— Да, конечно, — та оттерла капельки пота, выступившие на лбу, взамен оставив на нем следы крови. — Сейчас попробую.
Она обхватила левое запястье ветра, заключенное в кольцо холодного серебра. Стоило Эвинол прикоснуться к металлу, как тот просто рассыпался в пыль. Оба не ожидали такого. Отпрянув друг от друга, они в изумлении переглянулись, не веря, что все может быть так легко. Инослейв опомнился первым и свободной рукой крепко обнял Эви, притянув ее к себе.
— Вы опять?! — возмущенно протянула Ларишаль. — Успеете еще наобниматься. Если не хотите расплавиться, сомкнув объятья, советую поспешить.
Эвинол окинула богиню южного ветра долгим оценивающим взглядом.
— И вправду стоит поторопиться, — она вновь повернулась к Инослейву и коснулась второго браслета.
Тот рассыпался прахом, как и первый. Наконец-то он свободен! Инослейву захотелось прижать к себе Эвинол, на этот раз по-настоящему, и плевать, что там думают об этом Ларишаль и остальные. Словно угадав его намерение, Эви отступила, направившись к Инниаль. Пара движений — и сестра тоже вырвалась из плена. Уж она-то не стала себя сдерживать, изо всех сил стиснув Эвинол в объятиях и закружив от избытка чувств.
— Ты с ума сошла, Инниаль, — прошипела Ларишаль. — Только о себе думаешь! Поставь ее немедленно, и пусть освобождает нас!
Инниаль отпустила Эви, и новый подземный толчок раскидал их в разные стороны друг от друга. Инослейв тут же оказался возле Эвинол и помог ей подняться. На какой-то миг она безвольно повисла на его руках, и ветер понял, насколько девушка слаба и чего ей стоит просто держаться на ногах, когда от нее ждут новых подвигов.
— Давай же! — потребовала Ларишаль. — Не видишь, что творится?
— Тебе вроде нравились вулканы, Ларишаль, — Инослейв не спешил отпускать Эви.
— Идиот! Одно дело — смотреть со стороны, другое — купаться в лаве. Тащи свою девчонку сюда, пусть освобождает нас от этой дряни, — она кивнула на оковы.
— А с чего ты взяла, Ларишаль, что я стану тебя спасать?
Даже Инослейв не ожидал от Эви такого. Когда-то он сам убеждал ее, что его родичи не стоят благородного самопожертвования. А она спорила. Ветер не понимал, что задумала Эвинол, но не собирался вмешиваться. После того что она сделала, у Эви есть право решать все и за всех. А Ларишаль просто сошла с ума со своей надменностью.
— А зачем же ты явилась сюда, если не за тем, чтобы спасти нас? — в голосе Ларишаль уже не было прежней уверенности.
— Я пришла за Инослейвом. И затем, чтобы спасти мир.
— Но ты знаешь, что не спасешь его без нас, — теперь говорила Тантарин. — Ты пришла сюда не ради нас, это ясно. И надо быть дурой вроде Ларишаль, чтобы этого не понять. Ты пришла ради людишек, которые сгинут без ветров, так?
— Людишек! — с горечью воскликнула Эви. — Вы до сих пор в каждое слово о людях вкладываете презрение. А ведь они спасли вас! Не я, а они. Я — лишь оружие, созданное их силой и волей. Люди создали вас, они же могли уничтожить вас своей ненавистью…
— И себя заодно.
— И себя, — Эвинол не стала спорить. — Но они осознали свои ошибки и сделали все, чтобы их исправить. Они не жалели себя, чтобы помочь мне победить тварь, которую сами призвали. А ведь это вы довели их до этого своей жестокостью и презрением, превратив в корм. Люди — не скот и не безгласные источники силы, они — ваши создатели. И они сильнее вас!
— И чего ты хочешь от нас, девчонка? Чтобы мы признали людишек создателями? — Тантарин источала ледяное презрение. — Отчего бы нет? Удовлетворена? Теперь ты отпустишь нас?
— Я отпущу вас только после того, как каждый из вас поклянется никогда впредь не требовать и не принимать человеческие жертвы. Я знаю, что ветра не могут нарушать данные клятвы.
— Ты считаешь, что мы по доброй воле откажемся от источника божественной силы и снова запремся, жалкие и слабые, каждый в своих владениях?
— Взамен вы получите жизнь в разумном воплощении, — Эвинол говорила твердо и спокойно, как истинная королева. — Такую же, как вели последние тысячу лет.
— Но твои людишки погибнут без нас! — Тантарин с торжеством смотрела на Эви.
— Отчего же? — Эвинол холодно усмехнулась.
Инослейв чувствовал, как тяжело она на него опирается, понимал, что девушка держится из последних сил, а оттого еще больше поражался спокойной, надменной уверенности, с которой она говорила.
— Мир не останется без ветров. Вы же не погибнете, а лишь утратите телесность и разум. Будете дуть, как в далекой древности, повинуясь своей природе, а не свободной воле. Кроме того, у людей останутся Инослейв и Инниаль. Этого достаточно.
Только теперь западный ветер до конца понял замысел Эвинол и восхитился ее твердостью и мудростью. Люди не могли придумать для себя лучшей заступницы, чем Эви! Сделать ее богиней — самое разумное решение за историю человечества.
Пещеру снова тряхануло несколько раз подряд, каждое новое сотрясение было сильнее предыдущего. Пар валил, казалось, даже из тех мест, где стены выглядели монолитом.
— Я согласна! — закричала Миалин. — Клянусь отныне и вовеки не требовать и не принимать человеческих жертв. Освободи меня!
Инослейв одним рывком перенес Эви к Миалин, чтобы та освободила богиню северо-восточного ветра от оков. Едва получив свободу, Миалин обернулась ветром и рванулась в один из темных коридоров, которые вели прочь из пещеры.
— И я клянусь, — к удивлению Инослейва, следующим вызвался Хорастер. — Ну ее в бездну, эту силу, я здесь подыхать не намерен. А лишиться осознания себя — еще хуже, чем сгинуть.
Эви и его кандалы превратила в прах. Следом за старшим братом, перебивая друг друга, клятвы принесли Фианар и На’араш и тут же рванули по пути сбежавшей Миалин.
— Инниаль, лети за ними, — велел Инослейв своей младшей.
— Нет, я останусь, — внезапно заупрямилась та. — Я не брошу тебя… и Эвинол.
В пещере было невыносимо жарко и душно. Инослейв слышал, как тяжело дышит Эвинол. По черному камню заструились первые потеки лавы. Пока еще тонкие струйки, сползая на пол пещеры, сливались в ручейки, ширились, подбираясь все ближе к центру. Ветер подхватил Эви на руки и приподнялся над полом.
Прикованными к скале остались лишь Ларишаль и Тантарин. Первой не выдержала богиня южного ветра.
— Будь ты проклята! — красивое лицо искажала гримаса неподдельного страдания. — Я клянусь… никогда не требовать и не принимать…
Каждое слово давалось ей с трудом. Ларишаль разрывалась между жаждой силы и власти и желанием жить. Было видно, как мучительно ей дается выбор. Стоило Эви освободить ее руки, как Ларишаль замахнулась, чтобы ударить девушку. Инослейв, державший Эвинол, не позволил ей этого сделать, отклонившись. Не рассчитавшая сил Ларишаль подалась вперед и полетела в лаву, успевшую образовать на полу небольшое озерцо. В последний момент она успела стать
