Вот и лом сработал. Вернее, металлическая шпилька, выломанная Половинышем у бронзовой дамы, до сей поры уверенной, что она стоить здесь единственно для красоты. Магия, как и предполагалось, камни дорожки не взяла, хоть тиары и перешли специально на другую сторону. Шпилька оказалась действенной, но недолговечной. И бронзовая дама лишилась своего веера, а дорожка части рунного узора.
Больше ничто не сдерживало нас на пути к знаниям. Разве что Грай, всерьез вознамерившийся погладить вместе с Майкой злосчастный камень, много лет портивший жизнь честным тиарам.
Сэм Винфорд
Император шипел разъяренной гадюкой и разве что огнем не плевался.
Испугавшись, Сэм попятился и, споткнувшись непонятно обо что, кубарем полетел в угол, врезавшись головой в устроенную кем-то из гоблинов лежанку. Схватил первое, что попалось под руку, и запустил в нархана. Тот перехватил довольно увесистый томик и, оставив на нем отпечаток своих зубов, вернул мальчишке. Причем, по лбу.
— Араж. У меня что, голова казенная?
Швыряться книгами, из которых тупые гоблины строили себе лежанки, Винфорду не позволяла совесть, и в Императора полетела рваная тряпка, изображавшая одеяло. Сэм прыгнул следом, руками и ногами затягивая покрывало и барахтавшегося внутри Шррррра.
— Да тихо ты, — вслед за ним прошипел технарь. — Это он не про тебя сказал. Про Оппозицию. Ты что не согласен, что ее надо дрессировать?
Нархан заинтересованное затих.
— Ну, тогда ладно, — согласился он, для профилактики кусанув мальчика пониже спины. — Считай, что я тебя помиловал.
Сэм растерянно развернул ком, который до сих пор с силой прижимал к себе — нархана в одеяле давно уже не было. Что, собственно, и подтверждал ноющий зад мальчика.
Втихаря показав кулак Императору, Сэм встал на колени и принялся собирать рассыпавшиеся книги, дав себе зарок прочистить Ричи на этот счет мозги. Стопка получалась довольно приличной, и приходилось прилагать немало усилий, чтобы вновь все не обвалить. Не вышло. Не дойдя до библиотеки несколько метров, Винфорд поскользнулся, и книги рассыпались по полу. А выпавшие из какой-то книги листы белыми птицами закружились в воздухе.
Собирали книги втроем — причем, реально помогала только Лерка, Император же, так и не успокоившийся, больше командовал, сидя на спине Сэма и время от времени впивая в нее когти. Скинуть наглеца не удалось, мальчишка только новых царапин заработал, еще и подзатыльник от хайты, которой чертов Шррррр пожаловался, что "бедного маленького голодненького пушистика все обижают". Приняв твердое решение, как следует накормить эту скотину, технарь ухватил ближайший лист, скомкал его и, поймав нархана, принялся забивать в его пасть угощение. Тот сожрал и не поморщился.
— Еще давай, — мерзко хихикнул Император, — мышками пахнет.
— Мышками? — опешил Сэм, принюхиваясь к старым пожелтевшим листам. — Да вроде нет. Обычная бумага, пылью пахнет.
— Историей она пахнет, — нархан показал мальчику язык и, вырвавшись, взлетел Лерке на шею, — стариной, тайнами.
— А мышками?
— А мышками твои мозги, — расхохотался этот черный гад. — Давай, злись дальше.
— Не надо злиться, — бросилась к Сэму Лерка.
— Ага, — прокомментировал ее воротник, — значит, мышек мы не любим.
— Мы всех любим, — возразила девчонка, пытаясь его погладить, — и мышек, и кошек, и птичек.
— Неправильная постановка вопроса, — цапнул ее за палец Император. — Сужаем параметры любви, сужаем.
— Хм… — задумалась хайта. — А, кошек мы любим. Только кошек.
— Еще сужаем.
— Хм… Нарханов?
— Сужаем, я сказал, сужаем. Вот же тугодумы мне достались.
— Императора мы любим, — подсказал Сэм, — конкретно, Императора.
— Уже лучше. А как любим?
— Сильно. Горячо. Преданно.
