– Что произошло? – нахмурился ротмистр.
После того как я рассказал о своем посещении резиденции и сделал вывод, что охрану можно обойти, если чуть-чуть захотеть, начал излагать очевидные предложения. Увы, но большой частью они оказались, к моему удивлению, отвергнуты. Даже количество ворот и калиток для прислуги и то не сократили! Да, гвардейцы теперь станут патрулировать тщательнее, проходы заделают, а у каждого входа выставят посты.
– Господа, а на фига я проверял охрану?! – воскликнул я в негодовании. – Вы согласились на очевидные вещи, которые и сами могли увидеть! Нужен тщательный досмотр: слуг, грузов, гостей, подарков! Без этого возможности для покушения не уменьшатся, а предотвратить их мы не сможем.
– Иван Макарович, – тяжело выдохнул ротмистр, – не все от нас зависит. За проделанную работу – спасибо, новый взгляд полезен, и что в наших с полковником Еремеевым силах – исправим. Так, Петр Евграфович?
– Совершенно с вами согласен, Вениамин Николаевич, – кивнул полковник.
Мне ничего не осталось делать, как пожать плечами и махнуть рукой. Надеюсь, у Ольги найдутся охранители, способные ее защитить. Сам же я раскланялся со своими собеседниками и в растрепанных чувствах отправился на поиски сестры. Денек сегодня выдался сложный и нервный. Хорошо хоть Катерина оказалась в своей комнате и занята своим любимым делом.
– Что пишешь? – поинтересовался я, попытавшись взглянуть на холст, но художница не разрешила.
– Ваня, еще не завершила, не смотри! – сняв с мольберта холст в раме и ставя тот лицевой стороной к стене, воскликнула Катька. – Мне Марта заказала пару картин для интимных кабинетов, – немного смущенно пояснила она.
– Обнаженка? – заинтересовался я, успев заметить, когда Катерина прятала от меня изображение.
– Триста рублей за полотно, – шмыгнула носом сестра, потупив взгляд.
Она явно приготовилась к тому, что начну ее ругать. Но я не стал ничего говорить, жестом попросил показать холст. Н-да, картина своеобразна и фривольна, но обнаженных частей тела у танцовщицы, а именно она изображена на холсте, нет.
– Ты и правда талант, – сделал я резюме, рассматривая еще не завершенное полотно. – Эмоции отлично переданы, боюсь, для украшения данных кабинетов не подойдет.
– Почему это? – насупилась Катерина.
– Да от твоей картины веет весельем, танцевать хочется, а не заниматься развратом, – хмыкнул я. – Ладно, пиши что душе угодно. Если возникнут вопросы с деньгами, то найди меня. Или обратись к профессору Портейгу – тот сведет с управляющей больницей, а ей отдам распоряжения. Договорились?
– Хорошо, – закивала сестра. – Вань, с Мартой-то у тебя ничего не выйдет, мне тут как-то неудобно теперь находиться. Может, где другое жилье подыскать?
Сестра опять смотрит в сторону, говорит немного сбивчиво и явно смущена.
– Ты про Ларионова? – уточнил я, а когда та кивнула, продолжил: – Мне все известно, да и ничего у нас с Мартой не было. Тебе не стоит по этому поводу переживать.
– Правда?! – недоверчиво воскликнула Катька и посмотрела мне в глаза.
– Однозначно, – кивнул я, а потом, потерев переносицу, добавил: – Кстати, если тебе скажут, мол, у брата с кем-то отношения и какие-то намерения серьезные, то у меня уточни.
– Хорошо, – удивленно кивнула она. – А у тебя с кем-то есть отношения? – любопытно спросила.
– Отношения есть всегда, – хмыкнул я, – а вот серьезные они или нет, сказать не могу. Устроилась ты тут более-менее, но съехать все же придется. Пару недель потерпи, надеюсь, сумею с делами подразобраться и тебе мастерскую найду.
На этом с ней распрощался и решил отправиться в больницу. К Элизабет после встречи на озере с императрицей идти как-то неправильно. Почему? Сам себе ответить не могу, стоит взять паузу и разобраться в самом себе. Понимаю, что Элиза ни на что не претендует, да и не удивлюсь, что, когда вопросы с Келером решим, она ручкой на прощанье помашет. И все же после сегодняшних перипетий мне не до ласк.
В больницу добрался быстро, переговорил с дворником, точнее, он мне целый доклад сделал. Сколько коек больными занято, кто из врачей дежурит и где находится профессор. Пора его уже из дворников на другую должность переводить, а на какую – еще не придумал, но он явно не на своем месте.
– Михаил, подыщи себе замену, – задумчиво проговорил я.
– Господин! Да за что? Чего не так сделал?! – воскликнул он, прижав руки к груди.
– Все отлично, хочу, чтобы ты присматривал за порядком в самой больнице, а не на улице и в коридоре, – ответил ему, похлопал по плечу и отправился к Анзору, решив рассказать, что это не распутинцы причастны к попытке похищения.
Как на грех, явился в палату вора в самый неподходящий момент. Анзор как-то сумел растопить лед Симы, и теперь они страстно целовались перед дверью. На полу разбросанные цветы, и пара лепестков почему-то на голове вора. Хотел тихо выйти, но Серафима меня заметила, резко Анзора оттолкнула, воскликнув:
– Хам! – влепила ему пощечину и выбежала из палаты.
– Очень рад! – прокричал ей вслед вор и довольно причмокнул губами. – Очень страстная девушка, посажу под замок, когда моей станет!
– Анзор, не забыл, что она у меня работает? – погрозил я ему пальцем. – Смотри, своих в обиду не дам.
– И это правильно! – Вор пошел к накрытому столу. – Иван Макарович, давай выпьем, у меня несколько новостей есть, и не пойму, какие хорошие, а какие нет.
– Ну, давай рассказывай, – крутанул я головой, предчувствуя неприятности.
Глава 17
Лекарства
Анзор молча разлил по фужерам коньяк. Да-да, коньячный бокал на столе один, а фужеров для шампанского – два. Вероятно, вор решил, что из одного бокала кому-то из нас пить неправильно. Честно признаюсь, различные случались ситуации, в том числе и водку из горла пить приходилось (не в этом мире), но чтобы коньяк из фужеров… Нет, до подобного еще не опускался! Смеюсь, конечно, но ситуация располагает, да и вор еще от лепестков на голове не избавился.
– Иван Макарович, чего смешного? – подозрительно покосился на меня вор. – Прости, но нет подходящей посуды, стол-то, как догадываешься, для Симочки накрыл. А ей коньяк пить не следует, крепкий он больно.
Стол для Симочки? И коньяк для нее крепок?! Вот дает! Нет, хрен он девушку под замок посадит, скорее всего, если и притянутся друг к дружке, то ссориться часто станут. Характеры-то у обоих будь здоров. Ладно, это их дела, Симе обещал поддержку и от своих слов не откажусь. Чокнулись мы с Анзором, тот тост провозгласил за дам и их благосклонность, выпили, закусив ломтиком сыра и лимоном благородный напиток, а потом я спросил:
– Что там про новости?
– Попытка похищения Портейга с Симой не дело рук распутинцев и британца. Люди Келера постарались, но еще нет ясности, причастен ли он к этому.
– Это уже не новость, – махнул я рукой и сделал малюсенький глоток коньяка. – Романа Романовича вчера видел, тот клялся и божился, что не при делах.
– Ты ему поверил? – прищурился Анзор.
– Принял к сведению, – хмыкнул я. – Слова можно повернуть как угодно, приказа мог не отдавать и, как говорится, громко промолчать, что равноценно. Но могло и
