— Всякое бывало. А вы? Что подавали в вашем детстве на стол?
Он заметил, что Алексис охотно делится воспоминаниями, при этом глаза её мечтательно вспыхивают и даже голос меняется, становясь нежнее и мягче. Киллиан не вслушивался в смысл: кому интересно знать, сколько перемен блюд было на чьём-то там столе сколько-то лет назад? Но он готов был слушать этот голос весь вечер, к тому же, имея возможность смотреть на неё, не тайком, исподтишка, а прямо.
Алексис откинулась на корни, подтянув к груди колени и обхватив их руками. Ладони она без сожаления вытерла о юбку, рассудив, что грязнее она всё равно не станет, а тратить питьевую воду, которой была всего лишь одна фляжка, на мытьё рук — ненужное расточительство. Волосы снова растрепались падая на плечи и скрывая лицо. Киллиан досадливо вздохнул, отметив, что Алексис, намерено или случайно, скрыла грудь, которую хотелось бы рассмотреть. Он опустил глаза, чувствуя, как внизу живота шевельнулось вполне определённое желание.
— Ложитесь спать, Алексис, — сказал он, поднимаясь.
— А вы? — Её не пришлось долго упрашивать, глаза слипались сами собой.
— Я лягу позже.
Киллиан дождался, пока она уляжется на ветках, накрываясь его курткой, сворачиваясь под ней в комок, из которого торчали только ботинки и край юбки. Вздохнул еле слышно и отступил в темноту, надеясь, что прохладный воздух быстрее приведёт в чувство и охладит мысли.
Несмотря на усталость, Алексис долго не могла заснуть и просто лежала с закрытыми глазами, вслушиваясь в треск костра и шорохи леса вокруг. День был долгим и неимоверно тяжелым. И думать о том, что впереди ещё как минимум два таких же, не хотелось. Хотя мышцы ныли гораздо меньше, чем утром, только слишком сильно гудели ноги да начали напоминать о себе многочисленные ссадины. Ветки впивались в бока, и если вчера ночью Алексис настолько устала, что спокойно заснула прямо на камнях, то сегодня она ворочалась, пытаясь устроиться удобнее, то и дело одёргивая юбку, которая поднималась и оголяла и без того замёрзшие ноги.
Киллиан вернулся, когда Алексис наконец затихла. Сел напротив, разложил ветки, принимаясь снимать с них стружку, заостряя на концах. Алексис осторожно приоткрыла глаза, глядя на него сквозь волосы, упавшие на лицо. В дрожащем горячем мареве его силуэт размывался и казался чем-то сказочным, нереальным. Волосы скрывали лоб, задевали ресницы; подбородок спрятался за густой щетиной, отливающей рыжим в сполохах костра. Губы были сжаты в тонкую линию, и только глаза изредка вспыхивали — когда он поднимал голову и бросал на неё быстрые взгляды. Рядом с ним было спокойно и уютно, даже мысли о впившейся в руку ветке растаяли. Алексис медленно закрыла глаза и сама не заметила, как заснула.
Весь следующий день они брели по лесу, неуклонно поднимаясь вверх, пока не поднялись на высокую бровку холма, останавливаясь перед раскрывшейся картиной. Внизу, насколько хватало глаз, лежал лес. Оранжевый, тёмно-зелёный, жёлтый — он волнами спускался по склонам гор, изредка из цветного моря вставали каменистые склоны. Дальше, на самом горизонте, виднелась серая полоса — прерии. Где-то там лежал Колорадо-Спрингс. Дорога пряталась в чаще и хотя бы приблизительно понять, где именно она находится, не представлялось возможным.
— Смотрите! Там дым! — Алексис показала влево. Там, на фоне серого неба действительно поднимались узкие, едва различимые для глаза столбики. Киллиан нахмурился, прикидывая, что именно это могло быть.
— Это резервация, Киллиан! — Алексис едва не подпрыгивала от возбуждения. — Нам надо идти туда!
— Вы в своём уме? — недовольно покосился Киллиан. — Только освободились от дикарей и снова хотите обратно? Или вам так понравилось?
— Не говорите глупостей! — фыркнула Алексис. — Во-первых, там живут совсем другие индейцы. А во-вторых, там, в резервации, есть солдаты. Уж к ним-то, я полагаю, у вас нет никаких претензий?
Киллиан молчал. Предложение было противоречивым, но плюсы всё же перевешивали. Резервация находилась гораздо ближе, чем дорога, да и с солдатами точно проще договориться и хотя бы послать весть Колуму. При этом всё в нём восставало против того, чтобы приближаться к дикарям на расстояние выстрела, и никакие заверения Алексис, что те индейцы — другие, не могло заглушить ненависть, клокотавшую внутри.
— Я доведу вас до резервации, а сам буду ждать неподалёку. Ещё одна ночь в лесу не сыграет для меня особой роли.
Алексис нахмурилась. Но спорить не стала, подумав, что лучше решить проблему на месте. Воодушевленная тем, что скоро сможет поспать в нормальном доме, выпить горячее питьё и просто помыться тёплой водой, Алексис буквально летела вперёд, забыв об усталости. И каково же было разочарование, когда, поднявшись на очередной холм, они поняли, что засветло до резервации не добраться.
— А я так надеялась, что мы дойдём уже сегодня, — вздохнула Алексис, устало опускаясь на землю. Впрочем, долго хандрить не пришлось. Она сама, без напоминания, принялась собирать хворост и разжигать костёр, пока Киллиан скрылся в лесу, разыскивая что-нибудь на ужин. И когда он вернулся, неся небольшого тетерева, костёр уже весело трещал, рассыпая искры.
— Вы поймали его голыми руками? — не удержалась от сарказма Алексис, наблюдая, как Киллиан принимается разделывать птицу. Киллиан поднял на неё тяжёлый взгляд, и поначалу казалось, что отвечать он вовсе не будет. Но, спустя пару минут, он всё-таки буркнул:
— Повезло. Он удачно напоролся на мой нож.
— О, — только и смогла вымолвить Алексис, пытаясь себе это представить.
Впрочем, долго раздумывать о том, как именно тетерев решил совершить самоубийство, она не стала, а вскоре над костром поплыл аромат жареного мяса, заглушая все мысли.
Над лесом давно взошла луна, а тени вокруг костра обступали плотной стеной, угольно-чёрные, резкие. Алексис неосознанно придвинулась ближе, стараясь не смотреть по сторонам — за каждым кустом сегодня чудились чьи-то глаза, а чувство, что кто-то ходит вокруг и наблюдает, не покидало.
— Не верится, что всё это происходит со мной, — задумчиво пробормотала Алексис, рассеянно теребя кончик спутанной косы. — Знаете, я ведь когда-то любила читать книги о приключениях и таких вот, — она обвела взглядом освещённый круг, — ночёвках в лесу.
— Странный выбор литературы для утончённой леди, — фыркнул Киллиан.
— А сами-то вы много книг прочли? — вскинулась она, но попытка задеть не удалась. Киллиан лишь пожал плечами и равнодушно ответил:
— У меня было мало времени для чтения.
Они замолчали. Как же давно, казалось, в другой жизни, Алексис пыталась его спасти, а он лежал на полу её дома, раненый, молящий о помощи. Это
