За легкой беседой мы добрались до конца причала и вышли на улочку.
– Хмм. Странно! – отметил есаул. – Народ как слизнуло с улиц. Ровно и не суббота.
Так, этого Вергилия стоило держаться. С моей-то точки зрения в местном захолустье с его десятью тысячами населения иначе и быть не могло.
– Тпру, тпру, нечистая вас побери, – рядом с нами лихо затормозила… бричка?.. карета?.. Не специалист! Открытая конная коляска о двух диванах с поднимающейся крышей, в общем.
На переднем, сжимая вожжи, восседала хрупкая, но весьма бойкая дама, ростом Халилову примерно по пупок. Свежестью лица она напоминала гимназистку, возраст выдавал лишь мудрый взгляд карих глаз из-под темной челки. Одета была в безразмерную юбку-брюки и белую блузку. Револьвер на поясе смотрелся на своём месте.
– Дорогая, позволь представить тебе… – закашлялся и как-то съёжился Халилов.
– Собутыльника? Только в карты резались и водку пили, горе луковое, или ещё во Святом Владимире по бабам прошлись?! Отвечай!
Школа Старика всё-таки кое-что мне дала. До Шталя далеко, но с этим справиться можно, да и не слышалось в голосе злобы – поза одна.
– Мариетта Иоанновна, милейшая! – включил я воркующий голос. – Разрешите? Григорий Петрович Леонтьев, лейтенант Флота. В отставке по ранению, ныне купец скромный. Заверяю, как на духу: по бабам не ходили, водки не пили, а в карты резались, да ещё как! Только пух летел. Но на фишки, исключительно на фишки. Разорил бы меня ваш супруг иначе вконец. Великий мастер, цените!
– Ладно, ценю, – смеются глаза госпожи Халиловой. – Так уж и быть. И прощаю. Но если узнаю!..
– Ручку, ручку позвольте, – последний залп даю и тон выключаю.
– А вы знаете, как успокоить женщину, Григорий Петрович. Вы ведь не женаты? – взгляд на пальцы вашего покорного. – Не хотите с сестрицей моей знакомство свести?
Есаул делает круглые глаза и чиркает ладонью по горлу. «Каркадил!» – шепчет театрально.
Смеёмся все вместе. Они искренне. Я – эхом, отражением.
– Загружайтесь, – машет рукой Мариетта. – Не знаю, что случилось, но на перекрестке форменный затор. Все к реке спешат. А кое-кто с оружием бежит.
– Там, – повернулся ко мне, севшему рядом с вещами на заднее сидение, есаул, – река излучину даёт. А за ней – граница с Большой Пятеркой. Территория корпораций. Посмотрим. Вооружены?
Я откинул полу сюртука и похлопал по кобуре.
– Отлично, у меня тоже револьверт. Что творится, сейчас выясним, – зоркий есаул углядел бегущего в ту же сторону паренька, по виду гимназиста.
Дождался, когда коляска поравняется с ним и цепко ухватил его за ухо.
– Малый, куда все смылись?
– Там эти… планетяне!
– Докладывай толком, боец.
– Так точно, – вздохнул «боец». – Ефим Петров, учащийся, пятый юношеский Новоспасской базы. Говорят, у корпоратов инопланетяне высадились. Разрешите ознакомиться с обстановкой на месте?
– Ша! Дуй на базу, жди приказа. Понял?
– Так точно, – увял паренёк.
– Смотри, помощь потребуется – а ты без шабли и в гражданском. Понял? Выполняй! Мари, гони!
И Мари погнала.
…У реки я, честно говоря, мало что понял. Виднеется на горизонте бульба бурая, неровная. Может, холм, может гора. Говорят – не было такой с утра ещё.
Им виднее. Не станет же целый город меня разыгрывать? Тут, конечно, глушь медвежья, развлечений мало, но не настолько.
Достал коммуникатор – мало у кого они на Тритоне есть. Включил дальномер, навёл… Охнул. На всякий случай игольник вытащил, прицел включил – нет ошибки!
Мама дорогая!
Да эта штуковина метров на триста потянет в высоту. По земным меркам – плюнуть и растереть, а по здешним – чудо чудное. Да ещё пакость какая-то во множестве великом по ней ползает – ровно муравьи стальные.
