— И что же сподвигло вас, госпожа Вероника, приготовить такой грандиозный ужин?
— Барт попросил, — невинно улыбнулась она.
— Каким образом? — процедил министр, сверля взглядом спину Двейна, Вера усмехнулась:
— Письмо мне нарисовал, высокохудожественное. Можете посмотреть, вдруг узнаете персонажей, на столе лежит.
Министр усмехнулся и встал, вышел из кухни. Вера посмотрела на Двейна, который таращился на неё круглыми глазами и кусал губы, он беззвучно прошептал:
— Вы с ума сошли?
Она сурово нахмурилась и так же тихо ответила:
— Ты ему слишком много позволяешь.
Двейн пораженно выдохнул и зажмурился, потёр лоб тыльной стороной ладони, качая головой и тихо смеясь. Но когда в коридоре раздались шаги, он мигом стал серьёзным и продолжил чистить свою картошку. Министр вошёл и сел на своё место, развернув на столе письмо, иронично вздохнул:
— Ну что, кто возьмёт на себя смелость сказать Барту о том, что художником ему не быть? Расстроенный маг — это опасно.
— Голодный маг опаснее, — фыркнула Вера. — Узнали кого-нибудь?
— Четверых, — кивнул министр, — только главного персонажа что-то никак не могу идентифицировать. Кто бы это мог быть? Стоит на скале в лучах обожания, раздаёт еду и колдует над котлами… ума не приложу!
— Может, Двейн? — изобразила задумчивость Вера, — или Эйнис?
На Двейна опять напала икота, министр иронично фыркнул и вздохнул:
— К сожалению, нет. — Помолчал и нормальным тоном сказал: — А серьёзно, что случилось?
Вера посмотрела на притихшего Двейна и сделала приглашающий жест, он неохотно ответил:
— Барт поспорил с Артуром, что госпожа Вероника выполнит его просьбу и накормит весь лазарет.
— А ты тут причём? — вздохнул министр.
— Я… — парень виновато покосился на Веру и тихо сказал: — Я доставил письмо.
— И всё? — недоверчиво фыркнул министр.
— И тоже поспорил с Бартом. — Он опустил глаза и неохотно продолжил: — Он поставил условие, что если госпожа согласится приготовить самую большую кастрюлю из столовой отдела, то я плачу за продукты.
Вера заинтересованно выпрямилась, окидывая парня взглядом, он коротко улыбнулся ей и опять опустил глаза.
— Это не объясняет, почему ты здесь картошку чистишь, — фыркнул министр, — это тоже часть спора?
— Нет, — нахмурился Двейн, на секунду обернулся и пробурчал, — я предложил свою помощь, потому что у меня есть совесть и она не позволяет мне взваливать такое на госпожу Веронику.
«Дзынь.»
Министр тихо рассмеялся и взял со стола часы истины, иронично протянул:
— Какая неудобная штука, да?
Двейн надулся, как кот, положил нож и обернулся, неодобрительно глядя на министра:
— Зачем вы держите здесь часы?
— Зачем ты сюда пришёл? — издевательски фыркнул министр, — можешь не врать мне, я знаю ответ.
— Если знаете, зачем спрашивать? — пробурчал Двейн, опять берясь за картошку, бросил короткий взгляд на заинтересованную Веру и вздохнул: — Я хотел с вами познакомиться. — Обернулся к министру и буркнул: — Вы довольны?
— Вполне, — злорадно протянул министр, — продолжайте, не отвлекайтесь.
Вероника смущенно улыбалась, Двейн хмуро и безжалостно чистил картошку, министр шелестел бумагами, изредка довольно посмеиваясь. Вера контролировала работу Двейна и через время скомандовала:
— Хватит картошки. Я порежу, чисти морковку и режь.
Он молча сделал как она сказала, а когда начал резать, с бешеной скоростью и машинной точностью, Вероника восхищенно округлила глаза и наклонилась ближе:
— Ого! Много тренировался?
Двейн польщенно улыбнулся, Вера поворошила идеальные кусочки и округлила глаза, показывая парню большие пальцы:
— А луковицу на тридцать шесть частей сможешь?
