— И, если ты внезапно наберешься храбрости и расскажешь свою историю. — в зеркальце мелькнула улыбка. — то она окажется намного более странной, чем моя, уверен.
Я замолчала. Если и начну, да с самого начала…вряд ли это та информация, которую он хотел бы узнать.
Мы притормозили возле кофейни. Стоило войти, как теплая волна окружила меня, окутывая запахами и негромкими звуками: кофе, тихий смех за одним из столиков, ваниль, орехи, негромкая музыка. Я глубоко вдохнула, замешкавшись на пороге, и Паша слегка подтолкнул меня, коснувшись ладонью спины.
Я окаменела, как нырнувшая в панцирь черепаха — был человек, и вдруг не стало, осталась пустая оболочка, твердая, готовая ко всему. Спустя секунду я очнулась, натянуто улыбнулась и шагнула вперед, но по пристальному взгляду поняла, что скрыть реакцию не удалось.
Ну и ладно. Тем более что требовать объяснений он не стал.
Я во все глаза разглядывала интерьер — темно-шоколадная мебель, белоснежные стены, какие-то невероятные светильники из кучи перекрученных металлических трубок, ряд цветных бутылок на стойке, несколько картин на стене — черно-белые фото в темных рамах. Стоило остаться в одиночестве, чтобы начать посещать всякие симпатичные места.
Про Олега не думаем, нет. Не сегодня.
— Что будешь? — оказывается, Паша давно уже устроился напротив, подперев подбородок кулаком, и с веселым любопытством разглядывал меня. Я представила, как последние несколько минут пялюсь вокруг с неприличным восторгом и полуоткрытым ртом, и еле переборола желание закрыть лицо руками.
— На твой вкус. — торопливо отозвалась я, не сдержалась и фыркнула. — Тебя, наверное, уже не удивит, что в кофе я не разбираюсь совершенно, твердо знаю только то что кофе это «он», а эспрессо пишется без «к», но насчет вкуса…
— Нет, уже не удивит. — подтвердил он, едва заметно улыбнувшись. — Хорошо.
Я старалась не глазеть, и все равно глазела — на ямочки с чуть заметной щетиной, темно-русой, такого почти серого цвета; на косую улыбку, уползающую к левому уху; на тонкий серый свитер, длинные пальцы, да на все что угодно.
Ровно до того момента, пока стол передо мной не начал заполняться крошечными белыми чашечками. Черный, молочный, с пеной, с шоколадной стружкой, с какими-то круглыми белыми крошечными шариками… я молча осмотрела все это парящее, благоухающее воинство и подняла глаза.
— На мой вкус. — пожал плечами парень. — Пробуй все, в следующий раз можно будет выбрать со знанием дела.
— Ко всем делам с таким размахом подходишь? — я притянула ближайшую порцию и вдохнула запах.
— А чем плох размах? — Паша выставил перед собой две кружки, намного более серьезные, чем мои. — Остальное принесут…теперь можно нормально знакомиться.
— Мы уже знакомы. — я попыталась отпить, но было слишком горячо; коснулась кончиком языка, обожглась и отставила чашку.
— Имена — это не знакомство. — пожал плечами парень. — Это набор букв, на который ты при известном везении откликнешься, ничего больше.
— При везении?
— Ты можешь не захотеть отвечать. Не услышать, да что угодно. Знание твоего имени ничего мне не дает.
Я потерла нос.
— Ты какой-то сложный. — пожаловалась я и улыбнулась.
— Не люблю упрощать. Так можно всего человека со всеми его мыслями, опытом и взглядами превратить в несколько строчек, потеряв все самое интересное.
— Думаю, что-то ты обо мне уже знаешь. — хотелось чем-то занять руки, и я принялась крутить одну из чашек то по часовой стрелке, то против. — Какое-то впечатление. Не просто же так ты начал со мной…общаться.
Носиться, чуть не сорвалось с языка. Никак больше и не назовешь.
Паша помедлил с ответом.
— Да ладно, говори уж как есть. — немного нервно поторопила я его. И откуда взялся такой напор. В голове уже всплывали самые нелепые диалоги, перебивая друг друга. Примерно в середине мысленного диалога, в котором Паша объяснял, что я ему вообще неинтересна, а он просто хочет познакомиться с моей подругой, но она ни в какую не соглашается, парень поднял глаза. Оценив обстановку, он помахал ладонью перед моим носом.
— Прием, земля вызывает Сашу. Вернулась из страны страшных мыслей?
Я моргнула.
— Вижу, вернулась. Даже знать не хочу, что ты там себе понапридумывала. Ладно, давай честно.
Сцепив руки в замок, парень немного наклонился ко мне.
— Я не маньяк. — торжественно заявил он. — Честное слово. Надеюсь, ты не очень расстроишься, если я скажу, что ни разу не влюблен в тебя?
Я окончательно растерялась.
— Дело не в этом. Не в любви там или в каких-то планах. — спокойно продолжил он, глядя мне в глаза. — Я же вижу, какая ты. Насколько ты испугана и запуталась. Но ты очень милая, и я не понимаю, что же с тобой такого происходило, что ты от простого прикосновения готова в обморок упасть.
Все-таки заметил.
— Я не планирую становиться для тебя кем-то…типа мужа или любовника, или какие там варианты есть еще. Я даже не очень долго пробуду в этом городе, три месяца, потом уеду. Но эти три месяца я здесь. И почему-то мне кажется, что тебе не помешает друг.
Я округлила глаза. Всякого я конечно ожидала…но не такого.
— Удивил? — Паша усмехнулся. — Я свободен, в конце концов, могу тратить свое свободное время, как угодно. Только не воспринимай это как унижение — я это делаю потому, что сам хочу, а не потому, что ты без меня не справишься. Мне нравится проводить с тобой время, разговаривать, и я не вижу причин этого не делать. Сейчас ты взбесишься, скорее всего.
Я потерла лоб, избегая взгляда.
— Наверное, мне и правда не помешает помощь. — признала я. — Правда, не знаю, чем мне можешь помочь именно ты. Утром я думала, ну, об этой нашей встрече. О том, для чего она и к чему приведет. И не смогла даже просто понять, нравишься ты мне или нет.
Сначала ляпнула, потом испугалась, выглянула — не обиделся ли, однако смотрел он на меня скорее озадаченно.
— Будем считать, что с этим разобрались. — кашлянув, предложил он. — Давай теперь просто поговорим о чем-нибудь более приятном, а то какой-то напряженный вечер получается. Кофе стынет, кстати.
Несколько минут прошло в молчании. Я понемногу перепробовала содержимое всех чашек, попробовала блинчики со сливочным кремом и малиной и вообще вела себя образцово-показательно, пока собирала свои мысли из руин.
Сначала я была так разочарована, что едва не сбежала. Значит, все это совсем не то, о чем я думала. С другой стороны, это означает, что больше нет необходимости метаться с «ой, а имею ли я право». Дружба — она и в Африке дружба, ничего страшного не предполагает. Пытаясь выплыть между двух волн, черной с названием «я ему не нравлюсь, все пропало» и белой «я ему не нравлюсь, можно больше не мучиться, ура», я потратила уйму времени и наконец с усилием выбросила из головы обе.
Дружить? Отлично.
