— И вы многое знаете об эльфах, — настойчиво продолжила я. — Они — могущественные, как боги? Неужели даже небеса не могут противостоять им? — И в эльфах наш Творец усмотрел несовершенство, — ответил отец Ансельм, — создал человека. А значит, человек вполне может противостоять эльфам. — Но как?! — воскликнула я. — Их магия — это огромная сила! Я сама видела ее! Как можно противостоять ей нам, слабым, которые и простыми заклинаниями-то не владеют.
— Сила не в заклинаниях, мое дорогое дитя, — сказал священник, уже увлеченный разговором. — Главное, чтобы дух был силен.
— Пустые слова, — простонала я, падая на подушки. — Как можно вырвать человека из лап эльфов всего лишь силой духа?
— Есть одна старая легенда, — сказал отец Ансельм, задумчиво уставившись в потолок. — Про мальчика, который спас своего отца из эльфийского плена…
— Расскажите, — попросила я тихо, боясь, что священник вспомнит, где находится, и не скажет больше ни слова.
— Однажды королева фей похитила мужчину-виллана… Это произошло лет двести назад, еще при короле Гарольде, который, как вам известно правил во времена смутные…
— А что с вилланом? — перебила я священника, готового предаться совсем ненужным воспоминаниям.
— Виллан… Ах да, — отец Ансельм теперь смотрел на меня. — Но почему вы так интересуетесь этим, леди?
— Вы же знаете, что мне пришлось жить среди эльфов, — сказала я, теряя терпение, — с тех пор все, что связано с ними, очень меня интересует. Ради всего святого! Расскажите, что вам известно, иначе я откажусь от исповеди, и душа моя не обретет покоя после смерти! Угроза подействовала, и отец Ансельм рассказал мне, что повзрослевший сын похищенного эльфами виллана однажды собирал хворост и увидел своего отца среди эльфов. Отец его ничуть не постарел за годы отсутствия, но выглядел бледным и измученным. Он шел в свите эльфийской королевы, и был наряжен в бархат и золото. Юноша подбежал, обнял отца, прикрыл полой зеленой куртки и сказал, что не отпустит. Тогда эльфы превратили мужчину в лесного кота, он принялся царапать и кусать собственного сына до крови, но юноша не разжал объятий, и тогда эльфы исчезли с проклятиями, а лесной кот превратился в человека. Он вернулся к людям, стал работать и жил долго.
— Вот так просто? — прошептала я.
— Просто? — отец Ансельм улыбнулся, и улыбка совершенно преобразила его простоватое лицо. — Вы считаете отвагу, любовь и самоотверженность слишком простыми? Нет, милое дитя, это-то и есть самое сложное. Победить эльфийские чары можно только настоящей человеческой любовью. Заклинания тут не помогут.
Он исповедовал меня, причем это была самая ужасная исповедь за мою жизнь, потому что я не призналась ни в едином грехе, а отговорилась слабостью и замолчала.
Отец Ансельм оказался настолько добр, что простил грехи не утруждая меня расспросами. Он благословил меня и удалился, и едва дверь за ним закрылась, я вскочила с постели, и когда Лита вошла в комнату, я уже стояла возле сундука, перетряхивая платья. Зеленым было только одно — то самое, в котором я встретила Тэмлина, то самое, в котором бегала к нему на свидания в Картехогский лес. Неужели спасение было так близко, а мы его не заметили?
— Заплети мне волосы, — приказала я служанке. — Хотя нет! На это нет времени.
Положи подушки под одеяло, как будто я сплю. Вдруг отец или мачеха захотят меня проведать. Говори всем, что я совсем плоха и просила не тревожить мой сон. Куда вы опять собрались, леди? — спросила Лита потрясенно.
Туда же, куда и раньше, — ответила я, затягивая корсаж. — За своим женихом.
Глава 49
— Вы уже говорили, что идете за женихом! А чем все закончилось? — завопила Лита. — Вы едва не умерли, а уже снова рветесь к этому проклятому Руперту! Не пущу вас, не пущу!
Она вцепилась в меня так крепко, что едва не повалила на пол.
— Это не Руперт! — воскликнула я.
Служанка отпустила меня и в ужасе закрыла рот ладонями.
— Это не Руперт, — повторила я уже спокойнее. — Но большего я не могу тебе рассказать. Не удерживай меня, я должна идти, чтобы спасти его. Раньше я не знала, как это сделать, но теперь знаю. И никто и ничто не удержат меня.
— Стены Картехога удержат любого, — ответила Лита. — Моя бедная леди, как же вы попали в эту западню? Ваша матушка никогда не позволяла чувствам брать верх и поэтому…
— Не желаю ничего слышать, — прервала я ее. — И стены Картехога меня не остановят, пусть даже вырастут до небес.
Я бросилась к окну, глядя вниз, и Лита снова вцепилась в меня, решив, что я захотела расстаться с жизнью окончательно.
— В коридоре охрана, мне не выйти, — начала объяснять я ей, — но я смогу спуститься по плющу. Он крепкий, крепче веревок, он меня выдержит.
— Вы обезумели! — Литу трясло, но руки уже потеряли хватку, она скользнула вниз и упала на колени, заливаясь слезами и повторяя: — Что же вы делаете?! Что делаете?!
— Не бойся, — успокоила я ее, — я сильная, смогу удержаться. То, как я спускалась из окна собственной спальни по отвесной замковой стене, запомнилось мне навсегда. Я ободрала ладони и оцарапала колени, и трижды повисала, теряя под ногами опору. Но небеса оказались милосердны, и плющ выдержал, а я умудрилась не сорваться и благополучно спустилась во двор.
Меня никто не заметил, и я опрометью бросилась по черной лестнице, через черные ворота, прочь из замка.
Городская суета показалась мне картинками из горячечных снов — люди шли мимо, торговцы нахваливали товар, прохожие толкали меня и смеялись в лицо.
Наверное, я и вправду выглядела смешной — в помятом зеленом платье, с неприбранными волосами. Наверное, и взгляд у меня был безумный. Но я не обращала внимания на насмешки, потому что все обитатели Картехога были для меня сегодня, как куклы из марионеточного театра.
Лес встретил меня настороженной тишиной, и даже птицы замолчали, когда я ступила в тень дубов.
Я перебежала ручей, забыв об осторожности. Вот и поляна белых роз. Но что это?
Все розовые кусты поломаны, растоптанные и растрепанные на лепестки цветы валяются в траве. Завертевшись в разные стороны, я отыскивала взглядом хотя бы след своего любимого, хотя бы весточку от него. Он не мог так легко отказаться от меня!
— Ищешь Тэмлина? — раздался хрустальный голос позади меня. Оглянувшись, я увидела Оллу- ту самую эльфийку, что надзирала за мной, пока я жила под волшебным холмом. Надо было бежать, пока прислужница эльфийской королевы не удержала меня заклинанием или не позвала свою повелительницу, чтобы наказала человека, осмелившегося переступить границу запретных земель.
Но я не сделала даже шага назад, наоборот, подошла к эльфийке ближе и спросила:
— Что с ним? Он жив?
Она помедлила с
