Вздохнув, Лефевр медленно отошел в сторону и опустился на скамью. Тихонько, сама по себе, пришла мысль о смартфоне во внутреннем кармане пальто, о том, что надо позвонить Хельге.
Она сняла трубку сразу, словно ждала звонка. На заднем плане играла этническая музыка - наверняка Хельга сидела в каком-нибудь антикафе, пила кроваво-красный каркаде и писала стихи на салфетках. Или заваривала кофе по невероятно сложному рецепту.
- Привет, - сказал Лефевр. - Где ты?
- На Нижней Первомайской, - ответила Хельга и встревоженно спросила: - Жень, что случилось?
- Скинь мне точный адрес, - попросил Лефевр. Только сейчас он понял, насколько устал. - Я приеду.
***В ожидании Лефевра Хельга успела несколько раз заварить себе прекрасного чаю на кухне антикафе и употребить его с шоколадным печеньем, посмотреть веселые авторские мультфильмы о приключениях забавного бегемота и поиграть в настольный хоккей с долговязым пареньком по прозвищу Джекоб. Он был не против продолжить общение, но тут в антикафе появился Лефевр, и Джекоб дал задний ход, не желая впрягаться в конкурентную борьбу. Хельга ничуть об этом не пожалела: парень показался ей вялым и не слишком инициативным.
Игрушки привели ее в полный восторг. Хельга подумывала притащить в свою комнату маленькую елку, но теперь ей пришла в голову совершенно потрясающая идея нарядить одну из сосен на участке перед особняком Знаменского и каждый вечер зажигать на ней гирлянду.
- Будет здорово, - согласился Лефевр. Хельга все больше напоминала ему Бригитту - сестра умела искренне радоваться мелочам и находила что-то особенное даже в самых привычных вещах и делах. - Знаешь, я тут… - он помедлил, а потом все-таки сказал: - встретил того типа, который тогда увез тебя в камыши.
Хельга не изменилась в лице - просто изящная звезда с витыми лучами запрыгала в ее пальцах.
- И что ты с ним сделал? - еле слышно спросила она. Лефевр откинулся на спинку дивана, вытянул ноги и закрыл глаза. Усталость буквально вибрировала в каждой клетке его тела.
- Ничего, - ответил он. - Ровным счетом ничего. А Король Севера убил его.
Кажется, Хельга ахнула - звук, сорвавшийся с ее губ, оказался настолько тихим, что Лефевр не был уверен, что слышал его вообще. Некоторое время он сидел молча и неподвижно, а потом закрыл глаза и посмотрел на Хельгу. Она по-прежнему крутила в пальцах игрушку, но теперь по ее щекам медленно стекали слезы - те самые, тяжелые, которые никогда не приносят облегчения.
- Жень, мне страшно, - промолвила Хельга. - Мне за тебя страшно. Потому что тот парень… ну, он заслужил. Понимаешь, я всегда подозревала, что не меня одну он вот так… уж очень все отлаженно у него вышло. Как конвейер. То есть… - она шмыгнула носом и жестко добавила: - Туда ему и дорога. Но вот ты…
- Что «я»?
- Ты убил человека, Жень. Ты меняешься, - Хельга подняла голову и посмотрела на Лефевра с такой искренней горечью, что у него заныл висок. - И ты меняешься далеко не в лучшую сторону.
- Мне приходилось убивать раньше, - сказал Лефевр, и ему показалось, что он извиняется. Он смутился, и чувство неловкости усилилось. - Причем неоднократно.
- Я не знаю, как было раньше, - хмуро откликнулась Хельга. - Но Знаменского ты убил случайно. Ты не хотел его смерти, так вышло.
Лефевр кивнул.
- А смерти этого Бориса я хотел, да, - признался он. - Король Севера это очень большая и в целом иррациональная сила. Но ты права, не все следует валить на него. Потому что я не оставлю в живых ту сволочь, которая ранит моих близких. Я, Огюст-Эжен Лефевр. Не он.
Некоторое время Хельга молчала, а потом смахнула слезы и спросила:
- Хочешь чаю, Жень? Тут клевый чай.
Лефевр кивнул и, когда Хельга положила игрушки в коробку и отправилась на кухню, подумал, что он от всей души признателен ей за такую смену темы.
Чай действительно оказался вкусным - сделав несколько глотков, Лефевр почувствовал, как вся тяжесть вечера медленно утекает прочь. Хельга задумчиво рассматривала узор на коробке с игрушками (Танечка уверяла, что это причудливое переплетение снежинок собственноручно нарисовал какой-то модный московский художник), а потом сказала:
- Знаешь, я часто думала о том, что буду делать, если снова его встречу, - Лефевр прекрасно понял о ком идет речь, кивнул, и Хельга продолжала: - И в итоге поняла, что сама не справлюсь. Ни за что. То есть, я представляла, что задушу его. Например. И в ту же минуту боялась - понимаешь, боялась даже мыслей.
- Теперь нечего бояться, - произнес Лефевр. - Все кончено.
Хельга помолчала, перекатывая в ладонях кружку с чаем, и еле слышно промолвила:
- Спасибо.
Некоторое время они сидели, не говоря ни слова. В соседнем зале мягко играла этническая музыка. Долговязый паренек, расположившийся в дальнем углу и лениво игравший в какую-то игрушку в своем смартфоне, периодически бросал на Хельгу странные взгляды. То ли равнодушие, то ли все-таки глухой интерес, подумал Лефевр и признался:
- Мне не нравится то, кем я становлюсь. Это в самом деле жутко.
Хельга поежилась, повела плечами так, словно спину лизнул ледяной ветер.
- Еще бы, Жень. Как вспомню тот полет, так душа в пятки.
Помедлив, Лефевр рассказал Хельге о том, как увидел Алиту, и как рухнула витрина - все это произошло почти сразу же после убийства, когда Король Севера практически полностью занимал его разум. Хельга внимательно слушала, напряженно постукивая пальцами по кружке, и колокольчик на одном из ее бесчисленных браслетов нервно позвякивал, словно ему не нравились ни слова Лефевра, ни он сам. Лефевр мог его понять: в этот миг он и сам себя не любил.
- Одним словом, получается, что Король Севера, вошедший в полную силу, способен пройти между мирами, - завершил он свой рассказ. - Недаром же Знаменский обещал открыть мне врата, помнишь? Он не знал, как это делается, я
