Хозяин Чао остановился.
– Как тебя звать?
– Жэньди.
– Знаешь, что я тебе скажу, Жэньди? Это неплохая мысль!
Хмурая складка на лбу Жэньди слегка разгладилась. Они наклонили ган, положили его на землю и медленно покатили к гостинице под палящим солнцем, которое нещадно жгло им затылки.
Когда они через чёрный ход закатили ган с вином в кладовку, туда вдруг молнией кто-то ворвался – и Жэньди вновь нахмурился.
Это была Пэйи – дочка хозяина Чао. На круглом личике виднелись следы завтрака, штанины внизу были выпачканы грязью. Жэньди брезгливо поморщился, словно обнаружил червяка в надкушенном персике.
– Что это за мальчик? – изумлённо спросила Пэйи.
– Это Жэньди, – ответил, не оборачиваясь, хозяин Чао. Он плеснул вина в небольшую миску, сыпанул туда порошку мышьяка и теперь тщательно перемешивал. – Он будет делать у нас кое-что из того, что раньше делал Цзимин. Жэньди, познакомься, это моя дочь Пэйи.
Жэньди презрительно фыркнул и закатил глаза. Пэйи сощурилась и уставилась на него исподлобья.
Однако хозяин Чао, казалось, ничего этого не заметил. Он поставил Пэйи прямо перед собой и нежно убрал растрепавшийся локон с её розовой, как вишнёвый цвет, щёчки. Пэйи застыла, как каменная статуя, и только водила глазами, пока отец обмакивал палец в винную смесь и аккуратно выводил у неё на лбу знак силы – символ ван. Жэньди, наблюдавший за ними с порога, ни с того ни с сего вдруг ощутил гнев вперемешку с завистью.
– Это защитит тебя от Ядовитых Тварей, – сказал дочери хозяин Чао и вздохнул. – Подумать только, вот уже и День Пяти Ядов! Не успели оглянуться, как весна пролетела.
Пэйи не отвечала – её взгляд был прикован к Жэньди, который корчил ей рожи, притворяясь по очереди каждой из пяти Ядовитых Тварей – змеёй, скорпионом, сколопендрой, пауком и жабой. Ядовитую Жабу он показывал, выпучив глаза и высунув язык.
– Что он здесь делает? – спросила Пэйи и поджала губы.
– Я же тебе сказал, – ответил её отец. – Теперь, когда Цзимина с нами нет, нам нужен помощник.
– Никто нам не нужен! – вспылила Пэйи. – Цзимин вернётся!
Хозяин Чао снова издал тяжкий вздох – будто камень упал в воду.
– Твой брат сам принял решение, – сказал он и, вскинув голову, вышел.
Пэйи беспомощно посмотрела ему в спину и перевела взгляд на Жэньди. Странное чувство – гнев, замешанный на зависти, – вновь всколыхнулось в нём, и он с издёвкой произнёс:
– Малявка! Тебе даже вино пить ещё рано, вот и ходи со знаком ван на лбу. Смотри не попадись Ядовитым Тварям!
Пэйи обожгла его сердитым взглядом.
– Ты жуткий! – прошипела она и выбежала вон.
Глава 3
А самому Жэньди жуткой казалась эта деревушка – она называлась Деревня Ясного Неба – и гостиница в ней. Пэйи, которой было велено всё ему показать, чуть не лопалась от злости, когда он фыркал при виде грубых деревянных полов и полуразрушенных каменных домишек, стены которых поросли травой, и трава эта уже пожухла.
Одна только странная каменная равнина, раскинувшаяся за гостиницей, не вызывала у Жэньди презрительной усмешки. Плоская, гладкая, она уходила в бесконечность – как будто кто-то взял и стёр тряпкой часть пейзажа.
– Что это? – невольно вырвалось у Жэньди.
– Это Каменный Блин, – ответила Пэйи, довольная, что нашлось хоть что-то, над чем этот противный мальчишка не смеётся. – Его сделал мой предок.
– Сделал? – не поверил Жэньди. – Врёшь небось!
– Я говорю правду! – возмутилась Пэйи. – Мой предок был великий человек!
– Твой? Да это мой предок был… – начал было Жэньди, но осёкся.
– И что такого великого сделал твой предок? – спросила Пэйи. – Вот мой, например, сдвинул гору!
Жэньди с досадой закусил губу. Его-то предки были по-настоящему великими – не то что предки этой чумазой девчонки! Однако он удержался и спросил:
– А как?
Мой высокочтимый прадед переехал сюда, когда это место ещё называлось Деревней Бесконечной Горы. Человеком он был необыкновенным. Он был так решителен и отважен, что, когда ему захотелось испить чаю, заваренного на воде горных речек Наньлина, он, чтобы до них добраться, преодолел тысячи ли, не испугавшись даже яростных волн реки Янцзы. Он был так умён и мудр, что за всю свою жизнь не проиграл ни одной партии в шахматы. Он был так силён и могуч, что однажды протащил по улице двух бычков, ухватив за хвосты. Он был так велик, этот мой досточтимый прадед, что все, даже духи с небес, смотрели на него с восхищением.
Поэтому когда однажды осенним утром он выглянул в окно и возмутился увиденным, то не только его домочадцы, но и земля вокруг затряслась от испуга.
– Из моего окна ничего не видно! – грозно вскричал прадед. – Где небо, где солнце, где облака?
– Почтеннейший отец, – низко склонились перед ним оба сына и жена, – наш дом стоит у самой горы. Из твоей комнаты не видно неба, потому что гора его заслоняет!
– А я желаю видеть ясное небо! – в гневе выкрикнул мой высокочтимый прадед. – Я не позволю этой нахальной горе заслонять небосвод! Мы её сдвинем.
Он взял лопаты и вёдра и вместе с сыновьями, послушными отцовской воле, принялся копать. Понемногу, ведро за ведром, они начали сносить гору. Это была, конечно же, невыполнимая задача – всё равно что вычерпать океан миской для риса. Однако моего досточтимого прадеда это ничуть не обескураживало. Изо дня в день они вёдрами уносили землю и камни. И изо дня в день все жители деревни в изумлении выходили на это посмотреть.
Потрясённый шёпот крестьян донёсся до облаков, и его услышал сам Дух Горы. Он глянул вниз, на моего прадеда, на его могучие неутомимые руки, без устали носящие камни, – и забеспокоился. Дух Горы принял человеческий облик и поспешил вниз.
– Зачем ты пытаешься сдвинуть эту гору? – спросил Дух Горы моего высокочтимого прадеда. – Разве не понимаешь, что это невозможно – вынести гору вёдрами? Даже если ты проживёшь сто лет и будешь трудиться каждый день от зари до зари, ты всё равно не достигнешь цели.
Но мой глубокоуважаемый предок презрительно отмахнулся от его слов.
– Я сдвину эту гору, – сказал он. – Если мне не хватит на это жизни, то дело продолжат мои сыновья, а после – их сыновья. И мало-помалу эта гора, эта досадная помеха, будет снесена!
Дух Горы сразу понял, что в словах моего почтенного прадеда заключена истина. Он задрожал и затрясся от страха и удалился прочь, ничего больше не сказав. А на следующее утро комната моего прадеда была залита солнечным светом.
Прадед вскочил и выбежал из дому.
Горы не было.
Вместо горы было лишь пустое каменное поле, плоское как блин и бесконечное как небо. Мой высокочтимый прадед гордо расправил плечи. Он сдвинул гору!
– Вот так у нас и появился этот Каменный Блин, – заключила
