— Я в этом участвовать не буду!
Сэнар посерьезнел.
— Так что же, тебе действительно неприятен мой брат?
Если бы вопрос был задан в его привычной шутливой манере, я бы ни за что не ответила. Но сейчас Сэнар выглядел как эва, для которого очень важно знать правду, и я призналась:
— Ксэнар мне нравится. Я ему за многое благодарна, но... В первый раз, когда меня хотели назвать женой, сделать это хотел человек, убивший моих родителей. Второй раз стать женой я должна была на дне реки, с проклятой нитью бус на шее. Так уж вышло, что замужество у меня накрепко связано со смертью, а я жить хочу.
— Значит, тебе нужен тот, кто сможет уберечь твою жизнь, — сделал совершенно нелогичный вывод Сэнар.
— Вы меня вообще слышали?!
— Слышал. А теперь ты услышь меня. Нам нужна царица, Ксэнару нужна жена, которой он сможет доверять, Агнэ нужна мать... а мне нужна надежная стена, за которой я смогу прятаться от гнева брата. И знаешь что? — Он взял меня за плечи и легко встряхнул. — Это все ты.
— Вы на голову выше меня, какая еще стена?
— Я буду пригибаться, — пообещал он. И предложил довольно привлекательную сделку: — Давай договоримся, я дам тебе три дня, за которые ты должна разобраться в себе и понять, сможешь ли полюбить моего брата. Если ответ будет отрицательным, я оставлю тебя в покое, но прошу, отнесись к моей просьбе серьезно. Хорошо?
— Хорошо, — согласилась я, про себя ругая Атэна за то, что тот вложил эту мысль в голову Сэнара. Как же хорошо все было до того, как этот неугомонный эва решил, что я неплохая партия для царя... — Но у меня вопрос.
— М-м-м?
— Если мой ответ окажется положительным...
Сэнар заулыбался, сбивая этим меня с мысли. Пришлось начать все сначала.
— Если я соглашусь, неужели подобный союз допустят? Вы говорили, что Ксэнару нужен наследник, но разве может полукровка стать царем?
— Официального запрета нет. И нам давно пора что-то менять.
— В смысле?
— Полукровки не так подвержены нашим слабостям. Начало правления вашего сына станет началом конца власти рода. Подумай об этом.
К просьбе Сэнара я отнеслась ответственно, потому за завтраком выглядела очень задумчивой и озадаченной… достаточно озадаченной, чтобы это заметил даже Ксэнар.
— Что-то случилось? — спросил он, пока его дочь толкала меня ногой под столом и взглядом пыталась задать тот же самый вопрос.
Я пожала плечами и ответила так честно, как только могла:
— Ваш брат случился.
***
Несмотря даже на то, что я была решительно настроена ответить на все надежды Сэнара отказом, перестать в себе копаться у меня не получалось.
По какой-то непонятной причине для меня оказалось очень важным узнать, смогла бы я полюбить Ксэнара или эта затея заведомо обречена на провал.
Сама мысль, что такое могло бы случиться, казалась мне дикой, но по какой-то невероятной причине я не считала это невозможным. Я знала тихую любовь к брату, порой взрывающуюся раздражением, злостью или обидой. Знала болезненную любовь к родителям, всегда очень занятым чем угодно, но только не мной. Знала мимолетную влюбленность, головокружительно быстро закончившуюся разбитым сердцем… Но того, чего от меня хотел Сэнар, я не знала.
Это раздражало. Потому что, сколько бы я ни прислушивалась к себе, ответ найти не могла.
Одним вопросом Сэнар умудрился очень усложнить мою жизнь.
И даже пожаловаться мне было некому.
Жаловаться Сэнару на него же было странно, Агнэ бы вряд ли поняла, Ксэнар тоже едва ли оценил бы такую откровенность и точно меня бы не пожалел. Были еще Ллэт и Нэшар, но с ними особенно доверительных отношений у меня не сложилось.
Так и не придя к какому-то выводу, во время традиционного чаепития, очень позднего и очень тихого, вместо того чтобы слушать Сэнара, я Ксэнарлила сосредоточенным взглядом его брата.
Сэнара это веселило, Ксэнар старался не замечать моего пристального внимания, но в конце концов он не выдержал. В упор посмотрел на меня и, перебив Сэнара на полуслове, спросил:
— Что с тобой происходит?
— М-м-м? — Я задумалась и не сразу сообразила, что это не я на него таращусь, а мы теперь в гляделки играем. Поспешно отвела глаза и завозилась в кресле. Уточнила: — Что происходит?
— Ты странно себя ведешь, — пояснил он. — Тебя что-то беспокоит. Это из-за визита Атэна?
— А откуда вы... — Я бросила обвиняющий взгляд на Сэнара, но тот мотнул головой, отказываясь принимать на себя вину.
— Ты ведь не думаешь, что в моем доме от меня можно что-то утаить? — чуть заметно улыбнулся Ксэнар.
«Вам в вашем же доме жену ищут, а вы и не знаете», — хотелось сказать мне, но я благоразумно промолчала.
— Он тебе угрожал?
— Мне? — удивилась я. Предок несомненно хотел меня запугать, но не успел. — Не сказала бы. А вот ваш брат ему точно угрожал.
— Значит, тебя беспокоит не Атэн, — правильно все понял царь.
— Меня ничего не беспокоит. — Я беспомощно покосилась на Сэнара, но он равнодушно следил за моими мучениями, не думая даже меня спасать. — Я просто задумалась.
— О чем?
— О разном, — смутилась я. И тут же пошла в атаку, защищая случайно родившуюся тайну: — Вот вы же не рассказываете, о чем думаете.
— Никто не спрашивает.
— А если я спрошу?
— Я отвечу, что сейчас думаю о том, почему ты не хочешь отвечать на мой вопрос.
Сменить тему разговора не удалось…
— Разве это что-то изменит? Ну, если вы узнаете?
— Тогда я смогу тебе помочь.
— Давайте лучше я вам помогу, — предложила я, опасаясь даже представить лицо Ксэнара, признайся я ему, как меня озадачил его брат. — Вы сегодня выглядите как-то по-особенному изможденно.
Он усмехнулся.
— Ты умеешь говорить приятные вещи.
— Простите, но это правда, — с серьезным видом ответила я. — Так что случилось?
На ответ я не надеялась и очень удивилась, когда Ксэнар сказал:
— Род хочет провести ярмарку.
— Ярмарку? — не поняла я.
— Сезон торжищ подходит к концу, скоро купцы из Серебряного города начнут собираться домой. Каждый год, незадолго до их отбытия, мы проводим ярмарку. — Ксэнар нахмурился. — Предки считают, нельзя нарушать традиции из-за недавних нападений.
— А вы?
— Я считаю проведение праздника в такое неспокойное время небезопасным, но мою точку зрения мало кто разделяет.
— Но вы же царь. Разве вы не можете просто отменить ярмарку в этом году?
— Могу, — согласился он.
— Но?
— Но даже мой брат не до конца изжил веру в правоту рода, — ответил за царя Сэнар.
