— Вы обвиняете меня?! — я задохнулась от возмущения. — Вы чурбан бесчувственный!
— О да, именно такой, — язвительно согласился он, — потому что только бесчувственный чурбан может выдержать, когда вы так щедро показываете свои прелести!
Я запоздало вспомнила, что мои платье и рубашка разорваны. Куртка сэра Эдейла благополучно упала на землю, пока мы боролись, и можно было вовсю любоваться моей голой грудью.
— Как будто вы увидели что-то новое! — огрызнулась я.
— Я не слепой, а вы показываете мне себя с завидным постоянством, — не остался он в долгу.
— Я виновата еще и в том, что вы, добрый сэр, имеете привычку подглядывать за замужними дамами?!
— Только если дама сама этого хочет!
Он уже обнимал меня за талию так крепко, как будто решил переломить меня в поясе, и глаза у него были безумные. Я и сама потеряла разум, раз позволила зайти этому так далеко.
— Отпустите, — велела я, мигом растеряв всю ярость и смелость.
— Думаете, я смогу это сделать? Сейчас? — одной рукой он схватил меня за затылок и посмотрел на мои губы.
— Отпустите, — я уперлась ладонями ему в грудь, — иначе вы ничем не лучше брата короля!
— И только вы виноваты, что рядом с вами все мужчины превращаются в животных!
Я еще не успела понять, чего хочу больше — чтобы он отпустил меня или чтобы поцеловал, когда раздался треск сучьев, топот, и наперерез нам выскочили брат короля и трое его слуг — все с кинжалами наголо, а у брата короля рука была наскоро перетянута полотняными бинтами.
— Вот она! — заорал бородач Рон.
Гарольд ткнул в мою сторону острием кинжала и заорал, бешено вращая глазами:
— Отойди от нее, Рэндел! Она заговорит тебя и соблазнит, как соблазнила меня! А потом попытается убить! Она — ведьма!
Рэндел отпустил меня тут же, и я поспешно стянула на груди края разрезанной рубашки, и крикнула, возмущенная ложью брата короля:
— Неправда! Я — не ведьма!
— Она колдунья! — продолжал орать Гарольд. — Она наслала на нас оборотня! Он загрыз Дикси! Но я смог отрубить оборотню ухо… Вот, смотри!
Он вытянул здоровую левую руку, держа что-то лохматое и окровавленное, размером с суповую миску. Я в отчаянии оглянулась на сэра Эдейла. Он не смог сдержать изумления и приподнял брови. Я прекрасно понимала его — и я никогда в жизни не встречала таких гигантских волков. И обвинения брата короля выглядели правдоподобно — особенно сейчас, когда Эдейл сам обвинил меня в том, что я свожу с ума всех мужчин, которые оказываются рядом.
Я пришла в отчаяние — еще немного, и мой единственный защитник откажется от меня.
— Не верьте, добрый сэр! — сказала я как можно тверже, обращаясь к Эдейлу. — Не отдавайте меня ему на поругание. Мой муж щедро наградит вас, а я буду до смерти молить Бога за своего спасителя.
Он слушал молча и напряженно, а Гарольд бросил отрубленное ухо в мешок, услужливо подставленный пажом, и вытер ладонь о штаны.
— Поверь мне, — сказал он. — Она и правда — ведьма. Ее надо передать инквизиторам. Там быстро разберутся с ее колдовством. После того, что она сделала…
— И что же она сделала? — спокойно спросил Рэндел и шагнул вперед, загораживая меня. — Наверное, жестоко тебе отказала?
Гарольд дернулся, как от удара.
— Она — ведьма! — повторил он. — Она заманила меня в чащу, а потом вызвала оборотня.
— Это был дух Баллиштейна! — сказала я, высунувшись из-за спины сэра Рэндела. — Он пришел ко мне на помощь!
— Это был оборотень. Он загрыз Дикси и пытался убить меня, — сказал брат короля. — А ты — ведьма! И тебя надо сжечь прилюдно, как самую мерзкую скверну!
— Лжешь! — крикнула я, почти не владея собой от злости.
Вот так перевернуть все с ног на голову? Без стыда, чести и совести? И это — поступок брата короля, лорда и рыцаря?!.
— Отойди от нее, — приказал тем временем Гарольд Рэнделу, — не пачкай рыцарскую честь об эту колдунью- потаскуху, осквернившую свою кровь колдовством!..
— Следи за словами, когда говоришь при миледи, — сказал Рэндел. — И это ты — самая мерзкая скверна, которая только есть на свете.
Он вытащил из-за пояса перчатку и бросил ее в сторону брата короля.
— Если и в самом деле считаешь себя мужчиной, подними эту перчатку и умри достойно.
Я схватила Рэндела за плечо, желая остановить безумство. Вызвал на поединок брата короля? Сам вызов — такая дерзость, что вполне заслуживает наказания! Но рыцарь даже не повернул головы. Зато он обнажил длинный кинжал, и его клинок опасно блеснул.
Я испугалась, что битва начнется сразу и прямо здесь, но Гарольд медлил.
— Предлагаешь поединок, когда я ранен? — спросил он обманчиво-мягко. — Не узнаю тебя, Рен. Вспомни, сколько мы пережили вместе. У тебя не дрогнула рука, когда ты убил ту ведьму, а ведь та была красивее этой. Зачем рисковать? Ты и правда встанешь на защиту чертовки?
— Встану на защиту благородной леди, которую ты, похотливая свинья, оскорбил, — медленно и с удовольствием сказал Рэндел. — Признаться, давно мечтал об этом.
Он отстегнул от пояса ножны с широким охотничьим ножом и быстро протянул их мне, шепнув:
— Бегите и держитесь солнца.
— А вы?.. — прошептала я, но он не ответил, снова повернувшись к брату короля и его слугам.
— Мой брат накажет тебя, — пообещал Гарольд, которого так и перекосило, когда его назвали свиньей.
— Пару лет в монастыре — ничтожная плата за удовольствие пустить тебе кровь, — насмешливо сказал Рэндел. Сам того не подозревая, он ответил Гарольду почти его же словами.
— Я не дам тебе поединка, ублюдок, — ответил он, багровея от злости. — Ты сдохнешь прямо здесь, как собака. А ведьму я за волосы притащу в столицу, и вдосталь наслажусь ее пытками.
По его знаку слуги подняли кинжалы, а один из пажей вскинул арбалет, целясь в Рэндела в упор, но тот даже не дрогнул, продолжая заслонять меня.
— Ну что, свинья, готов? — спросил он презрительно и весело.
Паж с арбалетом не выдержал первым, и нажал на крючок, спуская болт. Рэндел бросился вперед, а я развернулась и помчалась на запад, держась солнца.
За спиной я услышала звон стали и
