Через пару кварталов Нарханов угол остался позади, а дорога, миновав широкую полосу сухой потрескавшейся земли, вывела их к торговой слободе. Уютные старинные домишки Нарханова угла, достигающие едва ли трех этажей, сменились огромными длинными бараками, спрятанными за прочными заборами. Там хранились самые разнообразные товары, которые можно было купить в примыкающих к заборам неказистых лавчонках. Жители рабочих окраин, расположенных по ту сторону аномалии, предпочитали заплатить небольшую мзду Джуру (тем более за коллективный проход скидки) и затариться в местных магазинчиках, чем тащиться в объезд через разделяющие районы парк и небольшую речушку, запертую в гранитных берегах, чтобы приобрести тот же товар на огромном шумном рынке куда дороже.
Раскинувшийся у подножия небольшого холма рынок впечатлял — Сэм никогда не видел столько народу сразу, кричащего, снующего туда-сюда, отчаянно торгующегося или пытающегося что-то умыкнуть. Лавки, палатки, стойки и столики, которым не видно конца, а то и просто телеги или увесившиеся товаром продавцы, хватающие прохожих за руки. В центр этого азартно гудящего улья они не сунулись, ехали по краю, да и не прошла бы в центре карета, увязнув в море гневно шипящих на потревожившую их процессию людишек. Запустить же в нее гнилым помидором или чем похуже никто не решался из-за сопровождавшей карету стражи.
Вскоре уличные торговцы исчезли, как и простоватые деревянные лотки, а лавки располагались уже в добротных ярко украшенных домах, выглядящих дороже и дороже с каждым метром. Галдящий народ сменился чинно прогуливающимися господами в дорогих костюмах. На расширившихся улицах могли свободно разъехаться две, а то и три кареты. Многоэтажные торговые павильоны соревновались друг с другом в вычурности — цветная мозаика на окнах, богато украшенные вывески, статуи, поддерживающие небольшие балкончики, увитые цветами арки, швейцары у входа: все это заставляло глаза Айверина светиться настоящим азартом. Сэм не сомневался, что как только они выкрутятся, Хитрец сюда наведается и объяснит купцам, что такое настоящий "бутик" и с чем его едят.
Одно странно — за каким аражем в этом районе тюрьму строить?
А добротно построено, ничего не скажешь. Четырехэтажное серое здание из больших блоков, ряды одинаковых окон, каменный забор с узкими бойницами, забранные мощной решеткой ворота. И совершенно здесь неуместные статуи на крыше здания и в специальных арках в стенах, узор лепнины над окнами и штыри на заборе. Нет, штыри в тюрьме само то, но не такие же тонкие, да ажурно украшенные.
Карета остановилась. Решетка медленно поползла вверх. Ай напрягся. Сейфи крепче сжал чему-то загадочно улыбающуюся Кэрлин. Тяжко вздохнул Юнсоль. Лерка и Динь, почувствовав всеобщее беспокойство, растерянно переглядывались. Лишь Камеди беспечно трещала, продолжая расписывать все прелести ночных прогулок по Торговому району, не обращая на тюрьму никакого внимания.
Офицер, спешившись, проследовал в караулку у ворот, стража тесно обступила карету. Один из охранявших ворота, молоденький парнишка в идеально наглаженной форме, пулей метнулся в главное здание. И минут через десять вернулся с Тиром, секретарем пэра Шелли. Заметивший его издалека Юнсоль спихнул Динь с колен и, распахнув дверцу, попытался удрать. Ловко обогнул двух стражников и даже добежал до соседнего здания, собираясь нырнуть в открытое подвальное окошко, но был выловлен и на плече стражника доставлен обратно.
— Добрый день, господа, — подошел к открытой дверце Тир. — И вам добрый день, пэр Шелли, — обратился он к смотрящей в зенит заднице юного мага и его активно дергающимся ногам. — Простите, что не встретил вас сам. Дела в мэрии задержали. Надеюсь, с вами достойно обращались?
