Деревенька оказалась довольно таки невзрачной. Простоватые домишки, обнесенные изгородями, цветники под окнами, скамейки для посиделок да единственный на всю деревню фонарь со стеклянными гранями, самолично протираемый пэром старостой. Магией в деревне и не пахло, как, впрочем, и любыми приспособлениями, улучшающими жизнь человека, не говоря уж о хардвэ, которые втихую использовали практически все богатеи. Эти фанатики даже магии поначалу чурались. Пришлось Мердоку драгоценную магию на старосту тратить, чтобы тот его идеями проникся. По мелочи, естественно, за девками в бане подсмотреть али толстуху жену голоса лишить, что не орала почем зря. Зверье на капканы вывести или урожай небывалый наколдовать? Да ему это раз плюнуть. Тем более что зверья тут и так хоть отбавляй, а до урожая Мердок оставаться не намерен.
Проще, конечно, было напрямую на разум повлиять, но Сворн не привык искать легких путей. Да и, как показала практика, при искренней-то вере богов куда проще вызвать. А как Мердок пообещал всех технарей на корню извести и наглую девку Барбариску, что у Руковой сестрицы Перты ребенка сперла, изловить, так почти вся деревня в его руках оказалась. Кроме разве что дедка в облезлой зимней шапке, сдвинутой на левое ухо. Шныряет по деревне пень старый, разнюхивает что-то. Да и Перта, если честно, уже достала — ходит за Сворном по пятам и ребенка требует. И главное, обычный способ создания ребенка эту стерву, видите ли, не устаивает — рыжий семь раз уже предлагал — старого ребенка ей подавай. Еле-еле на богов сей подвиг перевалил. И, усмехнувшись, представил лицо бога, когда Перта к нему с этакой просьбой сунется.
Вывоз наметили на полдень. Только идиоты устраивают ритуалы по ночам, когда самая сила от поднявшегося в зенит солнца. Просто ее заполучить сложнее, чем ночью, но в итоге… Короче, никакого сравнения.
Ну вот, приготовления и закончены. На огромной поляне у реки, дарующей дополнительную мощь, установлен каменный алтарь — грубоватый, конечно, но зато собственными руками выдолбленный. Рук с товарищами три дня над ним бились, и заезжего гнома напрягли, целого золотого не пожалевши. По пяти углам пентаграммы разложен кучками хворост, готовый вспыхнуть по одному слову Мердока (ну и благодаря заранее пролитому на дрова маслу). Везде начертаны тайные (только что лично им выдуманные) знаки: на камнях, деревьях, на лентах, что прикреплены к гладко выструганным шестам, на лбу и руках адептов. И на заднице Перты. Ну, достала, ей богу.
Что ж, поехали.
Щелчок пальцев, и вспыхивают все пять костров разом.
Еще щелчок, и бегут меж ними огненные дорожки.
Приподнятая бровь, и над курительницами вздымается дымок благовоний.
Движение руки, и ветер треплет ленты, заставляя руны складываться самым причудливым образом.
Раскрытая ладонь, и адепты падают на колени, молча внимая вступительной речи и последующему за ней призыву.
Хех. И с шумом опрокидываются в рот дедка остатки гномьего эликсира из пузатой прозрачной бутыли.
Тьфу, мерзкий старикан. Весь настрой Сворну портит. Напомните ему кто-нибудь прибить гада, когда все закончится.
"Напомню-напомню, не переживай, — врывается в уши насмешливый мужской голос. — Ну и чего звал-то?"
"Ты еще кто?" — обозлившись, мысленно прошипел рыжий.
"А ты кого звал?"
"Великого Темного бога Раха, — начал Сворн под восхищенный женский смешок "ух ты". — Я главный Глас великого бога, и не позволю всякой шантрапе мне мешать"
"Слышь, благодетель, ты уж определись, великий бог или шантрапа, — недовольно прозвенел мужской голос, а женский просто зашелся от хохота. — А то как-то неудобно даже".
"Да ну тебя, братец, очень даже удобно и титул отличный — великий темный шантрапа"
"Райта. Не зли меня, великого темного бога Раха. Иначе выпорю"
"Сначала догони, великий темный… — захихикал женский голос, — шантрапа, шантрапа, шантрапа"
"Обоих убью" — пригрозил Рах.
Рах? И вправду, Рах? Быть того не может…
А кого обоих?
"Тебя тоже, — рявкнул бог, — чтобы за языком следил"
Хоть Мердок и находился в полном смятении, но заготовленная речь лилась гладко и чисто (зря он, что ли, ее два дня репетировал), и вот наконец последнее решающее слово, удар ножа, и кровь заранее заготовленной жертвы, не успевшей даже квакнуть (чтобы он еще раз Роуку доверился) пролилась на алтарь.
В тот же миг в небе вспыхнуло восемь радуг, и на головы адептов посыпались блестящие бумажные звездочки.
"Райта, ты что творишь? Это же мое первое пришествие"
"Вот именно, — поддакнула невидимая девчонка. — Я и стараюсь, чтобы покрасивше было"
"Дура. Пострашнее должно быть. Я же темный бог, а не фея какая-нибудь"
"Да пожалуйста"
Звездочки сменились большими пузатыми жабами, тоже блестящими и золотистыми.
Бабы, коим прилетело подарочком богов по затылку, а то и за шиворот, завизжали, а Мердок, выпучив для устрашения глаза, старательно делал вид, что так и задумано. Мужики уважительно кивали, лишь дедок криво ухмылялся, допивая вторую, невесть откуда взявшуюся бутыль.
Рах, отвесив сестрице подзатыльник (а иначе с чего бы она так ругалась?), взялся за дело сам, и ритуал наконец-то обрел нужное обличие. Как и сам бог.
Небо потемнело, жабы и радуги исчезли, ветер усилился так, что несчастные ленты еле удерживались на шестах, огонь костров взвился до небес. И в центре пентаграммы возник молодой парень с роскошной копной синих волос, синими же рогами и длинным хвостом с кисточкой.
— Я Рах. Узрите мою мощь и падите на колени, — пафосно изрек он, воздел руки над головой, и землю ощутимо тряхнуло.
Чудом уцелевшая жаба цеплялась лапками за торчащий из земли корень и жалобно квакала.
— Чегой-то бог у нас какой-то хлипкий, — прошамкал наглый дедок, вновь отхлебывая из бутылки.
— Хлипкий? — прорычал уязвленный бог. — Ну ты сам напросился.
Бутыль в руках деда заметно дрогнула, плеснула эликсиром и обратилась камнем под насмешливым взглядом горящих алым глаз.
— Чего стоишь? Пей давай, — разразился громовым хохотом бог.
Дедок обиженно надул тонкие губы и потянулся к новой бутыли, вытащенной из-за пазухи, но та, не мешкая, повторила судьбу товарки.
— С остальными то же будет. Все, за что твои мерзкие ручонки не схватятся, — сверкнул клыкастой улыбкой Рах.
— А ну все на колени перед богом, — подключился Мердок.
Мужики, боясь повторить судьбу старика, спешно грохнулись наземь, и баб за собой потянули.
Тридцатиминутную хвалебную речь Сворна бог выдержал стоически, лишь под конец кисло скривившись.
— Ну, чего надо-то? — парень задумчиво почесал когтем кончик носа.
Выглядел он до того нелепо, что у Мердока помимо воли вырвалось:
— Мне бы силы…
— Какой силы? — рванулась вперед Перта. — Ребенка давай.
— Чего? — Рах мгновенно отскочил назад, прикрывая руками самое ценное — хвост.
Интересно, у них
