Да-да, все произошло, когда Листику в очередной раз приспичило перепрятать свое золото. Уж не знаю, как он умудрился? Но проходя мимо этих мест и раздумывая, в каких из многочисленных зарослей камыша сделать тайник, случайно наступил на валяющийся в земле, обглоданный рыбий хребет. Вернее, это он так думал, а вот появившаяся из воды голова разъяренной плакальщицы, с ним была в корне не согласна! Обозвав удивленного леприкона непечатными эпитетами, эта вспыльчивая особа выхватила из рук опешившей нечисти его драгоценный горшок.
И со словами: "Это тебе за гребешочек мой, подлец зеленый!" утянула его на дно. А туда леприкону ходу не было — не его стихия! Да и вредная баба горшок стережет тщательно… так тщательно, что даже плакать и стенать забывает!
Вот и придется мне теперь эту модницу красивыми аксессуарами соблазнять, глядишь и отдаст горшок по-хорошему. Нет, я, конечно, могу и сразу по-плохому. Так сказать, окончательное упокоение еще никто не отменял. Только больно мне все же нырять туда не охота… холодно, темно, еще и некоторые пощупать не откажутся. Так что самостоятельно поискать тайник мстительницы я всегда успею! Поэтому, взяв кинжал поудобней, стала вычерчивать на песке руны Зорин — для того, чтобы увидеть скрытое. А так же символы смерти, что б это скрытое напакостить мне не смогло. Проще говоря, о защите я позаботилась заранее! А затем, встав в центр исписанного мной пространства, затянула слова-заклинание, активизирующие руны:
Спрятала тени темная ночка…
Нет никого, никого и точка.
Спрятала шорохи, скрипы и шепот.
Но дрожь по рукам, и чудится ропот.
Тебя я услышу, увижу, узнаю…
И приговор по губам прочитаю.
Но не отступить и не убежать,
Тому, кто тень смог распознать…
На завершающей строчке, делаю быстрый укол кинжалом по пальцу и отстраненно наблюдаю, как устремляется алая капелька вниз. А символы моей защиты вспыхивают фиолетовым сиянием. Ну, вот и все теперь от плакальщицы я защищена надежно! Едва успев успокоено вздохнуть, как по телу прокатывает волна ледяного дыхания потустороннего мира, и в воздухе вдруг отчетливо стали слышаться запахи: тины и разлагающейся рыбы. Фу! Я запах и свежей-то рыбы терпеть не могу, а уж протухшей…
Старательно сдерживая рвотные позывы, зажала рот рукой.
Плакальщица меня напугала. Она не строила мне каких-то страшных рож, не вскрикивала неожиданно, но вот само ее явление — какое-то резкое, заставило вздрогнуть. Да и вид, мягко сказать, у дамочки был непрезентабельный, а уж запах! Она сидела практически возле меня, свесив ноги в воду, и очень внимательно разглядывала гостью, в моем лице. Я без стеснения отвечала ей тем же: волосы совершенно седые, сбитым колтуном тянулись к воде, словно никак не могли напиться. А уж копошившиеся в них пиявки и озерные черви оставить равнодушной меня не смогли. Пришлось приложить титанические усилия, чтобы не скривиться в отвращении, посмотрев в молодое и некогда симпатичное лицо, сейчас больше походившее на маску. С большими глазами без бровей и ресниц, по краям которых стекала какая-то бурая жидкость видно заменяя нормальные слезы.
Появилось стойкое ощущение, что стоит эту маску приоткрыть, и я вновь увижу все тех же червей да пиявок на старательно обглоданных костях черепа.
Плакальщицу мои попытки удержать лицо позабавили, и мне, не переставая "плакать", плотоядно улыбнулись, оповестив:
— Обычно я не питаюсь смертными, предпочитая получать подпитку от тех несчастных, пожелавших здесь утолить жажду или искупаться. Но в качестве деликатеса, да еще и столь настойчивого…
Дальше она предпочла действовать и, ощерившись совсем уж клыкастым оскалом, на меня — кинулись! Но как набросились, так и отскочили восвояси, надрывно вереща с ужасом глядя на дымящиеся лапы. Ну, просто назвать конечности с такими когтями — руками, у меня язык не поворачивается!
Придя в себя от слишком стремительно развивающихся событий вокруг, довольно улыбнулась, наблюдая за страданиями этой гадины, и язвительно прокомментировала:
— Смотри, не подавись, я костлявая, — ну да, нечисть можно понять! Со стороны-то казалось, что я только заклинание ясности глаз читаю. А защитные чары замаскировала очень умело, чтоб ей в голову не взбрело на меня раньше времени напасть. Вот, какая я молодец, Аскрин бы мной гордился! Хотя и ругался бы сильно. Но ведь ему и не обязательно об этом знать, правда? — Чую, не выйдет у нас с тобой конструктивной беседы, я рассчитывала, что ты нежить адекватная, с чувством самосохранения, так сказать. Но вижу, ошиблась я в тебе… не напомнишь, как там вас, плакальщиц упокаивать надо, а? Нет, я, конечно, и сама вспомню, чай, хоть и девица, да на память не жалуюсь. Но так провожусь, однозначно, дольше, — специально выбрала самый свой равнодушный тон, всем своим видом демонстрируя, кто здесь хозяин.
— Подожди!!! — от раздавшегося визга скривилась.
— Зачем же так орать, это ты мертвяк, тебе все равно. А у меня уши не казенные, звенят теперь, между прочим! — продолжаю играть комедию и жду, когда она сама спросит то, что мне нужно.
Плакальщица не подвела и обессилено вскрикнув, провыла:
— Чего тебе надо? Зачем явилась? Зачем тревожишь грани? — затем как-то совсем безумно заулыбалась и быстро затараторила, — они этого не любят, не любят… накажут… найдут, — от этих причитаний непроизвольно поежилась.
— У, да ты, никак, совсем того? — печально перебила духа, чтобы перестала меня запугивать, — жаль, определенно жаль. Что-то не везет мне в этом лесу на компанию, ни с кем нормально договориться не могу. Ну да ладно, засиделись вы, сирина, здесь, однако, пора и восвояси откланяться. Глядишь, и грани меня тогда простят, за такую-то награду… Ты ж здесь, небось, не меньше века кукуешь, сильная, человеческими бедами откормленная — хорошая плата за помощь Безликой, не находишь?
Утопленница согласна со мной не была и вновь попыталась проломить мою защиту. А когда не вышло, заплакала и завизжала с утроенным энтузиазмом.
— Не губи… — провыла отчаянно нежить, которая от попытки до меня добраться изрядно пострадала и маска ее сползла, явив мне совсем уж отвратительную картину.
А я, оказывается, ошиблась, дух вовсе и не стар! Да этой нежити не больше полугода, потому как череп ее, хоть и кишел всякой ползучей трупоедной мерзостью, но вовсе не был чист. Остатки кожи, тканей, мышц — зрелище, конечно, то еще! Но вот, что совсем мне не понравилось, так это оплетающие ее чернильные нити темной ворожбы. Богиня Созидания, да она же не сама утопла, ей помогли! Убили и возродили нежитью… но это же… это же проклятая магия! Как такое, вообще, возможно? Паника затопила сознание, мысли запутались, многочисленные вопросы не давали сконцентрироваться.
— Кто ты? Ты помнишь тех, кто с тобой это сделал? — голос дрожал от волнения. Предчувствие, что
