Таким образом, догадка Элизабет оказалась верной. В тот момент, когда мистер Хоб начал обнюхивать землю и бегать на четвереньках, какую бы иллюзию Эшкрофт ни наложил на него, она уже не могла замаскировать его истинную суть.
– Это демон, думаю, гоблин. Есть тут где-нибудь выход?
Из горла Мёрси вырвались тихие панические всхлипы, прежде чем она смогла ответить.
– Задние ворота. Они используются местными работниками. Нам сюда. – Она указала направление. – Что?
– Беги быстрее, – мрачно сказала Элизабет. – И дай мне фонарь.
Она не осмелилась оглядываться через плечо, когда они вдвоем мчались к задним воротам. Те был спрятаны за покосившейся, покрытой мхом постройкой, расположенной под беседкой, заросшей плющом. Чем ближе они подходили к выходу, тем громче хриплое дыхание мистера Хоба раздавалось у них за спиной. Мёрси порылась в карманах и достала ключ. Направляясь к воротам, Элизабет резко обернулась, изо всех сил взмахивая фонарем.
И тут время словно застыло. Мистер Хоб напрыгнул на нее; его оплывшее лицо представляло собой отвратительную картину из пульсирующей плоти. Глаза были такими огромными и такими бледными, что она увидела в них свое миниатюрное отражение.
Раздался звон стекла. Масло из разбитого фонаря брызнуло ему на плечо, и в том месте с жадным треском расцвел огонь. Жар обжег кожу Элизабет. Вскрикнув, она выронила фонарь. Мистер Хоб отшатнулся и непонимающе уставился на языки голубого пламени, струящиеся по его груди. Наконец ему пришло в голову сбросить пиджак, а остатки огня он потушил своей неуклюжей рукой.
– Мёрси, – взмолилась Элизабет.
– Я пытаюсь! Почти…
Ключ скрежетал, не попадая в замок. Руки Мёрси сильно дрожали, снова и снова промахиваясь мимо скважины. Тем временем мистер Хоб приближался к ним в клубах дыма от жакета, тлеющего на земле позади него. Он сделал шаг вперед, другой. Замок щелкнул, и ворота с лязгом распахнулись, стряхнув с себя хлопья ржавчины.
Элизабет протолкнула Мёрси первой, затем бросилась следом за ней. Когда она захлопнула за ними ворота, те не закрылась полностью, потому что застряли на чем-то податливом – это была рука мистера Хоба. Он смотрел на них немигающим взглядом сквозь железные прутья, а пурпурная кожа его руки начала пузыриться и дымиться. Элизабет навалилась всем телом на ворота, напрягая мышцы, чтобы побороть сопротивление демона. Подошвы ее ботинок скребли по земле – тот был слишком силен.
Неожиданно рядом с ней раздался крик. Мимо в воздухе пролетел камень и раздавил костяшки пальцев Хоба с влажным, тошнотворным хрустом. Он отдернул руку, и ворота с грохотом захлопнулись, а защелка сама встала на место.
Элизабет отшатнулась и обменялась взглядами с Мёрси, которая явно не могла поверить в то, что сделала. Мистер Хоб стоял и смотрел на них, словно не зная, как поступить дальше.
– Теперь мы в безопасности, – прошептала Элизабет. – Ему не преодолеть железную ограду. И я не думаю, что он достаточно умен, дабы придумать другой способ до нас добраться.
Мёрси не ответила, дрожа и судорожно глотая воздух, уперевшись руками в бока. Элизабет огляделась: ворота вывели их в переулок позади ряда узких, унылых кирпичных зданий. Занавески в окнах домов были задернуты, и внутри не горел свет.
– Пойдем, – сказала она, хватая попутчицу за руку. Девушка отвела ее подальше от мистера Хоба и усадила на перевернутый ящик.
– Чего он хотел? – спросила Мёрси сквозь пальцы, которыми закрывала лицо.
Элизабет колебалась. Она могла все объяснить и попросить девчонку помочь ей дать показания против Эшкрофта. Но кто ей поверит? Теперь бывшая послушница поняла, что мир отнюдь не был добр к молодым женщинам, особенно когда они вели себя таким образом, который совсем не устраивал мужчин. И говорили правду, которую те не были готовы услышать. Никто не станет слушать Мёрси так же, как никто не слушал ее.
Она присела перед девушкой, обдумывая решение.
– Послушай. Демон преследовал меня, а не тебя. Подожди, пока карета с ним уедет, и возвращайся в госпиталь. Мистер Хоб, демон, не вернется за тобой. – Элизабет закрыла глаза и глубоко вздохнула. – Когда тебя спросят, что случилось, скажи им, что я напала и у тебя не было выбора, кроме как помочь мне сбежать. Скажи, что за нами гнался человек, одетый в форму дворецкого, но не упоминай о нем ничего странного. И скажи им, что… что я была похожа на дикое животное и не могла вспомнить даже своего имени.
Она подозревала, что Эшкрофту все равно, будет ли она гнить в Ледгейтской больнице или умрет с голоду на улице. До тех пор пока канцлер верил, что ее разум уничтожен, а сам он выглядел благодетелем, помогавшим бедной истеричной девушке, можно было надеяться, что чародей забудет о ней и сосредоточится на своих планах.
– Но ты спасла мне жизнь, – запротестовала Мёрси.
– Во-первых, именно из-за меня твоя жизнь оказалась в опасности. Верь мне, так будет лучше. – Элизабет обхватила себя руками, раздумывая, насколько много может рассказать. – Тебе не следует переходить дорогу человеку, которому подчиняется этот демон, – наконец решилась она. – Если он узнает, что ты знаешь то, чего не должна знать, то без колебаний причинит тебе боль.
Мёрси кивнула. К ужасу Элизабет, она не выглядела удивленной. Для нее мужчины, которые хотели причинить боль девушкам, были просто естественным явлением.
– Я рада, что ты выбралась из больницы. – Мёрси подняла свои печальные карие глаза и встретила взгляд Элизабет. – Ты не представляешь, что это за место. Состоятельные люди платят деньги за то, чтобы приходить сюда поглазеть на пациентов, посочувствовать несчастным или что-то в этом роде. Порой… порой они платят и за некоторые другие вещи. Матрона хорошо на этом зарабатывает. Кстати говоря, держи.
Она сунула руку в карман и вложила что-то твердое и холодное в ладонь девушки. Монету.
Элизабет пыталась справиться с комом в горле и не знала, что сказать, поэтому крепко обняла Мёрси. Та удивленно рассмеялась.
– Теперь я буду выглядеть достаточно грязной, чтобы сказать всем, что ты напала на меня.
– Спасибо, – прошептала Элизабет. Она в последний раз сжала руку Мёрси, а затем отпустила ее и побежала, прежде чем слезы, защипавшие глаза, успели хлынуть потоком.
Девушка обогнула груду мусора и бросилась вниз по крутой булыжной мостовой. В это время улицы были почти пусты. Элизабет сомневалась, что ей необходимо бежать, но каждый раз, замедляя шаг, видела перед собой насмешливую ухмылку Уордена Финча, мужские руки, державшие кожаные ремни, и фальшивую улыбку Канцлера. Она остановилась на углу, не сумев сдержать рвоту, и направилась дальше. Не останавливаясь, добралась до набережной и схватилась за парапет, ограждающий улицу от реки.
Спящий город казался ей иллюзией, сотканной из волшебных огней. Остроконечные шпили вздымались, сверкая в тени, статуи на них словно обрамляли звезды. Золотые колонны мерцали отражениями на черной воде. Мрачные
