— Это я.
— Что ты? — Мирослав не сводил с меня пристального взгляда.
— Змея, которая укусила в понедельник Антонио, это я. — призналась, потупив взор. Я только сейчас поняла, что натворила.
— Элла, объяснись. Я должен знать что именно произошло, для того чтобы иметь возможность защитить тебя.
— В принципе я и сама могу за себя постоять, но думаю, что ты должен знать. — Сев, я притянула к себе колени и обняла их. — Моя мама сильная природная ведьма, об этом никто не знает.
— От меня об этом тоже никто не узнает, — ладонь Мирослава легла мне на плечо и тихонечко сжала его.
— Спасибо, но я сейчас не об этом. Я намного сильнее своей матери и теперь понимаю почему. Я впитала в себя еще и силу отца. В понедельник, я застала тебя целующимся с Марлионной. Покинув академию, я не разбирая дороги, шла по улице, а тут Антонио. Я по-хорошему попросила его оставить меня в покое, а потом у меня включился защитный механизм. Мне никогда не нравился Антонио. В общем, в тот момент я находилась в таком состоянии… Я практически не контролировала себя. Я его, кажется, прокляла.
— Как прокляла? — Мирослав, ухватив мою голову за подбородок, вынудил посмотреть на него. — Как такое возможно? Подожди, — Мирослав не сводил с меня своих темно-карих глаз. — Тот педагог, Скобенский, тот который напал на тебя. Элла, он сидел на стуле и отвечал на вопросы, а потом он внезапно схватился за горло, почернел и осыпался на пол пеплом. От него только одежда осталась.
— Если ты ждешь от меня раскаяния, его не будет, — вскочив с кровати, я обмотала вокруг себя простынь. — Через него прошли сотни студенток. Если бы только видел, что он с ними вытворял.
— Тогда почему ни одна из девушек на него не пожаловалась?
— Он стирал им память, вернее он вводил их в транс и пока девушки находились в таком состоянии, он насиловал их. Скобенский заботился о своей репутации. Он делал все для того чтобы его никто ни в чем не заподозрил, хотя ему хотелось чтобы о нем говорили с содроганием и с ужасом. Мирослав, Скобенский садист и извращенец. И я не жалею о том что он исчез.
— Иди сюда, — Мирослав обнял меня, и я только сейчас почувствовала, как меня трясет.
— Многие из тех девочек покончили с собой, — у меня по щекам покатились слезы. — Этот извращенец выбирал себе в основном только девственниц. Представляешь, ты с любимым, а выясняется, что ты у него и не первая, и ведь после Скобенского на девочках даже запаха никакого не оставалось и они сами ничего не помнили и не могли ничего объяснить.
— Для тех, кто действительно любит, отсутствие девственности не станет причиной для разрыва.
— Не всем так везет, — всхлипнув, я сильнее прижалась к Мирославу.
— Не всем. Что ты сотворила с Антонио? Он что тоже превратится в пепел? — Я почувствовала, как мышцы Мирослава напряглись.
— Нет, — отстранившись, утерла с лица слезы.
— Он всего лишь без моего мысленного разрешения не сможет ко мне приблизиться, ну и говорить с кем-то обо мне тоже не сможет. В общем, если я захочу с ним встретиться, то мы встретимся, а если он, то нет.
— Ничего себе присвистнул Мирослав. Это ж сколько в тебе силы?
— Я не знаю. Нэйтон предлагал мне посетить его лабораторию, но тогда я еще не знала, что он мой отец и я от него сбежала.
— А теперь что думаешь?
— Теперь, можно и протестироваться. Только о результатах, чур, никому из посторонних до нашего с тобой обряда единения не говорить, — я постучала по груди Мирослава указательным пальцем.
— А мне и не надо никому ничего говорить, думаю, что через неделю я сам стану начальником департамента безопасности.
— Антонио может не захотеть так быстро расстаться с занимаемой должностью.
— В таком случае он подпишет себе смертный приговор. Я тебе не сказал, это у меня в запасе была целая жизнь для того чтобы отыскать ту, кто подарит мне браслет, а вот у Антонио в отличие от меня стоят жесткие сроки.
— И сколько? — полюбопытствовала.
— Две недели.
— Как хорошо, что он теперь на наш обряд единения напроситься не сможет.
— Действительно хорошо, а то мне его лицо созерцать за последние годы порядком надоело.
— Мирослав, а тебе не страшно будет жить с ведьмой? — как бы я не страшилась услышать ответ на заданный вопрос, но лучше уж знать горькую правду, чем пребывать в счастливом неведении.
— А тебе будет не страшно жить с оборотнем? У меня тоже есть характер и иногда я рычу, и даже когти выпускаю.
— Пока, когти выпускаю лишь я, — я осторожно провела по красным полоскам на плече Мирослава, которые остались после моих ногтей.
— Кем бы ты ни была, ты моя. Ты только моя и я от тебя не откажусь.
ГЛАВА 15
Суббота
Проснулись мы поздно, так как легли практически с рассветом, все никак не могли насытиться друг другом. Вот и с утра, еще не успев открыть глаза, я почувствовала на плече легкие поцелуи, а еще ощутила как подушечки пальцев Мирослава, едва ощутимо скользят по моей коже. Это было так чудесно, и приятно, что я практически замурлыкала.
— Элла, ты как настоящая кошка. Уверена, что у тебя в роду таковых не было?
— Наверняка утверждать не могу, — улыбнувшись, подставила губы для поцелуя. И именно в этот момент зазвонил мобильник.
— И кто же тебе в выходной день в такую рань названивает? — Мирослав, лежа на кровати, наблюдал за тем, как я поднялась и направилась к своей сумке, из которой и раздавался трезвон мобильника. Из одежды на мне ничего не было, я даже в простыню заматываться не стала. Решила посмотреть на то, как поведет себя Мирослав. Я надеялась на то, что смогу его соблазнить.
— Посмотри в окно, на улице уже давным-давно полдень наступил, скоро обед, а у тебя почему-то раннее утро. А кто мне названивает, мы сейчас посмотрим. Надо же, — произнесла, увидев, что пообщаться со мной решил Ник, а я вот почему-то думала, что это Феликс мне названивает из-за того что у него опять возникли какие-то проблемы с размещением гостей.
— Привет Ник, — поздоровалась с парнем, глядя на Мирослава, а у того одна из бровей стала вопросительно приподниматься.
— Привет, Элла, я по делу.
— Если ты насчет обряда единения, то не беспокойся, я вчера разговаривала с Феликсом, он дал добро. Так что можешь приглашать гостей. Ник, но не больше сотни с каждой стороны, а
