Все это верно… но не всегда. Рассказывают, например, такой случай. Знаменитый американский киноактер Чарли Чаплин пользуется огромным успехом у зрителей. Компании, производящие кинокартины, приглашали его к себе для участия в съемках. Не имея возможности удовлетворить всех, Чаплин вынужден был отказываться. Тогда эти компании стали нанимать артистов, гримировать их под Чарли Чаплина и выпускать кинокартины с участием таких подставных, ненастоящих Чарли Чаплинов.
Прошло немного времени, и поддельных Чаплинов развелось видимо-невидимо. Тогда одна из кинокомпаний решила провести конкурс на лучшего исполнителя роли Чарли Чаплина. Десятки претендентов предстали перед маститыми членами жюри. Артисты старались как можно более правдоподобно подделаться под Чарли Чаплина, как можно точнее копировать его манеру и приемы игры.
Закончился конкурс. Жюри определило лучших исполнителей, наиболее похожих на Чарли Чаплина, и вдруг один из участников конкурса, занявший далеко не первое место, поднял шум:
— Как это может быть, что кто-то похож на меня больше, чем я сам на себя?
Оказалось, это был сам Чарли Чаплин, тайком приехавший на конкурс и там провалившийся.
Вот такая же история произошла в музыке, когда туда вторглись электронные приборы.
Фотоэлементы, ламповые усилители и прочие электрические детали дали возможность изобретателям-музыкантам создать новый музыкальный инструмент, который мог звучать, как флейта, но лучше самой наилучшей флейты, который играл, как скрипка, но лучше наилучшей скрипки. Может показаться, что опять получается какая-то бессмыслица, но это не так.
С давних пор многие изобретатели старались создать идеальный музыкальный инструмент, который позволял бы получать любые по высоте, силе, многоголосию и тембру сочетания звуков. Изобретатели предложили огромное количество самых разнообразных музыкальных инструментов, и в прошлом веке было выдано около 12 тысяч патентов на новые музыкальные инструменты.
Из наилучших, совершенных инструментов отобрали те, которые составляют сейчас симфонический оркестр, обладающий, как известно, максимальными музыкальными возможностями. Наиболее же разносторонним инструментам старались сделать орган. Задача эта — сочетать в органе свойства многих инструментов — оказалась крайне трудной и до последнего времени не разрешена.
И тут на помощь музыкантам пришли электронные приборы.
Один советский изобретатель разработал новую модель электрооргана. Записав по окружности вращающихся дисков звучания самых различных музыкальных инструментов, он воспроизводит эти записи с помощью электронных приборов и громкоговорителя. Если диски с фонограммами вращать быстро, звук получится высоким; если медленно — низким.
Этот инструмент, по словам изобретателя, является самым совершенным инструментом в мире. С помощью его можно получить тембр любого инструмента. Больше того, записанный на диске звук можно «подрисовать», «отретушировать» и получить звучание лучше, чем на самом лучшем музыкальном инструменте. Можно, например, у скрипки уничтожить скрип смычка о струны и получить совершенно чистое звучание струн, какого ни одна скрипка дать не сможет.
Одна из крупнейших музыкальных фирм, производящих органы, выпустила промышленный образец электрооргана, работающего по этому принципу. Устройство его очень сложное, но и результаты совершенно исключительные. Кроме того, что этот орган может звучать любым инструментом, он еще позволяет получать такие тембры, каких нет ни у одного музыкального инструмента.
Кроме таких громоздких и сложных аппаратов, было разработано много простых, так называемых одноголосых инструментов, которые дают в определенный момент времени только один звучащий тон.
Принцип действия одноголосых музыкальных инструментов довольно прост. Они состоят из лампового генератора звуковой частоты, усилителя, динамика, и, кроме того, в них есть приспособления для управления частотой генератора, громкостью и тембровой окраской.
Из таких простых электромузыкальных инструментов получили значительное распространение терменвокс, виолена, экводин и другие.
ДИВЕРСАНТ
Однажды вечером в одном из самых величественных зданий Москвы, в небольшой комнатушке, сидел за столиком одинокий человек и занимался таинственными манипуляциями. На столике была укреплена какая-то продолговатая коробочка, а за ней помещался щиток с выключателями, кнопками, рычажками и прочими деталями. Нажимая то на один, то на другой рычажок, он бросал кому-то непонятные, отрывистые фразы.
— Ну? Как у вас дела? Готовьтесь, сейчас начинаем.
— Готовьте ветер.
— Внимание! Не прозевайте, сейчас взрыв.
«Что это? — подумал бы посторонний наблюдатель. — Диверсант? Или сумасшедший? С кем это он разговаривает? И как это можно „готовить ветер“?»
Все это объясняется просто.
Прекрасное здание — это Центральный театр Красной Армии. Маленькая комнатушка — это радиобудка, а таинственный человек — помощник режиссера.
Микрофон для передачи по радио спектаклей давно стал обычным явлением. Теперь же радио завоевывает новые позиции в самом театре. Особенно ярко это проявляется в построенном недавно по последнему слову театральной техники Центральном театре Красной Армии, где оно принимает активное участие непосредственно в проведении спектакля.
…Сегодня в театре шел спектакль «Полководец Суворов». За несколько секунд до открытия занавеса помощник режиссера нажал один из рычажков и подал команду:
— Давайте марш!
Когда открылся занавес, где-то вдалеке послышались звуки проходящего оркестра. Громкость его нарастала, оркестр подходил все ближе, ближе, вот он гремит уже совсем рядом, затем начал удаляться и наконец затих. В действительности же никакого оркестра за сценой не было. Выступление оркестра записали на пластинку, и радиоузел воспроизводил эту запись, изменяя по желанию ее громкость. В ходе спектакля «Полководец Суворов» радиоузлу приходилось неоднократно включаться в игру. По указаниям помощника режиссера радиоузел передавал завывание ветра, шум толпы, колокольный звон, взрыв моста.
Радиошумовое оформление спектакля позволяет достичь изумительных результатов при минимальных затратах. Так, например, сжимание перед микрофоном мешочка с картофельной мукой после усиления и воспроизведения динамиком дает полное впечатление скрипа снега. Трение материи о вращающееся с переменной скоростью деревянное колесо имитирует завывание ветра.
ГРОХОТ И ШУМ
Если бы вы прошли в определенные часы по коридору одного из медицинских институтов, то, несомненно, остановились бы у застекленных дверей большой светлой аудитории. За дверью раздавались какие-то странные мощные удары. С правильностью часового механизма они выстукивали: тук-тук, тук-тук.
Что бы это могло быть? И как под такой аккомпанемент может идти лекция? А лекция шла. Сквозь дверь можно было увидеть седого профессора, пытавшегося что-то рассказывать, когда по непонятной причине громкость ударов спадала.
Это работало… сердце одного из студентов.
Да, не удивляйтесь. Сердце одного из студентов. При помощи специального микрофона удары сердца «дежурного пациента!» превращались в электрические импульсы, которые и усиливались электронными лампами до желательной громкости.
Эта усилительная установка позволяла всем находящимся в аудитории параллельно с объяснениями профессора выслушивать удары сердца, его шумы, тончайшие оттенки его биения.
ТАЙНА РАСКРЫЛАСЬ
Пятьдесят с лишним
