— Я… Я… Прости, — судорожно всхлипнув, выговорила с трудом. — Я не могу. Не сейчас. Прости!
— Ш-ш. — Алан тихонько подул в мою макушку, несколько раз глубоко вздохнув и выдохнув. Даже представить себе, каково ему сейчас, было сложно. И его выдержке я могла только позавидовать. Чего я боялась? Что он накинется на меня и изнасилует, если я скажу «нет»? Страхи медленно таяли под его спокойными поглаживаниями. Все напряжение, копившееся неделю, то, с которым я приехала сюда — все стихало.
— Ты не считаешь меня сумасшедшей? — Я наконец осмелилась поднять на него глаза. Он покачал головой.
— За что? Скорее, я должен сердиться на себя за то, что слишком тороплю события. Если бы мы поехали в Хэмптонс, ты чувствовала бы себя увереннее. Мы жили бы в разных номерах, и решать пришлось бы только тебе. А так… — В его голосе послышалась улыбка. — Я заставил тебя приехать ко мне, заранее зная, чем закончится этот вечер. Но разве можно меня в этом винить? В том, что я тебя хочу?
— Я не виню, — твердо ответила я, привставая на локте и заглядывая в его лицо. — Просто… я сама не думала, что буду так реагировать. И, знаешь, я сама от этого не в восторге.
Нервно усмехнувшись, я откинулась на подушку. Внизу проехала машина, и свет ее фар скользнул по потолку, выхватив край картины, висевшей на стене. Армстронг по-прежнему приглушенно пел в гостиной, но сюда долетали только тембр его голоса и мелодия.
— Хочешь уехать домой? — тихо спросил Алан.
— Нет. — Уезжать действительно не хотелось. И сейчас мне было очень уютно. — Если ты не против.
— Я могу лечь в гостиной.
— Останься. Если я не прошу слишком многого, конечно. — В голове мелькнула мысль, что оставаться в постели с мужчиной, только что пылал страстью, значит испытывать его безграничное терпение. С другой стороны, он лучше меня знает границы своей выдержки. А мне так хорошо просто лежать рядом, в кольце его рук… Мне не хватало этого — простого тепла, чужого размеренного дыхания рядом.
Алан не стал отвечать. Он притянул меня к себе, накрывая нас обоих одеялом, и невесомо поцеловал в висок.
Примечания:
*Грис, Хуан — испанский художник и скульптор, один из основоположников кубизма.
Двенадцатая глава
Мне было тепло. Даже жарко. А еще немного странно и неловко. Сон неохотно покидал сознание, и только спустя минуту я поняла, что именно вызывает смешанные чувства — рядом лежал Алан. Осторожно приоткрыв глаза, я увидела его руку, лежащую поверх одеяла на моем бедре. Судя по мерному дыханию, он еще крепко спал. С одной стороны очень хотелось сбежать сейчас, по-тихому, чтобы не встречаться с ним взглядами: вчера, в темноте, все было проще. С другой — смысла сбегать не было. Мы все равно увидимся на работе, и тогда неловкости точно не избежать. К тому же, у меня нет желания порывать с ним. Я просто попросила дать мне время, и Алан согласился. А значит, в том, что мы лежим полуголые в одной кровати, нет ничего неловкого.
Успокоившись, я с интересом принялась разглядывать комнату, которую так и не получилось вчера рассмотреть. Обстановка повторяла гостиную — такой же выдержанный, холодный и минималистский стиль. Светлые, почти белые стены, картина напротив кровати — снова реплика одного из авангардистов. Большая двуспальная кровать, на которой мы лежим, и две тумбочки по краям. Окно на полстены выходило на улицу, и с моего места можно было увидеть крышу соседнего дома через улицу.
Небо было затянуто серыми облаками, в разрывы которых проглядывали голубые лоскуты. Утро только начиналось, и за окном было тихо. Интересно, сколько сейчас времени? Внутренние часы подсказывали, что не больше шести. В этот момент о себе напомнил организм, требовательно заявляя, что не мешало бы посетить ванную комнату. Осторожно выбравшись из-под руки Алана, я быстро поднялась и оглянулась, не сумев сдержать улыбку умиления.
Все-таки спящий мужчина всегда выглядит трогательно. Днем уверенный в себе, ночью — полный страсти и желания, сейчас Алан Хамфри выглядел умиротворенным и беззащитным. Подложив руку под подушку, он заворочался, стоило мне подняться, и свернулся в калачик. Выскользнув из спальни, я миновала гостиную, удивившись, что стол уже убран — когда Алан только успел? В ванной, уже стоя перед зеркалом, порадовалась, что проснулась раньше. Не такой хотелось выглядеть в наше первое утро! Растрепанная, с размазанной в уголках глаз тушью, припухшими после слез глазами и ярко-алыми от поцелуев губами. Тот еще вид. Плеснув в лицо воды и почистив зубы пальцем, я показала язык своему отражению, решив, что в следующий раз надо прихватить с собой зубную щетку.
Стоп. А он будет, этот следующий раз? Прислушавшись к себе, я поняла, что будет, если Алан не против. Потому что его уступки расположили к себе больше, чем если бы мы просто переспали. Его чуткость привлекает и притягивает, делая практически идеальным. Но ведь идеальных мужчин не существует. Уж мне-то не знать после полных нежности ухаживаний Стива! Нахмурившись, я облокотилась о раковину. Может, Алан что-то скрывает? Может, ему нужна не я, а просто возможность подобраться ближе? К чему?..
Ну, уж нет! Зло посмотрев на свое отражение, я тряхнула головой. Я не позволю печальному опыту прошлого испортить будущее! Если видеть во всех мужчинах отражение мужа, можно вообще поставить на себе крест. Не смей думать об Алане плохо, Дороти! Может, ты и впрямь нашла своего Железного Дровосека с огромным любящим сердцем?
Когда я вернулась, Алан уже проснулся, и в его взгляде читалось столько облегчения, что давешние подозрения моментально развеялись, оставив после себя легкий привкус стыда. За что я могу его подозревать? И зачем?
— Я думал, ты ушла. — Он повернулся на спину и улыбнулся, но в глазах все еще плясал вопрос.
— Разве я похожа на тех, кто пользуется слабостью мужчины, а потом сбегает, не попрощавшись? — игриво улыбнувшись, забыв о том, что стою перед ним в одном кружевном белье в свете зарождающегося утра, я подошла к кровати. И только присев, поняла свою ошибку — глаза Алана вспыхнули и начали темнеть.
— Не скрою, мне бы хотелось, чтобы ты воспользовалась моей слабостью в большей степени, — его шутливый тон мало вязался с огнем, тлевшим в голубых глазах.
— Я обязательно учту твои пожелания, — прошептала, склоняясь над ним и целуя. — Позже. А сейчас, может,
