— В холодильнике есть яйца и бекон, — скрывая разочарование, Алан тоже отодвинулся, закидывая руки за голову.
— Эта информация была бы очень важна, — рассмеялась я, — если бы я умела готовить!
— Не умеешь? — с надеждой уточнил Алан.
— Совсем. — Я покачала головой и отыскала глазами платье.
— Тогда я приготовлю. — Он сел и выразительно посмотрел на меня. Одеяло сползло, обнажая плечи и грудь, и я невольно залюбовалась, испытывая желание покрыть поцелуями каждый дюйм открывшегося тела.
— Ты подождешь меня в гостиной? — немного напряженно спросил он, указывая глазами на одеяло ниже. Проследив за его взглядом, я покраснела. Хотя не скрою, думать о том, что один только мой вид приводит его в полную боевую готовность, льстил. Подхватив платье, я выскочила из спальни. Он вышел через пару минут, в широких домашних штанах и узкой, обтягивающей плечи синей майке. Стараясь не опускать глаза, чтобы убедиться в том, что его возбуждение уже не так заметно, я послушно прошла за ним на кухню, усаживаясь за столом и наблюдая, как он готовит.
Утро пролетело незаметно за завтраком и легкими разговорами. Мне действительно не хотелось уходить. Хотелось просто сидеть и слушать рассказы Алана о том, сколько он прошел собеседований, чтобы получить возможность купить здесь квартиру.
— Знаешь, я въехал сюда две недели назад, а все еще кажется, что за мной постоянно следят и ждут, что я выкину что-нибудь, наводящее тень на честь всего дома!
— Ты же сам говорил, что Тимоти приехал на желтом «жуке» и кричал на всю улицу, что здесь слишком тихо для твоей непередаваемой харизмы! — Снова представив это, я рассмеялась. — Боюсь, ты будешь под пристальным наблюдением не один месяц.
— Не знаю, что вообще заставило меня сменить квартиру, — задумчиво подперев подбородок ладонью, сказал Алан. — В юности мне всегда казалось, что солидная работа, дорогая машина и квартира в престижном районе — это верх счастья.
— А сейчас? — тихо спросила я. — Ты так уже не думаешь?
— Нет. — Алан пристально посмотрел на меня. — Сейчас я понимаю, что для счастья нужно совсем другое.
Я смешалась, не зная, что ответить. Слишком уж его слова походили на признание, которое в глубине души очень хотелось услышать, но в то же время я боялась, потому что не смогла бы на него ответить. Тишина слишком затянулась.
— Пора вызывать кэб. — Я посмотрела на Алана. Он легко пожал плечами, словно и не было этого проникновенного взгляда, и потянулся к телефону.
Уже по пути домой я несколько раз возвращалась к его фразе, пытаясь разобраться в своих чувствах. Но в итоге задвинула мысли об этом подальше, решив, что пока для них не время. А еще мне все же хотелось домой. Принять душ, переодеться, забраться в свою кровать… Я даже гостиницы всегда переносила с трудом, а ночевка в чужом доме — это очень смелый эксперимент. Впрочем, он все-таки удался, и я не сбежала среди ночи домой, давая Стиву повод для новых подначек.
Кстати, о муже. Дома его не оказалось. Я обошла всю квартиру, она была пуста. Постель небрежно застелена — значит, ушел сегодня, а не вчера. Отчего-то эта мысль принесла облегчение и успокоила. Вообще-то пойти куда-то сейчас было для него проблематично, если только… Гипс! Конечно, он говорил на днях, что Гамильтон вот-вот снимет гипс, и даже спрашивал, не хочу ли я съездить с ним. Что ж, значит, уехал сам. Пожав плечами, я отправилась в ванную — не маленький, сам сможет у врача посидеть и домой вернуться. Наверняка ему уже не терпится сесть за руль своего Мазератти…
Стивен вернулся, когда я, уютно устроившись с ногами в кресле в гостиной, пила чай с кусочком торта, испеченного Эмили. Бросив ключи на комод в прихожей, он остановился в дверях, опираясь на трость. Невольно заинтересовавшись, я вытянула голову, разглядывая черное дерево, украшенное позолоченным набалдашником в виде собачьей головы. Позер! Где он сумел ее раздобыть?
— Подарок Питера. — Стивен взмахнул тростью в воздухе и усмехнулся. Заросший, небритый, в простых брюках и кашемировом темно-зеленом блейзере он выглядел по-домашнему уютным и близким. Густая каштановая челка упала на глаза, и Стив недовольно тряхнул головой, убирая волосы. Потом посмотрел на меня внимательным, цепким взглядом, отмечая следы усталости, которую не скрыть так просто, когда тебе почти тридцать. Припухшие губы, покрасневшие глаза — вывод напрашивался неверный, но предсказуемый, и разубеждать совершенно не хотелось. Его глаза, до этого смотревшие добродушно, вдруг стали пронзительно ледяными, словно кто-то приоткрыл окно, выходящее в Арктическую пустыню. Я поежилась.
— Как нога?
— Чешется. — Стивен отвернулся и прошел через гостиную к себе, постукивая тростью. — Как прошла ночь?
— Неплохо, — в тон ему ответила я, злорадно наблюдая, как он дернул плечом, прежде чем скрыться в своей спальне. Наличие у меня личной жизни явно приводило его в бешенство, что не могло не радовать. Да, это было мелочно и не делало мне чести, но я не могла отказать себе в такой мелочи — позлить Стива. Я буквально слышала, как шовинист в нем кричит, что женщина не имеет права изменять, даже если муж будет держать гарем дома. Поморщившись, я показала язык закрытой двери и вернулась к тортику.
К вечеру от Алана принесли цветы. Большой букет ярко-желтых подсолнухов смотрелся в нашей квартире инородным пятном, частицей солнца в унылой, серой жизни. Стивен скептично поджал губы, глядя, как я ставлю его в вазу, и небрежно заметил:
— Он не знает, что ты любишь розы?
— Он знает, что я люблю цветы! — Я осторожно поправила одно из солнышек и добавила: — Знаешь, женщине важно внимание, а не то, сколько стоит букет.
Закатив глаза, Стив вернулся к экрану ноутбука, а я, тихонько напевая под нос, взяла телефон, чтобы поблагодарить за цветы.
Собираясь на работу в понедельник, я с растущим нетерпением предвкушала встречу с Аланом, то и дело бросая на себя взгляды в зеркало. Новое платье, белое, с бледными, едва заметными контурами подсолнухов ничего бы не сказало ни одному из моих сотрудников. Кроме того, кому предназначалось это послание. Я знала, что Алан оценит.
— И здесь эти цветы, — поморщился Стивен, выходя из спальни. Идеально уложенные волосы, гладкое лицо, костюм — я уже и забыла, что муж может быть таким деловым. И, надо признать, ошеломляюще красивым. Все-таки мужчинам невероятно идет легкая хромота и трость. — Ты подбросишь меня до
