Молния рассекла воздух так близко, что на мгновение показалось, попала в нее. Затем дымящееся тело вожака рухнуло рядом, и свет в его единственном красном глазу погас.
– Спокойно, Скривнер. – Чьи-то руки подняли ее с земли. Это был Натаниэль.
– Мальчик, – прохрипела девушка.
– Он со своей семьей, – ответил чародей. – Не беспокойся. С ним все будет в порядке.
«Но не с нами». Слишком много демонов было вокруг. Элизабет посмотрела в серые глаза Натаниэля, задаваясь вопросом, неужели его лицо – последнее, что ей доведется увидеть в этой жизни? Капли дождя стекали с его носа, цеплялись за темные ресницы. Вблизи его глаза уже не казались такими жестокими, как ей когда-то почудилось. Раньше она так боялась его, что не задумывалась о том, какой он привлекательный, а теперь все то время, проведенное вместе, показалось ей потраченным впустую.
Натаниэль нахмурился, будто увидел что-то в выражении лица Элизабет, обеспокоившее его. Он отвернулся, щурясь от ливня.
– Сайлас? – спросил он.
– Да, господин? – Голос слуги был едва слышен сквозь бурю.
Почему-то Элизабет совсем забыла о Сайласе. Она изо всех сил старалась держать глаза открытыми. И вот он появился – безупречно одетый, легко балансирующий на краю крыши высоко над ними. Он смотрел на сцену внизу с безжалостным интересом. Ливень словно не касался его стройного силуэта.
Как он туда забрался?
Тени надвигались на них со всех сторон. Они маячили в поле зрения Элизабет, пропитывая туман зловонным запахом падали.
– Нам бы не помешала помощь, – сказал Натаниэль, – когда ты, наконец, закончишь любоваться видами.
Сайлас улыбнулся.
– С превеликим удовольствием, господин.
Он снял сначала правую перчатку, потом левую и аккуратно положил их в карман. Затем сошел с края крыши прямо в пустоту высотой в четыре этажа.
После этого Элизабет его больше не видела. Ее глаза закрылись, а вокруг раздался хор из визгов, хруста и воя, время от времени прерываемы, бьющегося о стены. Все это доносилось издалека. Ее мысли сосредоточились на одном-единственном образе: это были руки Сайласа в тот момент, когда он снял перчатки.
На них не было ногтей. Только когти.
– Элизабет? – раздался голос Натаниэля, прежде чем она окончательно провалилась в темноту.
Глава десятая
Элизабет проснулась в лучах солнечного света. У нее не было ни малейшего представления, где она находится, но ее обволакивало чудесное ощущение спокойствия. При каждом движении шелковые простыни ласкали обнаженную кожу. Девушка повернула голову, и яркое нечеткое пространство вокруг нее преобразовалось в незнакомую спальню. Стену украшали сиреневого цвета обои, а утонченная мебель в комнате выглядела так, словно могла сломаться, реши кто-то опереться на нее, из чего Элизабет сделала вывод о том, что обстановка была явно не дешевой.
Она находилась здесь не одна. Где-то рядом мягко зазвенел фарфор. На мгновение девушка прислушалась, присев на кровать и скидывая с себя пуховое одеяло. В недоумении оглядела себя. На ней была надета свободная ночная сорочка, а на руку аккуратно наложена повязка. Но это не все – кто-то вымыл ее и причесал волосы.
Голова Элизабет запульсировала. Легким прикосновением пальцев она нащупала шишку под волосами, тотчас отозвавшуюся ноющей болью. Должно быть, ударилась головой и потеряла сознание. На другом конце комнаты Сайлас стоял к ней спиной, держа в руках крышку от сахарницы. На нем красовалась по обыкновению, изумрудная ливрея, и, судя по всему, слуга был занят тем, что наливал ей чай.
– Где я? – спросила Элизабет.
– Вы в гостевой спальне в доме моего господина, – ответил Сайлас. – Мы подумали, что безопаснее всего будет отвезти вас сюда после нападения.
Нападение. Ее взгляд сфокусировался на безупречно белых перчатках Сайласа. Кровь застыла в жилах.
Обрывки событий прошлой ночи нахлынули разом: неразбериха и хаос, гром и молнии. Неожиданно всплыли воспоминания о поездке в Брассбридж – те, что были каким-то образом подавлены. Сейчас она ясно помнила, как он поймал ее в лесу неподалеку от постоялого двора, как заставил забыть о желтых глазах. И более того, Сайлас проделывал это не единожды. Всякий раз, как она подбиралась к отгадке, он уводил ее мысли как можно дальше.
– Ты – демон, – сказала Элизабет. Ее голос прозвучал слишком грубо в такой утонченной обстановке, утопающей в сирени и фарфоре.
Сайлас склонил голову, подтверждая очевидное.
– Положить вам сахар в чай, мисс?
Элизабет промолчала. Она осторожно отползла к противоположному концу кровати, как можно дальше от Сайласа, и, схватив с прикроватного столика тяжелый серебряный подсвечник, крепко сжала его в руке.
– Я знаю, кто ты, – предупредила она. – Тебе больше не удастся заставить меня об этом забыть.
Он еще раз помешал чай и изящным движением положил ложку на свернутую салфетку.
– Вы правы. Более того, у вас обнаруживается удивительная сопротивляемость моему влиянию, так что я все равно не смог бы проделывать это слишком долго.
– Что ты имеешь в виду под «влиянием»? – требовательно спросила она. – Что ты делал со мной и зачем?
Сайлас повернулся. Он едва смотрел на нее – дрожащую, вцепившуюся в подсвечник, еле сдерживающуюся, чтобы не запустить его демону в голову. Проведя пару секунд в многозначительной тишине, Элизабет вынуждена была признать, что во всем этом есть определенный смысл.
– Люди, – вздохнул он, – такие предсказуемые существа. Я благодарен, что вы хотя бы не стали кричать. Некоторые демоны получают удовольствие, когда вы начинаете вопить и просить пощады, хотя я сам никогда не испытывал тяги к драме, не считая той, что ставят на сцене театра.
Его взгляд упал на подсвечник в руке Элизабет.
– Кстати говоря, он вам никак не поможет.
Она медленно положила канделябр на кровать. Когда он поставил поднос рядом с ней, девушка вздрогнула, однако демон тут же отошел, не притронувшись к ней и почтительно сложив руки за спиной в точности так же, как тогда в чаще. Ей было жутко интересно, старался ли он выглядеть менее устрашающе. Все это было настолько необычно, что Элизабет не смогла сдержать нервный смешок.
– Что такое? – поинтересовался Сайлас.
– Не знала, что демоны могут принимать обличье людей. Я ожидала увидеть… – Она и сама не знала точно, что. Видимо, кого-то похожего на тех бесов с рогами и в чешуе. Но определенно не кого-то столь красивого. – Нечто иное, – закончила Элизабет.
Тень улыбки проскользнула на его лице. Волосы Сайласа вовсе не были припудрены, как она подумала при первой встрече. Все в нем словно было выполнено из безупречно белого мрамора, вплоть до длинных бледных ресниц, оттенявших серые глаза.
– Высшие демоны вроде меня способны менять облик, подстраиваясь под предпочтения хозяина. В обществе других людей обычно принимаю обличье белого кота, но когда нахожусь дома или отправляюсь по поручениям, господин предпочитает