Пока Лерка продолжала умасливать наглую мерзку… нежного ласкового котеночка, Сэм внимательнее присмотрелся к листам, которых набралось штук двадцать. Язык был ему не знаком, да и корявый почерк не позволял что-либо разобрать, но ряд формул на одном из листов недвусмысленно говорил, что автор сего документа технарь. Или они алхимические?
Араж. Надо было больше внимания факультативам уделять. Как там… "Алхимия — лженаука или предшественница химии?" Нет, формулы не химические, вот это, к примеру, знак распределения шагран-энергии.
Винфорд не был уверен, что это что-то стоящее, но и откинуть в сторону листы почему-то не выходило. Не хватало какого-то маленького, но важного кусочка, чтобы мозаика сложилась.
— Интересно, и почему это его не хватает? — съехидничали с Леркиной шеи.
Сообразив, как он лоханулся, Сэм осторожно уточнил:
— Вернуть не хочешь?
— Неа, — хихикнул нархан. — Не переварилось еще, да и лоточка здесь нет.
— А магически восстановить? Ты же его, наверняка, не сожрал, гад… милый котик, телепортировал куда-то.
— А что мне за это будет?
— А что ты хочешь? — спросил технарь, сильно сомневаясь, что съеденная бумажка того стоит. — Хочешь сто подписей? Нет? Две сотни?
— Тысячу.
— Да где я тебе… — начал Сэм, решив, что, если дело стоящее можно попросить помощи у Айверина, а если нет, придется Императору только мышками и питаться.
— Тогда две тысячи, — припечатал нархан.
— Ладно, — обреченно кивнул мальчишка, подумав, что для Шей'тара одна тысяча или две значения не имеет.
— Тогда пять.
— По рукам, — рявкнул Винфорд, пока количество подписей вновь не выросло.
— По лапам.
Листок тут же материализовался в кулаке мальчика. Аккуратно расправив бумагу, он увидел схематический рисунок кресла с подведенными к нему трубками и проводами, испещренный кучей стрелочек и подписей на все том же непонятном языке.
Вариатор? Неужели, это та самая инструкция, которую Барбариска ищет?
— Десять тысяч.
— Фиг тебе. Уже договорились. Или ты не хозяин своего слова?
— Разумеется, хозяин, — кивнул Император, — захотел слово дал, захотел — обратно забрал.
Но Сэм уже не обращал на него внимания, всецело поглощенный мыслью, как это перевести. Или хотя бы передать Барбариске. С ее полученной способностью к языкам, прочесть это не составит труда. Но она на другой планете, и нарханам туда хода нет.
— Ну, за сто тысяч обещаю подумать…
Но подумать он не успел.
Посреди коридора возникла сияющая голограмма Гюнтера — видать, дальнюю связь они так и не отключили. Голограмма, вернее, сам Алрайт выглядел весьма живописно — порезанный узкими полосами белый халат и процарапанный на лбу знак "зорро".
— Получилось, Сэм, — воскликнул он. — Ты представляешь, получилось.
— Что получилось?
— Вакцина.
— Я над ней столько бился. А Швяшной все перемешал, и…
— И никакой награды труженику, — возмутилась, размахивающая шпагой, голограмма Ирррра, согласно рассказам Барбариски одетая в черный плащ и черную полумаску.
— Какая еще награда? — рыкнул на него ученый. — Как я теперь, по-твоему, это повторить смогу? Если ты сам не помнишь, какие пробирки бил, какие кусал.
— А если просто синтезировать? — предложил Сэм.
— Синтезировать, конечно, можно, — печально вздохнул Гюнтер, — но самому-то интереснее. И как, опять же, переправлять лекарство к месту эпидемии.
— А где это место?
— Как выяснил капитан, в какой-то Зеркальной долине.
— Подожди, — перебил его Винфорд. — А ты хоть проверил свою вакцину-то?
— А надо? — притворно удивилась Оппозиция.
— Собирался, — кивнул ученый, — хотел пациентов из контрольной группы использовать. Только надо у твоего отца разрешение спросить, а я с ним связаться не могу.
— И даже не думай, — Сэм бросился вперед, попытавшись схватить товарища за руку.
И пролетев сквозь голограмму, практически врезался в
