— Ты мне что, не доверяешь?
— Я за тебя волнуюсь и переживаю, — так что вставай, поехали. И вот что еще, — Герман надел мне на шею кулон, точно такой же, как и тот, что у меня забрали. — Новенький, как пользоваться знаешь и можешь меня не благодарить.
Мы с Германом были в назначенном месте через восемнадцать минут, Виталик уже сидел за одним из столиков. Надо же, он впервые не только не опоздал, но и пришел заранее.
— Привет, — поздоровался с ним Герман, и мужчины обменялись рукопожатием. — Это тебе. — Герман передал Виталику все материалы и сразу же ушел, оставив меня с моим бывшим женихом наедине.
— Элла, как ты? — банальная фраза и возможно Виталику действительно интересно, как у меня дела, и он даже готов пообщаться со мной несмотря на то, что мысленно он уже просматривает те материалы, которые передал ему Герман. Он всегда был таким. В первую очередь работа и сенсации, разоблачающие материалы и откровенные интервью. Виталик не изменился, он всегда был таким, я это знала, только вот не пожелала быть на вторых ролях.
— У меня к тебе одна просьба.
— Все что в моих силах, — глядя в такие родные серые глаза Виталика, я впервые с момента нашего с ним расставания почувствовала, что меня к нему больше не тянет. Я наконец-то его отпустила.
— Если надумаешь не только писать статью, но и опубликовать видеоматериал, затемни мое лицо. Не хотелось бы прославиться на весь Миорин.
— Я не буду затемнять, я слегка изменю твое лицо, клянусь, что тебя никто не узнает.
— Спасибо. Беги, не буду тебя задерживать.
— Рад, что нам удалось спокойно поговорить. Надеюсь, что ты теперь не будешь сбрасывать мои телефонные звонки?
— Нет, мне же интересно, что ты со всем этим надумаешь делать.
— Ладно, счастливо, еще увидимся, — поцеловав меня на прощание в щеку, Виталик ушел, а я смотрела ему вслед до тех пор, пока он не сел в свою машину.
Идя по улице в сторону дома и думая о том, чем заняться и в какую сторону податься, решила прогуляться до академии. Кто знает, может там еще на какую статью материал удастся раздобыть, да и за Мирославом надо поглядывать не просто же так его решили обвинить во взяточничестве. Для этого должна быть причина, и мне необходимо было выяснить какая.
До окончания второй пары оставалось десять минут. Я неспешно шла по пустым коридорам академии и ноги меня сами привели к той аудитории, где преподавал Мирослав. Подойдя к двери прислушалась.
— Марлионна, — отчетливо услышала голос Мирослава и я, приоткрыв дверь, заглянула в аудиторию. У Марлионны, как и у меня, второй парой стояла флора и фауна, спрашивается, что она забыла на факультете всеобщего?
Марлионна сидя на кафедре, обнимала Мирослава за талию ногами. В то время как ее руки притягивали к себе его голову. Они целовались.
Тихонечко прикрыв за собой дверь, я направилась к выходу. Мозг еще не обработал полученную информацию, он, оцепенев от шока, не позволял мне думать и анализировать увиденное. А вот сердце защемило, оно как раненная птица трепыхалось в груди и чем чаще оно билось, тем становилось больнее. Как он мог? На глаза навернулись непрошенные слезы. Пусть Мирослав мне ничего не обещал, пусть не говорил, как долго мы с ним будем вместе, но как он мог так поступить со мной? Неужели все из-за того что я вчера не отвечала на его звонки? И разве можно одновременно встречаться сразу с двумя?
Разрастающаяся, раздирающая внутренности ноющая боль, пробежалась по венам и тело запылало. Идя по улице навстречу холодному пронизывающему ветру, который сдувал со щек слезинки, мне было жарко. Жарко и больно. Я чувствовала себя обманутой, брошенной и преданной.
Хотя чего я ждала? Я же сама не хотела с ним объясняться, и все что у меня произошло с Мирославом это всего лишь страсть. Так уж получилось, что гормоны вырвались из-под контроля. Тогда почему мне так больно?
И все же он меня предал. Внутри осталась горечь и боль утраты, кажется я и не заметила того момента, когда привязалась к нему. Сейчас, я себя чувствовала так же ужасно, как и тогда, когда отменив обряд единения, я бежала по улице в белом платье.
Я чувствовала, что надо мной надругались, вырвали из груди душу и потоптались по ней. Почему Мирослав не сказал мне о том, что у него есть другая? Я бы все поняла и не питала никаких иллюзий. Хотя какие иллюзии у меня их никогда и не было. Я и встречаться-то с Мирославом не собиралась. И все же где его совесть? Где чувство порядочности, а ведь таким воспитанным казался. Как оказалось внешность обманчива.
— Элла постойте, — выйдя из машины, Антонио нагнал меня.
— Уйдите мне сейчас не до вас, — попросила, не поднимая головы и разглядывая тротуар.
— Эллочка скажите, что произошло? Кто вас обидел? Клянусь, я разберусь с ним, и вы больше никогда не будете плакать.
— Уйдите, — Я находилась в таком состоянии, что мне было не до церемоний. Мне необходимо было побыть одной и зализать раны.
— Элла, — не отставал от меня Антонио.
Пришлось наградить мужчину яростным, наполненным ненавистью взглядом.
Начальник департамента безопасности замер, а потом у него на лице отразился испуг, и он отшатнулся от меня как от прокаженной. Вот и отлично. Мне было безразлично, что именно Антонио увидел в моем взгляде, и почему он от меня отшатнулся, какое мне дело до чужих ран, когда свои кровоточили. Обогнув Антонио, поспешила к себе.
Визг тормозов и ругань водителя, привели в чувство.
— Ты что глаза дома забыла? Смотри куда идешь. Что жить надоело? — кричал он на всю улицу.
Жить мне не надоело. Более того, после того как меня чуть не сбила машина, слезы исчезли, они высохли, а из глубины души вынырнула и пустила корни злость. Я отомщу. Я про Мирослава такую статью напишу, что ему мало не покажется. Так что пусть ищет себе другую работу. Преподавателем ему больше не быть.
Решительным шагом я направилась в сторону дома.
— Я никому не позволю вытирать об себя ноги. Я сильная, я переживу. Вот отомщу, и сразу же забуду о существовании Мирослава. Забуду как о страшном сне, как о кошмаре.
Зайдя в квартиру, сразу же занялась статьей, и каждая написанная мной строчка была пропитана ядом. Я обвиняла Мирослава во взяточничестве, упрекала нерадивого директора академии, под носом которой все это происходило. А потом обращалась к читателям с вопросом, если в самой престижной академии работают такие "специалисты" то,