— Нет, — возмутилась задница Юна. — Вы не имеете права нас хватать и тащить невесть куда.
— Почему невесть куда? — улыбнулся секретарь. — Герцог Шелли пригласил на обед спасителей его сына.
— А тюрьма? — удивленно спросил Сэм.
— Какая тюрьма? — не понял Тир и, проследив за взглядом мальчика, рассмеялся. — А, так вы про мэрию. Уже успели местных словечек нахвататься. Запомните, молодой человек, герцог гордится нашим городом и не любит, когда мэрию называют этим дурацким прозвищем. Дирел, поставь уже пэра герцога на землю. А вы, пэр Юнсоль, соизвольте вести себя подобающе вашему статусу.
Мальчишка незамедлительно последовал совету: для начала показал пэру Лосэйму язык, пнул притащившего его стражника, сложил пальцы в неприличном жесте и, гордо задрав нос, проследовал в карету.
— Езжайте. Я поймаю извозчика и отправлюсь за вами. Пэр Курмин, — обратил Тир к офицеру, — проследите, чтобы все было в порядке. И особо присмотрите за пэром Шелли. Уж очень наш юный герцог бегать любит.
— Так, значит, мэрия? — раздраженно поджал губы Шей'тар, а Камеди удостоилась злобного щелчка по лбу.
— За что? — возмутилась девчонка, потирая ушибленное место. — Мэрия, как мэрия. Не видел, что ли, никогда? Там ловить нечего. Там такие воры сидят, не чета нам.
— За себя говори, — надменно приподнял бровь Хитрец. — А других не позорь. Обед, значит… — задумчиво протянул он. — Неужели герцог еще не сделал магический анализ на родство с Юном? Других объяснений я не вижу.
— Сделал, — вздохнул нахохлившийся Юнсоль.
— Откуда знаешь?
— Проследил, — мрачно буркнул мальчишка.
— А чего раньше молчал?
— Тогда бы вы меня сразу к нему отправили. А я с вами хотел. Вдруг Джинхора найду, — мальчишка расстроенно всхлипнул.
Динь и Лерка тут же бросились его утешать.
— Что-то здесь не так… — почесал затылок Великий Магистр, присматриваясь к Юнсолю. — Ты, конечно, поганец еще тот, но мы своих не сдаем. Раз уж ты удрал за нами в портал, то герцог ни за что не поверит, что ты не знал о нашей афере, и возвращаться тебе опасно.
— Неа, — покачал головой парнишка, — неопасно. И вам, кстати, тоже.
— Почему? — нахмурился Айверин. — Не тяни нархана за хвост. Говори уже.
Мальчишка набрал воздуха, как перед прыжком в воду, и выпалил:
— Отец провел анализ и теперь знает, что я его сын. Он вам даже награду хотел выдать. Но разве Святой Праведник может взять деньги, — пробасил Юн, подражая голосу герцога, — он даже уехал тайно, чтобы не смущать меня такими вопросами.
На Хитреца больно было смотреть.
Грех, конечно, смеяться над убогими, но зато как весело.
И больно… Удар у "убогого" неплохо поставлен.
Не увидев особого раскаяния в глазах Сэма, Айверин двинулся к своему новому дому, перед которым стоял добрых пять минут, распахнув от изумления рот. Прощальный подарок пэра Шелли оказался просто шикарен.
Внешне сооружение напоминало сарай, размерами — собачью будку, а красочным украшением — актовый зал во время празднования дня основания Ди-рактиона. Тщательно отмытый и надраенный до блеска сарай сверкал несколькими рядами гирлянды, благоухал ярко-алыми цветами и венками из еловых лап. Вела к нему белоснежная ковровая дорожка, а внутри не было ничего, кроме серой дерюги на полу и деревянной полочки для книг на стене. Самое то
