— Я скоро закончу и приеду поговорить с ним, — послышался приятный женский голос из телефона.
— Поздно, он ушел, — тяжело дыша, сказал мужчина.
— Тогда поговорю, когда он вернётся. Давай, дорогой, мне пора, — женщина повесила трубку.
Лукас сидел в своей комнате на твёрдой кровати. Он не любил слишком мягко, поэтому его матрас был совсем тонким, отчего деревянный скелет кровати хорошо чувствовался, но это нравилось Лукасу. В комнате парня не висело ни одной фотографии, только стикеры с важными заметками. Парень посмотрел на часы и вышел из комнаты. Его родителей не было, в доме был лишь повар, который готовил ужин и уборщица, но она была занята белым ковром в гостиной. Лукас аккуратно прошел на чердак. Он долго искал большую коробку, среди хоть и аккуратно сложенного, но всё же хламья. Сев на пол, парень открыл коробку и достал фотографию в рамке. На ней был изображен парень, сидящий рядом с мальчишкой, держащим мяч.
— Привет, Крис, — сказал Лукас и провел по лицу парня, который так ярко улыбался.
Лукас никогда не понимал, как тот, который так широко улыбается на этой фотографии, может сам оборвать свою жизнь. Как один солнечный день может стать черным до конца жизни? Как этот веселый мальчуган может почти перестать улыбаться? Лукас смотрел в глаза своего брата, и в голове в очередной раз всплыл вопрос, который прозвучал ещё в детстве: «Зачем?». Этот вопрос крепко застрял в голове парня, его заглушали другие эмоции: веселые, грустные или бешеные, но Лукас с того дня никогда не забывал чувство пустоты. Чувство пустоты, когда твой брат не возвращается из школы, а потом родители до тебя пытаются донести мысль, что твой любимый брат спрыгнул с крыши академии, не выдержав давления этого жалкого мира. Единственное утешения Лукаса – это друзья, которые и по сей день стараются ему помогать, просить ему об этом не надо, парень всегда знает, что эта шестёрка ребят будет с ним. Сейчас, как бы Лукас это ни скрывал, он рад, что и Рамон вернулся из штатов. Теперь они опять та семерка мальчуганов. Лукасу было до боли обидно и стыдно перед друзьями, что он перестал делиться с ними своей болью, но он точно уверен, что этот вопрос: «Зачем?» задан всё же неспроста.
Комментарий к Глава 5Это уже пятая глава моего фанфика. Сюжет начинает развиваться, и мне интересно знать ваше мнение. с:
====== Глава 6 ======
На следующее утро академия просто утопала в панике и неразберихе. Преподаватели носились с разными листами, списками учеников, сами же ребята даже не знали, что они пишут первым и где их кабинеты находятся. К началу учебного дня многое всё же прояснилось. Ребят оставили в кабинетах на первом этаже, чтобы, когда они закончат писать, они не слонялись по академии и не мешали другим. Пиковая шестерка сидела на партах в кабинете математики. Здесь были почти все из их класса и несколько учеников из параллелей. Все парни были более чем расслаблены, кроме Адама, который уже в четвертый раз пролистывал свои конспекты, которые он подготовил вечером, чтобы выделить и запомнить самое необходимое.
— Ты из-за математики так нервничаешь? — усмехнулся Рамон. Им всё же удосужились объявить, что первым пробным экзаменом на сегодня стала математика
— В математике я уверен, — не отрываясь от записей проговорил Адам, он хотел продолжить говорить, но замолчал.
— По английскому беспокоишься?— также проницательно спросил Рамон. — Не волнуйся, я уверен, что ты хорошо всё напишешь.
— Конечно, тебе-то волноваться не стоит, калифорнийская птичка, — усмехнулся Джеймс.
Адам незаметно уставился на Рамона, когда тот уже отвешивал подзатыльники Джеймсу, но улыбаться Адам не спешил. Он смерил Рамона холодным взглядом и опять уткнулся в записи. Через несколько минут мистер Пэйдж объявил, что ученики могут начать расходиться по своим кабинетам, где они будут писать экзамен. Ученикам заранее выдали бумажки с номером аудитории. Парни не писали все в одном кабинете. У Джеймса и Шона была одна аудитория, как и у Лукаса с Реем, а Адам, Райан и Рамон писали поодиночке в разных аудиториях. В школьных коридорах столпились кучи учеников, желающих пройти в свои кабинеты. Джеймс и Шон стояли в толпе ребят и переговаривались тихо, почти наклоняясь к уху друг друга. Девушки, которые стояли рядом с ними, резко повернулись.
— Джеймс, удачи, — сказали они и кокетливо улыбнулись.
— О себе лучше беспокойтесь, — проворчал парень, на что они рассмеялись и отвернулись, переговариваясь, какой Джеймс милый и как ему идет злиться.
Шон тоже посмеялся и похлопал друга по плечу.
Когда все наконец расселись по своим партам, учителя раздали им листы с заданиями. Время пошло. На экзамен выделялось три часа, после которого следовал небольшой обеденный перерыв, а самым последним испытанием на сегодня было три часа английского.
Как и говорил Адам, математика ему давалась лучше всего, уж точно лучше английского. Она давалась лучше, потому что парень был смышленым и очень хорошо считал в уме, легко запоминал формулы, которые потом применял в решении. Математика давалась лучше, чем английский, где он просто ужасен. Адам учил, учил и ещё раз учил, но будто в голове у него образовалась черная дыра, куда затягивались все эти знания. При всей его зубрежки, парень владел скудным словарным запасом и всегда забывал правила грамматики. Когда Адам видел текст полностью на английском, то в ту же секунду превращался в маленького слепого котенка, который тыкал свою мордочку в разные стороны, пытаясь что-то различить по запаху или слуху. Задания по математике были легкими, но так считал только Адам. Шон же задумчиво перечитывал задание уже в шестой раз. Оно было сложным, непонятным. Парень не знал, с какой стороны подойти к решению этого задания.
Шон хотел хорошо написать экзамены. У него это получалось, но задания с повышенным уровнем сложности давались ему с большим трудом. Задачи вроде той, которую он сейчас перечитывал, он никогда не решал правильно. Он старался, ход мыслей у него всегда был верен, но ответ – никогда. Шон, понимая, что эта задача – дохлый номер, закусил губу и откинулся на спинку стула. Первым его взгляд упал на мадам Берч, которая сверлила того взглядом, будто парень прямо перед её носом держал шпаргалку. Шон усмехнулся и перевел взгляд на Джеймса, который расслаблено сидит на стуле и смотрит в лист, постукивая ручкой по столу. Математика давалась парню, на удивление, легко, хотя тот не считался примерным учеником. Джеймс никогда не писал на сто баллов ни экзамены, ни олимпиады, а участвовать в различных конференциях ему просто было скучно. Это дело Адама.
Райан хотел постараться ради дедушки хорошо сдать
