Плакальщица, закрыв лицо руками, отчаянно вертела головой и, не слушая моих вопросов, причитала:
— Не тронь меня, не тронь, не тронь…
— Приди в себя и, может быть, мы договоримся, — попыталась успокоить несчастную. Понимание, что девушку убили и специально превратили в этот ужас, изрядно подкосило мой боевой настрой. Но бдительности я не теряла, теперь-то она нежить, а ей веры нет и быть не может. Да и вопросы по поводу ее кончины я задавала зря. Та девушка умерла, а то, что осталось — лишь злобная тварь, не помнящая человечности!
Нежить перестала сокрушаться и заинтересованно на меня уставилась, попутно интересуясь:
— И не страшно тебе договор со мной заключать, потянешь ли? — решила поиздеваться эта "красотка седовласая".
— Пора было бы понять, что я не настолько глупа, — мой снисходительный тон заставил нежить насторожиться, — у меня к тебе не договор — а ультиматум, но с бонусом, — и удерживаемый мной гребень отправился в полет к своей новой хозяйке. — Первое — мне нужен леприконский горшок, который ты очень некрасиво присвоила себе. Зря ты так с Листиком, разве можно над мужчинкой издеваться! Ты бы лучше пригляделась, он нечисть видная, при деньгах опять же. Глядишь, и наладила б свое личное потустороннее счастье. Он парень скромный, на главенствующую роль в отношениях претендовать не будет! Росточком хоть и невелик, да с фантазией… — у, чувствую меня понесло! Хотя с другой стороны, должна ж я как-то этим двоим отомстить. А тут такая ситуация презабавнейшая получится: представляю выражение лица леприкона когда вот эта "красавица", захочет к нему поближе присмотреться! Старательно удерживая серьезное выражение лица, продолжаю вещать: — А второе — сейчас ты ответишь на все мои вопросы, на которые сможешь, и взамен, так и быть, я пока оставлю тебя в покое.
Нежить, пребывая в ступоре еще от первого моего предложения, соглашаться не торопилась. На этом нужно сыграть!
— Да или нет?! Я, знаешь ли, уже замерзла, босая по песку топтаться, — громко гаркнула, чем вывела плакальщицу из оцепенения.
— Да… — только и успела произнести не упокоенная душа, как вскрикнув, отскочила от меня, засветившись фиолетовой дымкой, которая тут же потянулась к моей ладони.
— Так-то лучше. С заклятием повиновения дело у нас с тобой пойдет гораздо продуктивней, — довольно прищелкнула языком и, скомпоновав дымку, в маленький дымчатый шарик, поместила в отверстие своего ширани ширани — специальный некроманский браслет-накопитель, служащий вместилищем для подчиненной нежити. Заклинание повиновения будет действовать на нежить до той поры, пока маг Смерти подпитывает силой — активизированное украшение
И не обращая внимания на удивленно закрывающую и открывающую рот утопленницу, которая никак не могла поверить, как просто я ее облапошила, дала свою первую команду: — Чего сидим, кого ждем? Горшок сам по себе не вынырнет!
* * *Топаю по лесу с противоречивыми ощущениями: вот вроде бы и горшок леприконский отвоевала, и людей от плакальщицы обезопасила (посадив ту на жесткую диету — теперь озеро практически не опасно, тот, кто там решит отдохнуть, максимум, мигрень приобретет на пару часиков). Но, вот, настроение мне это не спасало совершенно! Долгожданная победа весьма ощутимо горчила информацией, которую я получила от послушной моей воле нежити — и та, мягко говоря, не радовала. Нет, определенно в этом лесу творятся прелюбопытные дела, такие любопытные, что я не знаю к кому теперь с такими знаниями идти! Но и это было еще не самым неприятным. Главная подлянка, которую мне таки подстроили здешние обитатели, заключалась в том, что пока мы с плакальщицей мило общались, кто-то спер мои вещи!!! И сумку, и одежду, и обувь! Только чулки оставили, клептоманы лесные! Я вот тоже когда этих воришек найду, голову так уж и быть им оставлю, но скальп сниму однозначно! Ох, чую, кто бы это ни был, но действовали по наводке филина, то-то мне периодически его злорадненькое уханье мерещилось!
Представляю, как сейчас со стороны выгляжу: растрепанная девица, в белой длинной сорочке, в грязных и мокрых чулках, и со зверским оскалом на лице. Полноту образа добавляли так же имеющийся в левой руке горшок с монетами, а в правой кинжал. Ну, точно, ни дать, ни взять — кого-то зарезала и ограбила! Хорошо, что хоть огневу я припрятала в сокровенном месте, которое Демирин все время критикует. А то даже не знаю, как бы меня Шисс без нее встречал!
На вчерашнюю обгорелую поляну вылетела разъяренной фурией и закричала:
— Добыла я тебе твою пропажу, Листик. Покажись немедленно, а то самонаводящиеся пульсары так и просятся в ладошки! — без приветствий и предисловий, зато четко и по факту.
Леприкон не стал во мне сомневаться и тут же появился рядышком, очень умилительно краснея и старательно отводя взгляд. Нет, ну точно не хватает нечисти женской ласки, может я не так уж и горячилась, расписав плакальщице его достоинства?
— Если спросишь, почему я в таком в виде, пульсар будет неизбежен, — решила предупредить заранее. Холодный ветерок играл с волосами и подолом ночнушки, заставляя смущаться не только Листика. Правда, стеснение было моей второй проблемой, первой, как можно было ожидать, оказался холод. Промокшие чулки неприятно холодили и без того покрытую мурашками кожу, поэтому отпускать какие-нибудь дурацкие шуточки, чтобы скрыть свое взвинченное состояние, больше не стала. И стараясь не клацать зубами от озноба, протянула горшок леприкону. — Держи, свое имущество и больше не теряй, потому как в следующий раз доброй и всех спасающей Лианель Фирсен, может рядом и не быть, — а приятно, однако, когда нотации читаешь ты, а не тебе!
Листик не стал отнекиваться и, протянув маленькие ручонки, прижал свою пропажу к себе, словно боялся, что я передумаю.
Момент воссоединения нечисти с его магической кормушкой был, бесспорно, трогательным, но меня сейчас больше всего трогал холод, а потому:
— Кхе-Кхе, — тактично прокашлялась, намекая леприкону, что не только он тут желает получить свое.
Листик опомнился, пробормотал под нос, какую-то абракадабру и рядом с моими ногами, появилась шкатулка. На первый взгляд простоватая: обычная деревянная, не расписанная красками, не украшенная драгоценными каменьями, али металлами. Но вырезана она была столь искусно, что запечатленные птицы на крышке ларца, казались миниатюрными живыми созданиями, того гляди и вспорхнут, боясь попасть под мои пальцы.
— Надеюсь, там все? — конечно, я не сомневалась, что леприкон слово сдержит. Полупопия ему в прошлый раз подпалила знатно, до сих пор, небось, бедняга сидеть не может. Но вредная натура, требовала вредных вопросов. Очень уж мне не хочется запомниться в его глазах мягкосердечной простачкой!
Листик надулся, забыв даже радоваться долгожданной пропаже, нахохлился и руки упер в бока (предварительно разумно, свой горшочек
