— Так, ну и где эта бестолочь?! — Дверь с грохотом распахнулась, впуская растрепанного ужастика.
— Ты о ком из нас двоих? — с иронией уточнил Тавьер, мельком глянув на инстинктивно сжавшуюся в кресле девушку.
— О, Ильнар! И ты тут. Я приехал, расскажу все чуть позже, сейчас вот только эту девчонку отчитаю…
— Ну и рожа у тебя, — качнул головой начальник Тайной канцелярии, разглядывая хаосита. — Это теперь что, навсегда?
— Да боги знают, — легкомысленно отмахнулся ужастик. — Можно мы наедине поговорим?
— Дворец не разнесите, — напутствовал Ильнар со смешком, покидая подчиненных. Даршарай хватило мужества не уговаривать его остаться.
— Ну? И как ты это объяснишь? — проворчал Тагренай, останавливаясь рядом с креслом девушки и скрещивая руки на груди. — На два дня отвернуться нельзя, она уже куда-то вляпалась и едва ли не при смерти!
— У нас такая служба, — огрызнулась Даршарай.
— Значит, заканчивай с такой службой! — раздраженно парировал Грай.
— А не пошел бы ты к Белому в задницу? — Девушка встала, опираясь на подлокотники — откуда только силы взялись! Но разговаривать, глядя на Тагреная снизу вверх, было отвратительно. — Ты мне никто, чтобы указывать.
— Я твой опекун!
— Во-первых, моим опекуном был не ты, а твой отец. Ты все больше по стране колесил с риском для жизни, — едко возразила Даршарай. — А во-вторых, ключевое слово здесь был, а сейчас я сама отвечаю за свою жизнь! Все, что ты можешь мне предъявить — так это проживание в твоем доме. Не волнуйся, если пожелаешь, я больше не стану тебя стеснять!
— Ты что, не понимаешь, что могла погибнуть?!
— Это когда-нибудь случится со всеми нами. Еще скажи, что вот эти когти и чешую ты заработал без риска для жизни!
— Какую чешую? — ошарашенно хлопнул глазами ужастик.
— Вон зеркало, наслаждайся, — тряхнула головой Даршарай.
Тагренай качнулся в указанную сторону, но потом нахмурился и продолжил:
— Моя внешность к делу не относится. А ты можешь искать новую работу!
— Да пошел ты! — фыркнула перевертыш. — Командир нашелся. Сар Тавьер только что сказал, что никуда меня не отпустит.
— Я с ним поговорю, — зловеще сообщил ужастик. При его нынешней внешности — черных глазах без белков, дымке в волосах и узоре черной чешуи на висках и скулах — выглядело особенно жутко.
— Ты не смеешь лезть в мою жизнь! — Даршарай негодующе ткнула его пальцем в грудь. — Ты меня сюда притащил не для того, чтобы я сидела на месте, а для службы в Тайной канцелярии! А для «другой работы» я вполне могла остаться в Приграничье.
— Айш! — прошипел он. Схватил девушку за плечи, ощутимо встряхнул. — Ты могла погибнуть, понимаешь?!
— А тебе-то что? — Перевертыш упрямо вздернула подбородок. Но вырываться не пыталась — понимала, что силы неравны.
Несколько секунд они мерились взглядами, а потом Грай вдруг сгреб ее в охапку, крепко прижал к себе.
— Боги, Дая! Я… Я чуть с ума от страха не сошел, когда мне сказали, что ты при смерти! — выдохнул Тагренай. — Я… такого успел надумать, пока сюда бежал…
— Слушай их больше, — тихо проворчала девушка. И опять не стала вырываться, наоборот, обняла мужчину в ответ, умиротворенно уткнулась носом в его шею, совершенно не боясь вьющейся вокруг дымки.
Злость на ужастика начала таять. Испугался. Переживал. Сейчас вот обнимает… Значит, не безразлична! И, может быть, не как сестра и воспитанница? Ведь прежде он, кажется, никогда так себя не вел…
— И про дом… Забудь эти глупости с переездом, слышишь? Я никуда тебя не пущу.
— Почему? — растерялась Даршарай. Озадачивала не столько категоричность последнего утверждения, сколько то, какая часть сказанного его зацепила.
Грай глубоко, длинно вздохнул. Потом вдруг ласково, по-кошачьи потерся щекой о ее висок.
— Знаешь, я, наверное, псих и извращенец, но ничего не могу с этим сделать. Я тебя люблю. Не знаю, когда и как это все началось, но… Одна умная женщина открыла мне глаза. За любовь нужно бороться, и я…
— Та женщина, из чьей постели тебя выдернули перед отправкой на север? — не удержалась от напоминания девушка. От слов хаосита сердце восторженно затрепетало где-то в горле, но признаться в этом вот так сразу? Пусть хоть немного помучается, как она мучилась несколько лет!
— Из какой постели? — недоуменно уточнил Грай и даже отстранился, чтобы заглянуть Дае в лицо. — Погоди, Ияна, что ли?
— А их много? Ну, тебе, конечно, виднее, — столь же ворчливо продолжила Даршарай, пожав плечами.
— Да Ияна — это… Я как понял, что меня к тебе тянет как к женщине… Погоди. Ты что, ревнуешь?! — опешил он.
— Ты не извращенец, Тагренай. Ты идиот, — вздохнула перевертыш и устало уткнулась лбом в его плечо. — Который не видит дальше собственного носа. Я только из-за тебя и согласилась тогда переехать в столицу. Чтобы… быть поближе. Видеть хотя бы несколько раз в год. А ты…
— Идиот, — как-то уж слишком радостно для сути утверждения согласился Грай.
Несколько мгновений они стояли, крепко обнявшись. Вернее, стоял почти исключительно Грай, а девушка висела на нем — собственные ноги не держали. Но ужастик этого, кажется, даже не замечал.
Потом он опять немного отстранился, но лишь затем, чтобы заглянуть Дае в глаза, бережно обнять ладонью овал лица и — поцеловать. Нежно, долго, мучительно сладко, шалея от неумелой искренности ее ответа.
Боги, какой же он в самом деле идиот! Подобное, наверное, только с ним и могло случиться. А она такая… Такая! Родная, желанная, лучшая, ну как можно было этого не замечать?!
А в общем-то — плевать! Главное, уж теперь-то она точно никуда не денется. И можно целовать, касаться и уже с чистой совестью грезить о ней, когда ее нет рядом…
Может, Тагренай успел бы совершенно увлечься поцелуем, вовсе потерять голову и соблазнить девушку прямо здесь и сейчас, тем более что она как будто и не возражала, но через минуту силы окончательно оставили перевертыша, и та обмякла в его руках.
— Что с тобой? — опять встревожился хаосит, подхватывая Даршарай на руки и поспешно относя к постели.
— Оказывается,
