оба правы, – сказала она.
Наоми направилась в центр помещения, стараясь не шуметь, и подождала немного.
Бииип.
Она резко повернулась в ту сторону, откуда мог доноситься звук. Теперь она его засекла. Она добралась до стойки регистрации, миновала ее и вошла через ворота, ведущие к лифту. Приблизившись вплотную к стене метрах в трех от стойки, женщина приложила к стене ухо и замерла.
БИИИП.
Звук исходил откуда-то из-за стены, но на другой стороне (там был очередной коридор, параллельный первому ряду складских ячеек наземной секции). Но было еще кое-что.
Если снова добраться до стойки и, обернувшись, посмотреть на стену, грубо говоря, «в профиль», то можно было обнаружить дополнительное пространство.
Целых сорок пять сантиметров между стеной в зоне приема и другой стеной на противоположной стороне.
– Зачем кому-то так делать? Зачем оставлять столько места? – озабоченно спросил Кекс.
– Изоляция?
– Между двумя внутренними стенками? На фиг нужна такая изоляция?
– А тогда что еще это может быть? Гипсокартон?
– Наверное.
– Уверен?
– Готов поспорить.
БИИИП.
Кекс посмотрел на нее.
– Хочешь позвонить Гриффину?
– Ну его, только этого урода здесь не хватало.
Реплика прозвучала многозначительно. Он огорчился:
– Он уже приставал к тебе?
Она пожала плечами.
– Он – последняя свинья.
– Не спорю. Надо было тебя предупредить.
БИИИП.
Наоми заморгала.
– И что нам делать?
– Ну, я хочу сначала убрать со стены эту картинку, – сказал парень, показывая на большое фото в рамке.
На панорамном снимке, сделанном примерно в сороковых годах прошлого века, были изображены здешние шахты. А висел он приблизительно возле того самого места, откуда доносился писк.
– Возьму стул, – Кекс показал на адски неудобный металлический офисный стул около стойки, – пробью им дешевую шпаклевку «Шитрок» и посмотрю, что за фигня пищит внутри.
– Я не против.
Кекс рассмеялся.
– Я сказал, что хочу сделать, но не то чтобы собирался этим заняться.
– Вау.
Они опять уставились на стену.
Снова раздался звук.
Наоми стало невмоготу.
– Ой, да ладно. Если что, повесим фото обратно, чтобы оно прикрыло дыру, а завтра принесем новый кусок гипсокартона. Я помогу тебе его вставить, никто и не заметит разницы.
– А зачем нам это делать?
– Любопытство. Скука.
– Тебе скучно, и ты готова ломать стены?
– Ага. А ты нет?
Кекс задумался. Если честно, не особенно, но если она просит… Ну почему люди всегда приходят к нему со своим дерьмом, и он вынужден его разгребать? Он собирался разобраться с данным вопросом в ближайшем будущем, но сейчас следовало кое-что подсчитать.
– Лист гипсокартона четыре на восемь стоит пятнадцать баксов, – сказал он. – Плюс рулон клейкой ленты, еще восемь-девять.
– Я дам тебе двенадцать, и мы можем воспользоваться банкой с краской для образцов в магазине красок.
– Там мы найдем только пожарную сигнализацию, у которой сдохла батарея.
– Наверное, – произнесла Наоми. – А может, и нет.
– А что там еще обнаружится?
– Понятия не имею, в том-то и дело.
– Слушай, мне еще нужна эта работа.
– А ты ее не потеряешь.
– Нет, правда!
– Да, поняла я.
Он начал горячиться.
– Нет, не понимаешь. Она, как, типа, условие.
– Послушай, я прожила здесь всю жизнь и знаю, что значит «условие», и еще я в курсе, где делают такие паршивые татуировки с чернилами из шариковой ручки. Эллсворт, верно? В смысле, я надеюсь, что Эллсворт.
– Он самый.
– Хорошо. Значит, сидел ты не за насилие. А теперь будь добр, подними стул и пробей им стену. Пожалуйста. Ради меня.
Ее карие глаза неотрывно смотрели на него, и он утонул в них.
Длинные тонкие ножки стула легко прошили стену: на пол упал приличный кусок гипса. Главное – не бить слишком сильно, чтобы не пришлось менять больше одной панели.
Но после первого удара стул им уже не понадобился: все остальное они доделали вручную, вытащив еще несколько крупных кусков картона, пока не образовалась дыра, достаточно крупная, чтобы Кекс мог просунуть туда голову и плечи.
А внутри оказалось пустое пространство, сантиметров сорок между этой стеной и дальней: в темноте сиял только красный огонек: он мерцал на высоте глаз, примерно в метре слева.
БИИИП.
Писк усилился, и свет пульсировал синхронно со звуком.
Кекс и Наоми осмотрели внутреннюю стену. Она была покрыта приборами и датчиками, давно уже вышедшими из строя и отключенными от сети. Помещались они на промышленного вида гофрированной металлической раме, окрашенной в тот противный зеленый цвет, который в семидесятых годах часто использовали в госучреждениях, потому что какой-то умник посчитал его успокаивающим. Или просто потому, что краска оказалась дешевой.
БИИИП.
Они снова перевели взгляд на пульсирующий огонек. Под ним на панели было что-то написано, но с такого расстояния разобрать невозможно.
– У тебя в телефоне есть фонарик? – спросил Кекс.
Она вытащила гаджет из кармана, включила фонарь, посветила в пролом, но слов все еще нельзя было прочесть.
– Подержи-ка эту штуку, – проговорил парень.
Он поставил одну ногу на стул, взялся руками за края дыры и, не ожидая ответа, попробовал
