— Я же к князю пришел на службу наняться, думал, буду по его поручениям разъезжать, всяко судьбу свою встречу, и подумать не мог, что огонек меня прямо в его доме поджидать будет.
— А ты не думал, что ошибся? Что это не обо мне тебя ведунья предупреждала? — я лучше всех других знала, что огонька во мне никакого нет. Разве только искра, да и та чуть не погасла, когда я под лед провалилась. — Может тебе и вовсе к Дубрам надо. У них же Смаг, там не один огонек, там целый костер найти можно.
— Я уверен, что про тебя речь, — непреклонно заявил он, бережно растирая мои руки.
— Вот чудак-человек, — фыркнула я, но тут же спохватилась, — прости, не человек. Но ты сам посмотри, я сейчас совсем холодная, тебе меня греть приходится, ну какой из меня огонек? Ледышка я, не больше.
— Ты Огневица, — уверенно сказал он, — а то, что сила твоя зимой спит, многие знают. Тебе просто в огне погреться на…
— Даже не думай! — вырвав свои руки из его пальцев, я попыталась отползти назад, но сапог зацепился за ветку и упрямо не пускал. — Не буду я в огне греться.
Рашис спорить не стал, покладисто согласившись и снова попытавшись взять мои руки в свои:
— Хорошо. До лета подождем, я готов, я терпеливый. А там ты уже в силу войдешь, и все случится.
Как же, все-таки, сложно с дураками.
— Ну так чего, тогда возвращаемся в деревню? — предложила я, радуясь, что по деревне еще не разошлись слухи о моем самоубийственно-героическом решении сделать большой бум.
Пускай ждет своего лета сколько угодно, я скоро, может, вообще дома буду.
— Нет. Мы уйдем отсюда. Тут недалеко укромное место есть, мы там переночуем, а завтра утром Тавр и Девр лошадей приведут.
— Подожди…ты собираешься отсюда уходить?
— Мы отсюда уйдем. Все вчетвером.
Потеряв дар речи, я беспомощно разглядывала его одухотворенное лицо.
Спасииите меня кто-нибудь, пожалуйста. Тут один неадекватный мужик решил взять судьбу в свои руки.
Мою, блин, родненькую судьбу, в свои мохнатые лапы.
— А если я тебя на погибель обреку, ты об этом думал? — спросила я, уверенная, что так и будет. Быть может, отыщи Рашис настоящий огонек, шанс на светлое будущее у него бы еще был, но я-то подделка. Что хорошего я могу ему принести?
Оборотень оказался просто непробиваемо самоуверенным.
— Я готов рискнуть.
У него было ровно двадцать минут, чтобы рассказать мне о своей судьбе, о том, как он жил, и почему готов чужую Огневицу прямо из дома выкрасть.
Мне не хотелось знать, что он один из тех несчастных, чья мать согрешив с оборотнем, после отказалась от сына, стоило ему в первый раз личину сменить. Не хотелось, потому что жалостливая очень была, и наслушавшись обо всех его злоключениях, боялась начать ему сочувствовать.
— Говорят, на заселке, где я вырос, как-то по весне отряд останавливался. Считалось, что это кмети княжеские, хотя никаких особых знаков у них не было. Но сила и удаль в них была такая, что многие девки не устояли, — Рашис грустно усмехнулся, — моя мать тоже. Понесла, но в лесу на откуп духам не оставила, за что ей спасибо. Вырастила, выкормила, а как превратился в первый раз, так вещи мои собрала, да велела уходить. Повезло мне.
— Чем это повезло? — спросила я, возмущенная таким отношением матери к своему ребенку.
— Тавра и вовсе на порог не пустили. А Звеня названный отец зарубил.
Рашис говорил просто, спокойно, словно это было в порядке вещей.
— Нас же попервости пятеро было. Вместе зверями по лесам бродили, вместе человечность свою искали. Да вот, один на топор напоролся, а второго Костянник выхолодил, когда мы зимой ночевать в лесу остались.
Рашис оборвал рассказ, прислушался, подобрался весь и резко взвился вверх, чтобы перекувыркнувшись, уже волком подняться на лапы, стараясь стряхнуть с шеи мешающую рубаху.
Огромный белый волк, бесшумно и страшно, выскочивший из ночной темноты, врезался в бок Рашиса. Рубаха слетела с него, а по снегу, огрызаясь и рыча, покатился черно-белый клубок.
Сидеть тихо и не отсвечивать — в моем случае был бы идеальный вариант, но я не смогла.
Когда Рашис с жалобным визгом отлетел к дереву, а Ксэнар уже готовился к новому прыжку, готовый добить противника, я бросилась наперерез.
— Постой.
Жалостливая же, глупая и сама во всем виновата.
Пока наш вожак офигевал от моей тупости, Рашис действовал.
С трудом поднявшись на лапы, он бросился ко мне.
На спине у меня глаз не было, и я этого не видела, а среагировать на предостерегающий рык Ксэнара не успела.
Меня схватили за рукав и одним невероятным движением закинули на спину. В густой волчий мех я вцепилась инстинктивно, не сразу даже заметив, что он слипся от крови, и не чувствуя, как жжет порез на ладони.
Рашису хорошо досталось, он осознавал, что не сможет справиться с вожаком и решил сбежать.
А куда может сбежать оборотень, если он ранен, да к тому же еще и с внушительным довеском на хребте, а преследователь силен и очень зол?
Я почувствовала то мгновение, едва заметный переход, когда его лапа встала на волчью тропу.
Здесь снега не было. Только узкая, основательно утоптанная тропа и темнота вокруг. Темнота, в которой горели красные огоньки.
Ксэнар говорил, что эту тропу каждый должен прийти сам, но Рашис, кажется, таких подробностей не знал. Протащив меня на своей спине по страшной темноте, он вырвался в реальный мир, а меня сорвало с его спины и бросило назад. На тропу.
Темнота поглотила меня.
Если для оборотня в этой непроглядной мгле еще предусматривалось хоть какое-то освещение, то я, по мнению тропы, его не заслуживала. Узкой, но относительно надежной дорожки видно больше не было, я стояла в темноте, не имея понятия в какую сторону идти и что делать.
А красные огоньки приближались. Что-то прошуршало совсем рядом, не спеша нападать.
Огоньки стали еще ближе и больше не плыли во мраке, лениво и величественно, теперь они нетерпеливо метались, почти сталкиваясь и нервно дергаясь.
По сапогу проползло что-то толстое, тяжелое, очень похожее на какую-нибудь огромную змею.
Это была последняя капля. Стоять на месте и дальше просто не было сил.
Оцепенение, окутавшее сразу же, стоило только Рашису выскочить в реальность, оставив меня здесь одну, спало.
Я отступала медленно, не делая резких движений, старательно не выдавая того ужаса, что разлился