— Да, — скромно кивнул Двейн, Вера уважительно вздохнула:
— Капусту режешь ты.
Он довольно просиял, министр не выдержал, отложил бумаги и подошёл, любопытно заглядывая Вере через плечо:
— Что он такого выдающегося сделал?
Вера показала на кусочки, министр взял один:
— Это сложно? — Вера энергично закивала, министр протянул руку Двейну: — Дай нож. — Двейн округлил глаза и отдал, министр оттёр его плечом, забрал морковку и стал медленно и сосредоточенно резать точно так же. Вера переглядывалась с Двейном, ещё более охреневшим, чем она сама, министр дорезал, презрительно смерил взглядом кусочки, фыркнул и не глядя протянул нож Двейну. Вытер руки, развернулся с королевским высокомерием и вернулся на своё место. Вера показала его спине язык.
Двейн, похоже, исчерпал сегодняшний лимит шока, поэтому просто тихо сказал:
— Можно я бойцам расскажу, кто для них готовил?
— Рассказывай, — отмахнулся министр, — пусть проникнутся.
Вера с трудом задавливала смех, глядя как на Двейна опять нападает икота, развела руками и вернулась к готовке. Стало тихо, мысли потекли петлями вокруг присутствующих, она вспомнила разговор с министром и тихо сказала:
— Двейн, а можно личный вопрос? Если не хочешь, не отвечай. — Он поднял брови и кивнул, она улыбнулась с предвкушением: — На что ты тратил деньги, которые получал за синяки господина министра, когда был маленький?
Министр за спиной перестал шелестеть бумагами, Двейн смущенно улыбнулся и тихо сказал:
— Я их не тратил. — Вера пораженно округлила глаза, молча приглашая продолжать, парень смущенно опустил глаза и пожал плечами, — мы договаривались держать всё в тайне, а если у раба внезапно появятся деньги, кто-нибудь может заинтересоваться, откуда они у него взялись. Хозяин рабу их дать не мог, значит они либо украдены, либо получены как плата за противозаконные действия. Если бы я попался с этими деньгами, из меня бы выбили признание и узнали о наших тренировках.
— То есть, ты изначально знал, что не сможешь их потратить? — сказала Вера, он кивнул, она подняла плечи: — То есть, ты рисковал бесплатно? — Он опять кивнул, она улыбнулась: — Почему?
Двейн молчал, опустив глаза с загадочной улыбкой, Вера смотрела на его медленно заливающееся краской лицо и слушала, как за спиной перестал дышать министр Шен.
— Тренироваться у такого мастера — большая честь, — наконец сказал Двейн, не поднимая глаз, Вера ироничным шёпотом фыркнула:
— У девятилетнего мастера?
— Тогда мы были детьми, — качнул головой парень, — я не осознавал всей опасности и воспринимал это как игру.
— А потом? — продолжила допытываться Вероника.
— Когда господин приехал в следующий раз, он уже был трехкратным чемпионом континента, — уважительно понизил голос Двейн, — мне льстило, что он так высоко ценит мой уровень, что готов платить за тренировки со мной больше, чем я стою.
— Так куда ты девал деньги? — шкодно улыбнулась Вера.
— Закапывал в саду, — смущенно улыбнулся Двейн, — там такой мешок, что я его, наверное, от земли не оторву. Они до сих пор там лежат.
Вера улыбнулась, слушая как за спиной медленно вдыхает господин министр, хихикнула:
— То есть, ты рисковал жизнью, просто потому, что это круто?
Двейн улыбнулся шире и тихо сказал:
— Цыньянские боги не считают гордыню пороком. Да.
Вероника улыбнулась шире и прикусила губу, борясь с желанием обернуться и посмотреть на министра Шена, толкнула бедром Двейна и шепнула:
— Ну крут, крут, я прониклась. Давай режь дальше.
— Нет, ничего, — иронично качнула головой она, — как думаете, ваши профдеформации обратимы?
— Вряд ли, — он опёрся о стол, с улыбкой изучая её письмо, — да и зачем? Мне они жить не мешают.
— А то, что они мешают окружающим — не ваша проблема, я поняла, — ненатурально улыбнулась Вероника, опять берясь за
