— Не спорю. Но говорить о поражении пока никто не собирается, — заверил Ильнар. — Вы обдумали мой вчерашний вопрос?
— Обдумала, но еще не готова дать ответ, — нехотя призналась королева. И добавила, слабо улыбнувшись: — Пока не знаю, что страшнее: взять судьбу в свои руки или кому-то доверить.
— Эта точка зрения уже говорит о многом, — заметил мужчина. — Как минимум о том, что вы правильно понимаете ситуацию. Скажите, ваше величество, ведь ваши родители намеревались передать власть именно вам?
— Они действительно всерьез обдумывали этот вариант, — медленно кивнула Олира, не видя смысла юлить в таком вопросе.
— Тогда почему так легко согласились отдать вас Турану? Или все принцессы Фоссы получили примерно одинаковое образование?
— Вы угадали, мы вполне взаимозаменяемы, — улыбнулась женщина. — Но скорее дело в том, что именно я была запасным вариантом. Основные надежды отец возлагает на Олену, она третья по старшинству и обладает куда более подходящим характером.
— Что вы подразумеваете под «подходящим»?
— Она гораздо жестче и решительней меня, а еще виртуозно плетет интриги, — ответила королева. — Не удивлюсь, если Олена приложила руку к моему замужеству.
— И вы на нее не сердитесь?
— За что? — искренне развеселилась Олира. — Она очень старательно устраивает судьбы всех сестер, и я, как все они, не могу назвать себя недовольной. Да, я в чужой стране, но у меня есть сын. Конечно, смерть его величества и последующие события сложно считать приятными, но предвидеть такой исход не мог никто.
— Занятно, — проговорил Ильнар.
— Что именно?
— Вы, ваш брак. Я все больше жалею, что не расспросил подробнее Ерашия о его выборе, удовлетворился ответом о вашей непохожести на Дайру. Не верится в случайное совпадение. Хотя, может быть, боги решили проявить благосклонность к Турану и смягчить последствия гибели короля.
— Вы мне льстите.
— Хвалю авансом, — поправил Тавьер.
— С далекоидущими планами?
— А это уже зависит от вас. — Мужчина развел руками. — Просто вы в самом деле очень не похожи на Дайру. В это сложно поверить, к этому предстоит привыкнуть и научиться с этим работать.
— Вы так говорите, как будто я уже изъявила желание принять на себя королевские обязанности, — раздосадованно вздохнула Олира.
— Думаю, это вопрос времени.
— Какое горячее и настойчивое желание всеми силами отмежеваться от власти. Вы заставляете меня подозревать что-то нехорошее, — слабо улыбнулась королева. — И вообще как-то все это очень забавно и неубедительно выглядит. Придворные грызутся за власть, а мы тут с вами сидим и вежливо пытаемся свалить эту сомнительную честь друг на друга.
— Турану с нами повезло, — рассмеялся Тавьер.
— Скажите, а какой она была? Дайра. Я слышала очень нелестные отзывы, но не знаю, можно ли им доверять.
— Единственное, что роднит ее с вами — она тоже была неглупа, — медленно проговорил Ильнар.
Улыбка сошла с его лица, а смягченный искренним весельем взгляд вернул привычную остроту. И Олира в этот момент почувствовала себя странно. Словно в Тавьере уживалось два разных человека, и сейчас перед королевой сидел тот, с которым она изредка пересекалась в коридорах дворца, а не тот, который опекал ее после взрыва, с которым было на удивление легко обсуждать серьезные вопросы и вообще спокойно. Умом Олира, конечно, понимала, что дело совсем не в безопаснике, а в ее собственном восприятии, но от этого ощущение не делалось менее странным.
— Это очень неполная характеристика, — заметила она, когда продолжения не последовало.
— Я просто пытаюсь подобрать слова, которые прилично употреблять в вашем обществе. Впрочем, вы же никому не расскажете, правда? Королева Дайра была властной, эгоистичной и очень самоуверенной сукой. И я до сих пор теряюсь в догадках, как Ераший мог этого не заметить.
Олира смущенно кашлянула, но заострять внимание на приведенной характеристике не стала, сделала вид, что ничего такого Тавьер не сказал. Однако про себя отметила, что лексикон главы Тайной канцелярии не очень-то соответствует его положению и аристократическому происхождению. Правда, давать на этом основании оценку его характеру и поведению не стала. В конце концов, со своей предшественницей Олира была не знакома и, может, тоже не сумела бы подобрать более мягкий эпитет — если бы привыкла именовать ее именно так.
Но страшно даже представить, чем Дайра Мисори вызвала такое отношение к себе.
— Вы очень ее не любили, — проговорила Олира.
— Не отрицаю. О ее смерти я не пожалел ни на секунду.
— Я слышала, что с королевой произошел несчастный случай…
— Достаточно банальный: на охоте понесла лошадь и сбросила ее. Королева была отличной наездницей, но от подобных случайностей никто не застрахован. А лошадей Дайра выбирала с исключительно мерзким нравом. Но на спине какого-нибудь огромного злющего жеребца смотрелась великолепно, этого не отнять, — задумчиво заметил Тавьер. — Вообще очень красивая была женщина, чем активно пользовалась.
— Знаете, ваше отношение к ней больше всего напоминает поведение отвергнутого мужчины, — пробормотала Олира и тут же осеклась: — Простите, я не должна была этого говорить.
— В самом деле? — Ильнар вопросительно вскинул брови и рассмеялся. — Боги с вами, ваше величество! В моем возрасте уже неприлично всерьез увлекаться женщиной только из-за внешней красоты. А не признавать чужих объективных достоинств — глупо в любом возрасте.
— Но, может быть, именно поэтому ею увлекся король?
— Сложно поверить, Ераший был весьма рассудочным человеком и не имел привычки увлекаться, теряя голову.
— Даже в юности? — спросила королева. — Я слышала, что он был отчаянно влюблен в какую-то совершенно не подходящую наследнику престола девушку, вроде бы во время своей службы на границе.
— До меня доходили противоречивые слухи, но удовлетворить ваше любопытство я не могу, — признался Тавьер. — Тогдашний король, мой тезка, не придал им значения и недвусмысленно велел не лезть в жизнь Ерашия, а заниматься своими делами. Он считал, что юноша должен сам нести ответственность за собственные желания и разбираться с последствиями поступков. А лезть через голову короля — последнее дело. Которое в определенных случаях может стать последним в прямом смысле слова.
— Да, легенды о крутом нраве Ильнара Пятого слышала даже я в Фоссе, — улыбнулась Олира. —