– Блин, – заметил я вульгарно. – Что, правда? Человечки зелёные? Господь, Ты – великий шутник…
Непонятное не спрашивало мнения тринадцатого отдела о своём существовании. Непонятное просто взяло, нагрянуло, выперло прыщом на носу – сами разбирайтесь, как со мной жить, господа хорошие.
Оно даже не ждало нашего решения; что ему до нас! И всё.
По крайней мере, так казалось.
Ближе к берегу толпа редела. Кто-то организованно грузился в конные коляски, спеша на базу.
Казачий город. Пограничье. Порядок знают.
У самого берега на импровизированных позициях суетились казаки в броне.
Мы прорвались через давку, есаул коротко кивнул стоявшим в оцеплении – и вот мы стояли перед хмурым седым типом в бронескафе с лычками войскового старшины на плечах.
За спиной – импульсный карабин, в глазах – арктический лёд. Хоть сейчас на войну.
– Знакомься, наш царь и Бог, командующий базой Лев Иннокентьевич. А это – хороший парень Гриша Леонтьев, хочет с нами насчет посадочной площадки для постоянного торгового сообщения договориться. Вы друг дружке и нужны. На наших буераках нигде, кроме базы, не сядешь.
– Боюсь, сейчас не до того, – оборвал войсковой старшина. – Как вот это решится – зайдёте, хорошо? Чаю попьём, подумаем. Свои купцы – ладно будет.
– Лёв, что это такое? – Халилов нахмурился.
– Сами не знаем. Вылезла. От корпоратов – тишина. Как вымерли. Англичане-соседушки истерят. Особист мой волосы все на груди выдрал, из Владимира помощь не раньше ночи обещают…
Сигнал коммуникатора заставил отвлечься. Шифровка по спутниковой. Из Владимира. Припомнил код, разобрал кое-как смысл.
«Нет связи с резидентом. Приказываю принять ситуацию под контроль. ОСО – игнорировать. Разрешено нарушить конспирацию. Просим оценки обстановки».
А я что? Отбил: прибыл, аномалию наблюдаю. Обстановку оцениваю. Помощь? Обойдемся покамест. Трое наших всего во Святом Владимире сидят, особистов армейских не считая, нешто сам не справлюсь?
– Лев Иннокентьевич, – говорю, – на два слова. Харитон Семёнович, Мариетта Иоанновна, подождите меня у… э-э… повозки, пожалуйста.
– Фаэтона, – пришел на помощь отец-командир.
Так вот как эта телега зовётся!
Мы отошли в сторону. Сомнения мешали начать разговор. Курировать операции местного казачьего войска – не моя задача. На то особый отдел есть.
Агентура и активность на территории вероятного противника – вот моя головная боль. Только непонятное выросло, получается, в нашей зоне ответственности.
Проморгали, долбодятлы. Или нет? Молчит резидентура, и резидента не видно!
Будь собеседник флотским, из пехоты или даже из строевых казаков – был бы в курсе стандартной процедуры. А здесь?
– И что скажут бесы по этому поводу?
Прозвучало почти обличающе. Но выдохнул я с облегчением. Не надо долгих объяснений. Войсковой старшина службу помнит.
– Скажут, что мой приезд никак не связан с… этим поводом. По крайней мере, меня в курс не вводили. Как догадались?
– Игольник штучной работы, таких гражданским не продают, господин…
– Штаб-ротмистр. У вас острый глаз.
– Что делать будем? Полагаю, решать вам?
– Видимо, господин войсковой старшина. Я поставлю в известность. На вашем месте я бы вызвал людей из запаса. Пока – первую очередь. И приготовьте приказ для второй. Расконсервируйте технику. Естественный ход.
– Понял вас. Но всё-таки… Лезть на их территорию – провоцировать инцидент. Не лезть… Сами понимаете. Мне беспокойно.
– Мне тоже, – пожал я плечами. – Будем на связи.
Я соврал. Беспокойства не испытывал. Слова «леденящий ужас» были бы куда уместнее.
2. «Помните о пределе возможного»
…Коняшки
