— Расскажи мне про Летицию, — приказала я, хотя от этого рассказа кровь во мне так и забурлила. — Король сказал, ты убил ее, когда она напала на твоего брата. И что она оказалась упырем.
— Так и есть, — Рэндел сделал еще глоток и посмотрел в потолок, запрокинув голову. — Она вдруг набросилась на Чеда, хотела вцепиться ему в горло. Жуткое зрелище — клыки с твой мизинец, с них капает слюна…
— И ты отрубил ей голову.
— Пришлось.
— Убил женщину, которую любил.
Он внимательно посмотрел на меня:
— Все это не имеет значения…
— Не имеет, когда дело касается твоего короля, — закончила я за него.
— Не имеет значения, потому что есть ты, — закончил он.
— Мое существование что-то меняет? — я занервничала — впервые за всю эту ночь, хотя сейчас нам ничего не угрожало. Пока не угрожало.
— Твой брак недействителен, — сказал Рэндел. — Мы все обманули тебя, ты права. Я был дураком, когда надеялся, что привезем из Санлиса могущественную ведьму, и она вмиг расколдует Чеда.
— Но я — не ведьма!
— Да, ты не ведьма, — он грустно улыбнулся и погладил меня по голове. — Вернее, ты какая-то неправильная ведьма. Ты сводишь мужчин с ума, я уже понял. Но вряд ли это поможет бедняге Чеду. Если только… — он осекся и замолчал.
— Если только я не рожу от него ребенка, — опять закончила я за него. Он закусил губу и кивнул, соглашаясь со мной.
— Это ведь было продолжением гениального плана, верно? — продолжала я допрос. — Кто это придумал? Раскел или моя свекровь?
— Варла, — нехотя признался Рэндел. — Она сказала, что если ты не можешь расколдовать Чеда, то хотя бы должна родить наследника. Тогда Нобар может подать хоть тысячу прошений — трон все равно останется за Сомарецами.
— Ее только и волнует, что трон, — зло сказала я. — Раз все так просто, могли бы выдать любого младенца за наследника.
— Думаешь, при дворе Альфреда нет колдунов? Кровь Сомарецов — это не вода. Ее распознают сразу.
— Значит, захотели отправить меня в клетку к чудовищу.
— Я не хотел, — глухо сказал он. — Я не хотел этого. Но зачем ты пошла туда?! — он схватил меня за плечо и встряхнул. — Ты сама обезумела? А если бы я не успел вернуться?
В самом деле, что заставило меня пойти туда, да еще и открыть клетку? — я провела рукой по шее, оттягивая ворот рубашки, потому что от огня камина было жарко — нестерпимо жарко. А может, это страсть так горячила меня. Страсть и… любовь.
Но внезапная догадка отодвинула любовные страдания на потом.
— Ожерелье! — воскликнула я и пояснила удивленному Рэнделу: — Я опять порвала цепочку на том проклятом ожерелье, спасибо твоему братцу. Наверное, оно осталось в клетке. Вся эта чертовщина началась, когда я надела ожерелье. Как на венчании…
— Ничего не понимаю, — признался рыцарь, и я быстро пересказала ему о поездке к Варле и о странном действии рубинового ожерелья.
— А куда ты уехал? — спросила я подозрительно. — Раскел сказал, что отправил тебя за какой-то важной вещью, чтобы с ее помощью победить колдунов.
— Думаю, он просто избавился от меня на пару дней, — сказал Рэндел очень спокойно. Так спокойно, что я втайне позлорадствовала, предвкушая, что ждёт Раскела, когда мой рыцарь его встретит. — Сказал привезти какую-то ерунду от кузнеца из деревни за рекой. Я только там понял, что это обман, и гнал обратно, как сумасшедший. Приехал — и сразу понял, что они решили принести тебя в жертву. Во всем замке ни единой души. Никто не услышал бы твоих криков.
— Не услышал бы, — произнесла я задумчиво. — Раскел — самая мерзкая гадина, после Манилы.
— Он верен королю, — поправил меня Рэндел.
— А ты? — спросила я с вызовом.
— Я верен тебе. Хочу быть тебе верным. Но Чед — мой брат… Мне оставалось только горько усмехнуться:
— Он твой брат, он ваш король — и вы держите его в такой грязи, в сырости…
— Раньше мы держали его в комнате в северном крыле. Но он выл. Мы побоялись, что ты узнаешь обо всем раньше времени и перепрятали его в подвал.
— Бедняга… Как это с ним произошло?
— Это колдовство, наверное, — сказал Рэндел не совсем уверенно. — Еще вечером с ним все было в порядке, он даже шутил. Посмеивался надо мною и Эриком, а наутро мы нашли его… вот таким. Он сидел в гостевой комнате, лаял, кусался. И никого не узнавал.
— В гостевой комнате? — быстро переспросила я, и в глубине души тенькнули тревожные колокольчики. — В той, куда ты принес Манилу, когда она свалилась с лошади?
— Да, — ответил Рэндел немного удивленно. — В гостевой комнате. А почему ты спрашиваешь? Это важно?
— Не знаю.
Я и в самом деле не знала. Но мне казалось, что всё в этой истории не так просто, как видится. Всё это — лишь картинка, лишь цветочки на поверхности, а правда — она где-то там, под цветочками, глубже, гораздо глубже…
— Давай сбежим отсюда, — предложила я. — Просто сбежим. Бросим это всё.
Он молчал и молчал так долго, что мог бы уже ничего и не говорить — я поняла, что никуда он бежать не собирается.
— Не могу оставить Чеда, — признался он, наконец. — Но обещаю, что не позволю ни Раскелу, ни кому-то другому, чтобы тебя принуждали стать его настоящей женой.
— Пока тебя снова не отправят к кузнецу…
— Решим все завтра, — предложил он, целуя меня в ладонь. — Скоро рассвет, мне надо уйти, чтобы меня никто не увидел в твоей комнате. И надо забрать мой нож и твое ожерелье из клетки Чеда.
— Я не хочу, чтобы ты уходил, — сказала я честно. — Давай будем противостоять им вместе. Нобара нет, но Манила бродит поблизости. И моя свихнувшаяся свекровь не лучше нее.
— Мы теперь всё
